Вода стекала по его волосам, противным ручейком холодила кожу между лопаток. Может быть, поэтому его стала бить дрожь.
— Мы сдаемся, мистер Редвуд. Правда, Зиплок?
Зиплок онемел от страха.
— Сдаваться поздно. Теперь вы превратились в вооруженных беглых преступников. Вас следует упаковать. — Редвуд достал взятую у другого воспитателя «пушку» и бросил ее к ногам беглецов.
Космо тяжело задышал.
— Прошу вас, воспитатель, не надо. Мы — на крыше. В ванне сможем оказаться только через несколько часов.
Единственный способ растворить целлофан — погрузить жертву в ванну с кислотным раствором.
— Я знаю, — сказал Редвуд, глядя на них безумными, слезящимися глазами.
Он подошел к Зиплоку, схватил его за воротник и подтащил его к самому краю крыши, так что обезумевший от ужаса беглец повис над бездной.
— Последний урок, Франциск. Тебе следует усвоить его с первого раза.
Зиплок начал хихикать, потом истерически захохотал, но смех его не имел ничего общего с весельем.
Редвуд приставил пушку к его лбу.
— Советую закрыть пасть, Франциск, если не хочешь, чтоб я заткнул ее тебе целлофаном.
— Делай, что хочешь, Редвуд, — закричал Зиплок, глядя на воспитателя вытаращенными от ужаса глазами. — Сильнее меня уже не напугать!
Редвуд рассмеялся, и по его щекам снова потекли слезы.
— Не знаю, как ты отнесешься…
И тут комбинезон Зиплока лопнул. Несчетное число раз побывавшая в химчистке ткань была не прочнее бумаги. В кулаке Редвуда остался клок материи, а Зиплок завис над пропастью и уже не смог восстановить равновесие.
Его последние слова были адресованы Космо:
— Извини. — И Зиплок упал.
Падать было невысоко. Школьники, которые лазают по деревьям, прыгают с гораздо большей высоты и отделываются вывихнутыми лодыжками. Но Зиплок повалился спиной вперед и увлек за собой Космо.
Времени на молитвы или крики не было. Вся жизнь не пронеслась перед глазами Космо. Только что он молил воспитателя Редвуда о пощаде — и вот уже земля и небо поменялись местами, и он рухнул на крышу соседнего здания. Вернее, на генератор, что остался от лагеря бездомных.
Но остался жив. В этом не было никаких сомнений. Ему было очень больно, а боль могут чувствовать только живые. Перед глазами Космо пестрели разноцветные провода и древние трансформаторы, танцевали искры, а хлопья ржавчины, словно кровавые снежинки, медленно опускались ему на лицо. Больше ничего видно не было.
Его рука дернулась. Значит, Зиплок пошевелился.
— Нет, — просипел Космо — на крик не хватало дыхания. — Замри!
Но Зиплок снова пошевелился. Космо так никогда и не узнал, услышал ли ирландец его предупреждение или нет. Металлический наручник замкнул два оголенных провода под напряжением в десять тысяч вольт.
Разряд подбросил мальчиков в воздух, и их тела запрыгали по покрытой лужами крыше, как ловко брошенные камешки по поверхности пруда. Остановились они у ограждения. На спинах. Лицами вверх.
Редвуд осторожно посмотрел вниз. Изображения обоих беглецов исчезли с экрана его коммуникатора. Возможно, из-за удара тока капельки галогена в порах их кожи потеряли заряд. Но скорее всего, Космо и Зиплок были мертвы.
Для воспитателя картина происшествия была совершенно ясна. Беглецов смыло ливнем на соседнюю крышу, где с ними произошел несчастный случай. Все просто, как блин, и вполне правдоподобно, если, конечно, не торчать на крыше, пока тебя не сфотографирует какой-нибудь спутник-шпион. Редвуд поспешил к лестнице. Путь кто-нибудь другой обнаружит тела. И когда это случится, сам он будет помогать раненым в ресторане.
Космо не мог выдавить из себя ни слова. Электрошок будто высосал всю энергию из его тела. Он мог слышать только биение собственного сердца, которое замедлялось с каждым вздохом. Сбивалось с ритма. Замирало.