- Он предполагает, что если вывернуть этот болт, то можно посмотреть все послание, - неуверенно закончил высокий робот. Но Люк продолжал всматриваться в изображение, и ЗПиО добавил громче: - Сэр!
Люк вздрогнул.
- Что? Ах, да. - Он обдумал сказанное. Затем глянул на открытую панель маленького робота. На этот раз Р2 не отодвинулся. - Кажется, я вижу этот болт. И я думаю, что он слишком мал, чтобы убежать от меня, если я выверну его. Интересно, зачем кому-то понадобилось посылать послание старику Бену.
- Выбрав необходимый ключ, Люк нагнулся над панелью робота и вывернул ограничительный болт. Первым заметным результатом было то, что изображение пропало. Люк выпрямился.
- Ну вот! - прошла долгая минута гнетущей тишины. Голограмма больше не появлялась. - Куда она делась? - наконец спросил Люк. - Пусть она появится снова. Прокрути мне все послание, Р2.
Из нутра робота раздался невинный гудок. ЗПиО казался обеспокоенным и, казалось, нервничал, когда переводил.
- Он сказал: "какое послание?" - ЗПиО перевел свое внимание на товарища. - Какое послание? Ты знаешь, какое. То, из которого ты только что крутил нам кусок. То, что ты таскаешь внутри своих дефектных ржавых внутренностей. Ты, упрямая куча металлолома!
Р2 сидел и тихо напевал себе под нос.
- Я сожалею, сэр. Но у него возникают опасные колебания в модуле рационального подчинения. Возможно, мы...
Голос из другого конца коридора прервал его:
- Люк, иди обедать!
Люк помедлил, затем поднялся и отвернулся от того загадочного маленького робота.
- О'кей, - ответил он. - Иду, тетушка Беру.
Уже у выхода он обернулся и сказал ЗПиО:
- Посмотри, что можно сделать с ним. Я скоро вернусь, - бросив только что вывернутый болт на верстак, он быстро вышел из помещения.
Как только он ушел, ЗПиО набросился на своего товарища:
- Ты лучше подумай о том, как показать ему всю запись, - ворчал он, с намеком указывая на скамейку, заваленную деталями разобранных механизмов. - Иначе он, возможно, возьмет этот мерзкий прибор и сам докопается до всего. И он не будет настолько осторожным, чтобы ничего не повредить. Если он считает, что ты намеренно скрываешь от него что-то.
Р2 издал жалобный гудок.
- Нет, - ответил ЗПиО, - я не думаю, что ты ему чем-то понравился.
Второй гудок не смог изменить строгого тона в голосе высокого товарища:
- Нет, я не думаю, что ты и мне нравишься.
4
Тетя Люка, Беру, наполняла кувшин голубоватой жидкостью из покрытого инеем контейнера. Позади нее из столовой раздавались голоса, и на кухню долетали обрывки разговоров.
Она горестно вдохнула. Обеденные споры между ее мужем и Люком становились все более ожесточенными по мере того, как неудовлетворенность отталкивала молодого человека от работы на ферме. Будучи флегматичным человеком от земли, Оуэн, конечно, не испытывал к этому никакого сочувствия.
Положив контейнер в рефрижератор, она поставила кувшин на поднос и быстро вошла в столовую. Беру не была утонченной женщиной, но она инстинктивно понимала свою важную роль в домашних делах. Она действовала, как действуют стержни-замедлители в ядерном реакторе. В ее присутствии Оуэн и Люк вырабатывали мною энергии, но, если ее слишком долго не было происходил разряд - бах!
Встроенные в дно тарелок тепловые конденсаторные пластины еще не дали пище основательно остыть, когда она вошла. Голоса мужчин немедленно стихли в волне вежливого тона, тема разговора была сменена, но Беру сделала вид, что не заметила мой перемены.
- Я думаю, что малыша Р2 могли украсть, дядя Оуэн, - сказал Люк. Он говорил так, словно это и было предметом их предыдущего разговора. Его дядя налил себе из кувшина в стакан и заговорил, набив себе рот едой:
- У джав есть склонность подбирать все, что плохо лежит, Люк. Но не забудь, они боятся даже собственных теней.