Как называется? "Особое задание"?
Иван недоуменно посмотрел на Огнева.
- "Поступь слона". А при чем здесь "Особое задание"?
- Во-первых, по теме подходит, а во-вторых, именно так и называется творение нашего Федора Михайловича подлежащее экранизации, - ответил Ник.
- И ты предлагаешь, что ли, вместо этого подсунуть моих "Слонов"?
- Я до такой степени похож на идиота? Сунься мы с таким сценарием, так по шапке получим - мало не покажется... Конечно, это бы немного переработать, заменить Россию на Америку, Веденяпина на Джонсона или 0'Рейли какого-нибудь. В общем, высмеять и обличить козни империализма... Пристроить твоих "Слонов" вполне реально., Но для начала придется тебе покорпеть над золотаревским шедевром. Имей в виду, через шесть дней готовый сценарий должен попасть пред светлы очи дорогого Федора Михайловича.
- Шесть дней! - Иван схватился за голову. - Да вы что, с ума посходили!
- Ничего, попаришься, - безжалостно заявил Ник. -Тебе полезно. От безделья совсем изнылся. А второго такого шанса у тебя может и не быть.
Из недр огневской "Нивы", как по мановению волшебной палочки, явились и роман Ф. М. Золотарева, и сценарии Трухановского для образца, и портативная пишущая машинка "Трэвел-Люкс" югославского производства, и бумага "верже", плотная и непривычно скользкая...
Иван преобразился до неузнаваемости - видимо, Ник, знавший его с детства, подобрал нужный ключик. Сразу разговора он удалился на заднее крыльцо с книгой Золотарева и пачкой "Беломора" и весь день читал, чиркая карандашиком на полях и закладывая что-то страницы обрывками газеты. На другой день он, хоть и с ворчанием, ровно в девять уселся за вычищенный и поставленный в его закуток столик из-под Лизаветеных лаков-красок, извлек чистый лист бумаги и начертал на нем:
" ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ". Киносценарий. План:"
Ниже он в столбик написал имена главных и второстепенных героев, возле каждого имени набросал общие характеристики: типаж, возраст, линию поведения, основные сцены. На обед его пришлось звать трижды, а после ужина он пренебрег "личным временем", предоставленным ему Ником, и отправился работать дальше.
Проснувшись поутру, Лизавета с Таней с удивленным удовлетворением услышали из его закутка стук машинки. К завтраку он выйти отказался, и Таня принесла на его столик кофе и тарелку с бутербродами. Он даже не поднял на нее глаз, продолжая выстукивать первые страницы сценария и периодически сверяясь с раскрытой возле машинки книгой. Таня вышла на цыпочках.
Сенокосная страда кончилась, и у нее появилось время не только сбегать на озеро, но и походить по лесам, пособирать ягоду. Ник с Огневым присоединились к ней, найдя во дворе старые, но вполне годные корзинки.
Ягоду, будь то морошка на болоте или малина на просеке, она брала играючи, с песнями, не уставая ничуть и только время от времени отмахиваясь от особо надоедливых комаров. Набрав полный кузовок, она ставила его в приметное место и начинала собирать в корзинку Ника или Огнева, которые за ней угнаться и не порывались.
Oна была дома, в своей стихии. Это сказывалось и в ее движениях неспешных, но ловких и спорых, - в походке, в особой насыщенности голоса. А пела она непрестанно - и по пути на ягодник, и на болоте, и вышагивая по песчаному проселку назад в деревню. Мужчины не могли угнаться за ней и на дороге. То и дело слышались их возгласы: "Танюша, постой!" Тогда она останавливалась, оборачивалась и поджидала их, щуря зеленые глаза.
- Видал? - догоняя ее, сказал Ник. - Дриада, лесная нимфа. Голос, пластика, лицо...
- Не знаю, - с некоторым раздражением отвечал Огнев. - Не в моем вкусе. Слишком много этого... не знаю, как сказать.
- Откуда тебе? - с легкой насмешкой заметил Ник. - Насчет же твоих вкусов все давно известно.