— По какой же причине Церковь присутствует здесь, если не для того, чтобы быть ближе к столице?
— Я считаю, это из-за того, что ценности Церкви и балийского народа очень схожи между собой. И те и другие делают упор на творчество и мягкость. Вся наша собственная надменность и враждебность ушли на нашу древнюю мифологию.
Флинкс посмотрел на старика с большим уважением и любопытством. В этот миг он казался чем-то более интересным, чем всего лишь старым таксистом, но это уж сверхподозрительный ум Флинкса снова высматривал себе новые хлопоты.
— Наше самое агрессивное движение — это пожатие плечами, — продолжал старик, с любовью глядя на окружающий ландшафт. — Это происходит от жизни в одном из самых прекрасных мест галактики.
Начался легкий дождь. Старик закрыл откидной верх машины и включил кондиционирование воздуха. Флинкс, гордившийся своей приспособляемостью к чуждой окружающей среде и вынужденный до сих пор играть роль почти местного, издал мысленный вздох облегчения при первой прохладной ласке кондиционера.
Влажность в одном из самых прекрасных мест галактики могла быть удушающей. Не удивительно, что транксийские члены Церкви согласились столь много веков назад построить здесь ее штаб-квартиру.
Они остановились в Убуде, и Флинкс устроил спектакль с осмотром знаменитой резьбы по дереву в рекомендованных стариком лавочках. Это не было исключительно балийским обычаем. У Мамаши Мастифф тоже имелась своя договоренность с гидами в Дралларе.
Экскурсия продолжалась, и необходимость проявлять интерес становилась все более и более обременительной. Флинкс зевал при осмотре слоновой пещеры, моргал у священных источников и видел храмы, построенные на храмах.
Подходящее местоположение для родного дома Церкви, подумал Флинкс, когда тучи рассеялись и за дымящимся конусом 1500-метровой горы Агунг появилась двойная радуга. Аквамариновые рясы и комбинезоны проходящих мимо сотрудников Церкви сливались с неподвижной цветущей растительностью джунглей столь же естественно, как и фруктовые деревья, флегматично стоявшие, следя за всем, вдоль дорог, полей и рисовых террас.
— Это все очень красиво, — сказал наконец Флинкс старому шоферу. — Но я все же хотел бы посмотреть на штаб-квартиру Церкви.
— Штаб-квартиру Церкви? — Старик неуверенно посмотрел на него, потянув себя за ус. — Но ведь весь остров — штаб-квартира Объединенной Церкви.
— Да, я знаю, — ответил Флинкс, стараясь не показаться нетерпеливым. — Я имею в виду штаб-квартиру штаб-квартиры.
— Ну, — старик посмотрел вверх и налево, снова потянув себя за ус. — Самым близким к этому будет Административный Корпус, но я не понимаю, почему бы кому-то захотелось его увидеть. — Удивительное дело, он улыбнулся, показав под своей сморщенной верхней губой белые зубы.
— Все еще ожидаешь башни из драгоценного металла и аметистовые арки, а, сынок? — Флинкс принял смущенный вид. — Я так тебе скажу: хотя на сам Корпус нечего терять зря времени, он находится в уголке, которому позавидовал бы сам Будда.
Шофер принял решение.
— Тогда поехали, я отвезу тебя туда, если уж ты так на это настроился.
Они продолжали ехать на север из Убуда, проезжая по все более и более крутым террасам, когда поднимались по старой дороге. На ней не было никаких доказательств частого движения, которого Флинкс ожидал бы на пути в штаб-квартиру штаб-квартиры. Может быть, старик был прав. Может быть, разыскиваемого им учреждения не существовало.
Может быть, он зря терял время.
Флинкс высунулся из окна и увидел, что его первоначальная оценка состояния дороги все еще оставалась в силе. Покрывавшая путь трава была высотой в несколько сантиметров. Густая и здоровая, она не показывала никаких характерных сгибов, вызванных постоянным прохождением по ней машин.
В конечном итоге машина вздохнула и остановилась.