Мексиканцы потихоньку, осторожно тянули руки к револьверам.
— Скажи своим крупоедам, чтобы не делали глупостей, — кротко произнес Слим. — Из конюшни за вами следит несколько стволов.
Мексиканцы недоверчиво обернулись к конюшне. Лунный свет зловеще засверкал на холодной стали винчестеров, угрожающе направленных на бандитов.
Руки мексиканцев остановились на полпути, а главарь шайки опять уставился на Слима, повторяя вопрос:
— Кто ты такой, чужак?
Слим засмеялся:
— Если я скажу тебе, что я — дедушка мистера Макбрайда, ты ведь не поверишь мне, не так ли?
Лицо главаря сначала побледнело, потом валилось кровью:
— Вы издеваетесь надо мной, сэр?
— Конечно! — Слим хладнокровно кивнул головой и опустил оба револьвера в кобуры. — Неужели ты мог подумать, что я буду разговаривать с тобой серьезно?
Глаза негодяя предательски сверкнули:
— Если бы не твои приятели с винчестерами, мы бы с тобой поговорили иначе!
Слим презрительно надул губы:
— Винтовки моих друзей держат на прицеле только твоих приятелей! Так что мы вполне можем позабавиться один на один.
Рука бандита многозначительно прижалась к бедру:
— Чужак, ты бы лучше не вмешивался в дела, которые тебя не касаются!
— Ты думаешь? — Слим вытащил из жилетного кармана кисет с табаком. — А я всегда считал большим удовольствием поучить неотесанного скотника приличному обращению с дамами!
К лицу бандита опять прилила кровь:
— Ты еще пожалеешь о своих словах, чужак!
Слим презрительно усмехнулся и принялся спокойно сворачивать сигарету, не спуская при этом взгляда с противника. Это был рискованный, но очень действенный прием. Увидев, что руки противника заняты, главарь шайки молниеносно выхватил револьвер.
Джин вскрикнула.
Листок папиросной бумаги и крупно порезанный табак не успели еще упасть на землю, как из револьвера Слима вырвалось пламя. Бандит дернулся, попытался подпрыгнуть, но вдруг согнулся и завалился на бок. Револьвер выпал из его ослабевшей руки, и главарь принялся кататься по земле. Слим продолжал стрелять, пока барабан револьвера не опустел. Потом он с презрением глянул па неподвижно распростершегося противника. Возвращая револьвер в кобуру, он произнес как бы про себя:
— Терпеть не могу вонючек, которые нападают на стариков и женщин.
Второй белый, выпучив глаза, уставился на своего друга, теперь уже покойного. Вдруг он отпрянул и, спрятавшись за мексиканцев от винтовок, целивших из конюшни, многозначительно крикнул Слиму:
— Чужак, Бад был моим лучшим другом! Придется тебе испытать свою пукалку на мне!
— У меня кончились патроны! — сказал Слим с наигранным удивлением.
— У тебя есть еще один револьвер.
— Но ведь с левой стрелять почти невозможно!
— Но все-таки придется! — омерзительно заржал подонок и выхватил свой револьвер.
И тут произошло то, что редко случалось даже на Западе. Левая рука Слима мгновенно опустилась к бедру, и пуля из его револьвера сразила бандита в тот момент, когда он только поднимал свое оружие.
Бандит пошатнулся, скорчился, рука с револьвером дернулась, и пуля просвистела в воздухе высоко над головой Слима. Потом и револьвер выпал из руки, после чего сам грабитель с глухим стуком свалился на землю
Словно забыв о направленных на них винтовках, четверка мексиканцев схватилась за оружие. Из дверей и окон конюшни грянуло несколько выстрелов, и всадники полетели с коней…
— Вы накликали на свою голову громадную беду, — говорил старый Макбрайд, пока Джин стирала влажным полотенцем засохшую кровь и грязь с его лица. — Фостер и компания не оставят вас в покое, даже если вы ускачете за тысячу миль отсюда.
— Кто это собирается бежать? — улыбнулся Слим. — Нам такое в голову вроде и не приходило.