Если и мелькнуло там что-то, мне этого заметить не удалось.
Нам принесли завтрак, и мы ели, болтая о малозначащих вещах — о жизни в городке, о том, как обращаться с ковбоями, которые в большинстве своем молодые парни с доброй душой, но чуть диковатые, благодаря тому, что долгое время проводили вдали от дома.
И пока мы говорили, я думал о той, другой девушке, которую мне предстояло найти и которую я уже искал. Она где-то в глуши, вероятно, одинока, возможно, в беде. Ее ожидало целое состояние, состояние и хороший дом.
Наверное. Чем больше я думал о Джефферсоне Хенри, тем больше сомневался. На самом деле он не так уж и стар, во всяком случае, не такой глубокий старик, чтобы беспокоиться о наследнике.
Вошел Герман, и в этот момент мне в голову пришла идея.
— Ваше заведение называется «Кухня Мэгги». А где же хозяйка?
— В городе. Она живет вон там. — Он мотнул головой. — Мэгги сюда даже не заглядывает. Часть ресторана она продала мне, и, если мы договоримся, у нас будет по одной трети Она не станет возражать. Решать деловые вопросы Мэгги предоставила мне. Она не очень-то общительная, в основном сидит дома, — добавил Герман, — много читает.
Напряжение, казалось, покинуло Молли. Понемногу она оттаяла и задала мне о городе столько вопросов, что я не мог на все ответить, поскольку знал о здешних делах слишком мало. Хотя я старался направить наш разговор так, чтобы девушка говорила о себе, мне так и не удалось выудить из нее что-то важное. Она сообщила лишь, что немного играет на банджо.
Молли тоже пыталась разузнать обо мне побольше и преуспела. Я ушел от разговора о своей матери, Эм Тэлон, урожденной Сэкетт, но рассказал немного о Барнабасе, моем высокообразованном брате. Она узнала, что я пас коров, охранял дилижансы и некоторое время работал помощником шерифа. Я поведал ей о лошадях, на которых ездил, о диком волке, по своей воле сопровождавшем моего двоюродного брата, куда бы тот ни направился.
И все-таки она ухитрилась остаться для меня тайной, даже не намекнула, откуда и зачем приехала сюда, в этот жалкий городишко, открывающий путь в никуда.
То, что она так упорно и ловко соблюдала свое инкогнито, меня беспокоило. Действительно ли обстоятельства вынудили ее бежать? Или есть иная причина? Может, она как то связана с приездом Джефферсона Хенри?
Допустим, в отчете бюро Пинкертона есть еще скрытые сведения, которые не удалось выявить с первого взгляда. Обнаружили ли сыщики больше, чем сами поняли? Не исключено, что их отстранили от работы прежде, чем они успели раскопать слишком много. А что, если выбор Джефферсона Хенри пал на меня из-за моей, как он считал, сомнительной репутации?
Я никогда не жил по ту сторону закона, но знал Тропу Беглецов, и меня принимали в их прибежищах, допускай туда, куда не сунется ни один представитель закона. Информаторы Хенри могли доложить, что я подозрительная личность, которую можно использовать в своих целях. Или даже подставить под удар.
В глубинах подсознания шевелилась какая-то очень важная беспокойная мысль, которую я никак не мог уловить. В первый раз за это утро я вспомнил тихие шаги в коридоре отеля и человека, пытавшегося открыть дверь. Незнакомец, который просто ошибся номером? Ну уж нет! Слишком он был осторожен. Хотел ограбить меня или убить? А если убить, то почему?
— Я остаюсь, — неожиданно заявила Молли. — Ничего, если я на те деньги, что вы мне дали, куплю часть ресторана?
— Полностью одобряю. По-моему, вы приняли чрезвычайно мудрое решение, — улыбнулся я. — Вложив деньги в столь выгодное предприятие, вы получаете больше шансов расплатиться со мной.
— Не верю, что именно поэтому вы назвали мое решение мудрым. — Она вдруг настороженно взглянула на меня.