В прихожей она сняла с вешалки Танин плащ и приготовилась накинуть его на плечи невестки. Таня отобрала у нее плащ и повесила на место.
- А ты не замерзнешь? - заботливо спросила Марина Александровна.
- Нет, - отрезала Таня.
То, что свекровь кинулась проявлять трогательную заботу именно в такой момент, было ей очень неприятно. По пути к метро и потом, в вагоне, обе молчали. Только когда Таня собралась выходить, Марина Александровна робко тронула ее за руку.
- Сделай, а?
Таня отвела руку и вышла. На душе у нее было муторно. "Зря я наобещала, подумала она. - Пусть катится ко всем чертям вместе со своей новой пассией, да и мамашей заодно. Что мне до них?" Но все же она терпеливо дождалась трамвая, вышла на нужной остановке, тут же нашла дом.
"И что я ему скажу? - думала Таня, идя по двору. - Возвращайся, миленький, жить без тебя не могу? Еще как могу... С ним не могу - это да".
- Таня?
Она вздрогнула от звука этого голоса, подняла глаза. Перед ней стоял знакомый молодой мужчина, высокий, в чистенькой китайской ковбойке, с перевязанной бечевкой стопкой старых журналов в руке.
- А я вот за журналами заходил, - неловко переминаясь с ноги на ногу, сказал Павел. - По работе понадобились. Вспомнил, что оставил их тут, на антресолях. Зашел вот...
Она смотрела на него и молчала.
- Он там, - сказал Павел.
- Да...
- Ну, пока!
- Пока!
Она смотрела Павлу вслед. Он свернул за угол. Таня тряхнула головой, повернулась и вошла в подъезд.
Дверь ей открыла пышная, вульгарно-смазливая блондинка лет тридцати, растрепанная, полупьяная, с сигаретой в губах, с которых на пол-лица размазалась помада. Она смотрела на Таню выжидательно, не проявляя никаких эмоций.
- Вы Татьяна? - с удивлением произнесла Таня. Она представляла себе жену Павла совсем иначе.
- Не-а, - сказала блондинка. - Таня придет скоро. А вы кто? Уж не Ларина ли? Я вас в кино видела.
- Ларина, - подтвердила Таня. - Иван у вас?
- У нас, у нас. Вы проходите.
Таня вошла в прихожую и тут же направилась к двери, указанной блондинкой. В шикарно обставленной гостиной, окутанной густым дымом, возле неприбранного стола лежал на диване Иван. Он был не то в халате, не то в плотной шелковой ночной рубашке, пестрой, расшитой фаллосами и сценками совокупления чертенят с ангелочками. Таня стала рассматривать эти изображения, испытывая и гадливость, и любопытство.
- Та-анечка! - сказал, продрав глаза, Иван. Он был пьян в стельку, причем пьян эйфорически, блаженно.
- Да, я. Собирайся! - бросила она. Он замотал головой.
- А-а, это ты... А я думал, Танечка вернулась... Она за коньячком пошла...
- Иван, - твердо сказала Таня. - Это я. Я пришла за тобой. Одевайся и поехали. Второй раз просить не буду. Или сейчас, или никогда.
Он расплылся в улыбке, подмигнул ей и покачал пальцем.
- Не-е. Не хочу. Не пойду.
- Не к нам поедем, к маме твоей. Она ждет.
- Не дождется... - Иван хихикнул. - Вот сейчас Танечка придет...
Таня отвернулась и шагнула к дверям.
- Эй, ты куда? - изумленно спросил Иван. - Ты ж пришла коньячку выпить. Оставайся. Танечка целый ящик привезет. Всем хватит. Посидим, выпьем, поговорим.
Таня резко вышла. Из-за дверей доносился обиженный голос Ивана:
- Что ж ты? Пришла - и сразу уходишь? Посидели бы, выпили. Обижаешь...
Она пробкой вылетела из квартиры и сбежала по лестнице.
- Вот и все... вот и все... - повторяла она в такт каждому шагу.
Доехать до дому терпения не хватило. На Садовой она наменяла двушек в гастрономе и из автомата позвонила Никите. Дома его не было. Она порылась в сумочке, разыскала его рабочий телефон на студии.
- Слушаю? - раздался в трубке знакомый голос.
- Никита, это я. Да. Теперь - да. Ты понял?
- Понял, - тихо сказал он. - Ты откуда?
- Из автомата, с Садовой, кажется.
- Спокойненько садись на трамвай, или лучше возьми такси, поезжай домой и жди меня. Ничего не делай. Только жди. Я скоро.