В августе, отгуляв после Кубы отпуск, вернулся загорелый и бодрый Воронов. По этому поводу в отделе устроили "товарищеский чай", ради приличия пригласили и Елену, хотя прежде она неизменно отказывалась. На посиделках она молчала, слушала рассказы Воронова и расспросы баб, время от времени поднимая на Виктора Петровича свои огромные глаза. В них, глубоко подо льдом, мерцали странные искорки.
Кузину Воронов привез в подарок плетеную бутыль особого рома, который на самой Кубе можно купить только за доллары. Женщинам, включая и Хорольскую, досталось по цветастой махровой пляжной маечке.
Спасибо, - сказала Елена, возвращая Воронову пакет с подарком. - Я не ношу яркого.
- Хорошо, - спокойно ответил Воронов, забирая пакет. - Тамара, держи, тебе дважды повезло... А вам, Елена Дмитриевна, в следующий раз привезу что-нибудь серенькое.
Елена вспыхнула. Похоже, поединок начался.
Из случайно оброненной во время посиделок фразы она узнала, что в теннис он ходит играть на "Петроградец" В субботу она собрала сумку, надела кроссовки и тренировочный костюм и спустилась в метро.
По площадкам корта бегали незнакомые потные мужики и изо всех сил лупили по мячикам, преимущественно попадая в аут. Воронова не было. Елена полюбовалась этим скорбным зрелищем через сетку и пошла прогуляться по парку. Погода была прекрасная. Она поела мороженого, посидела на лавочке возле Ленкома, еще раз прошла мимо корта и вышла к Петропавловке. Обойдя крепость кругом, она в третий раз вернулась к корту. На средней площадке стоял Воронов в белых шортах и лениво отмахивался от неуклюжих ударов длинноволосого юнца, обряженного в сплошной, включая носочки, желтый "адидас" и азартно размахивающего непривычно большим желтым "вилсоном".
"Это называется "макси-хэд", - вспомнила Елена. - Последний писк. Мы бы еще хоть чуть-чуть играть научились..."
Она спокойно, как своя, прошла в калитку мимо дремавшей служительницы и уселась на скамейку прямо напротив Воронова. При таком партнере, как этот модный юноша, класс Виктора Петровича оценить было трудно, но по его стойке, по хвату ракетки, по подходу к мячу и проводке было понятно, что играть он, в любом случае, умеет.
- Елена Дмитриевна! - громко сказал Воронов, пока его партнер отправился на розыски очередного запущенного им в Божий свет фирменного мяча. - Вот не ожидал! Неужели тоже лаун-теннисом балуетесь? Перекинуться не хотите ли? А то, понимаете, настоящие партнеры по отпускам разъехались, остались только... - он повел ракеткой в сторону юнца, остервенело роющегося в кустах.
Здесь он был другой - какой-то более свободный, оживленный, словоохотливый. Адекватный обстановке. Все правильно.
- Спасибо, с удовольствием. Где тут у вас переодеться можно?
- Он показал на рядок зеленых будочек.
- Так я жду... Славик, еще пять минут - и все! - крикнул он юнцу. - Я обещал.
Она вышла вея в белом, даже с белой ленточкой на голове. Прямо чемпионка Уимблдона Мартина Навратилова, только очков не хватает.
Воронов с любопытством оглядел ее.
- Что ж, немного разминки для начала. Выбирайте сторону.
Она выбрала более удобную, спиной к солнцу. Незачем облегчать ему жизнь. Он стоял посреди корта в совершенно нетеннисной позе, животом вперед, опустив руки и держа ракетку, как лопату.
- Готовы?
Елена, предварительно несколько раз присев, попрыгав и помахав руками, встала по центру задней линии, чуть согнула ноги и подобралась.
- Готова.
Он небрежно, не меняя позы, чуть ли не с земли кинул ей мячик. Тот полетел простой, "пионерской" свечкой и шлепнулся на хафкорте. Елена развернула корпус вправо, сделала два кошачьих шага по направлению к мячу и исполнила вполне приличный форхэнд-драйв со средней подкруткой.