Слон бэ-семь шах!
Петух схватил мокрую тряпку
Машина в строгом порядкеот конца к началуповторила все, что разведчики говорили во время двух посещений Центра. Все, включая шепот Резницкого: «Не надо здесь разговаривать, оно может слушать». Все, вплоть до первой фразы Новикова: «Ишь, разрисовали». Затем машина в быстром темпе прогнала запись в обратном порядке и занялась вариантами.
Шашлык запивать свежий воздух Петух укусил слон на балконе Визжать от восторга будут инспектор
Центр громоздил фразы, усложнял их, отбивая слова с одинаковыми окончаниями: «запивать-визжать-слушать-анализировать».
Ловко работает, собака, прошептал Новиков, ему было и интересно, и страшновато. Изучает язык
Ногумухутряпку, деловито группировала машина.
Хорошо еще, что мы не выболтали там своих намерений, тихо сказал Резницкий. Лицо у него было бледное, в крупных каплях пота.
Кррак! Все стихло. И после короткой паузысмена пластинки. Теперь роща наполнилась неприятными звукамибудто пустые консервные банки перекатывали на деревянном полу. Банки безобразно дребезжали то на низких нотах, то на высоких.
Посмотрите на Севастьяна, шепнул Резницкий.
Серые существа после окончания танцев почти все улеглись спать, лишь несколько фигур бродили среди деревьев. А Севастьян стоял возле разведчиков в напряженной позе, вытянув длинную шею, будто прислушивался к перезвону банок, и безгубый рот его слегка шевелился. Резницкий не сводил с него глаз.
Но вот неприятные звуки смолкли. «Вл-вл-вл», - провыла машина, и воцарилась глубокая тишина.
Концерт окончен, проговорил Новиков и утомленно опустился на траву. Такие-то дела, брат Севастьян.
Центр не принимает задачи
В семь утра по местному времени разведчики связались с кораблем и получили свои данные, обработанные вычислительной станцией.
Это гипергеометрический ряд с пятью параметрами, сказал Прошин. Вы уверены, Алеша, что сможете спрограммировать задачу о снятии защитного поля?
Уверен, Павел Иванович, без колебаний ответил Новиков, но голос у него был тусклый. Если, конечно, Центр не будет активно противодействовать
Поторопитесь. Мы скоро закончим ремонт. Вы слышите?
Слышу. У нас на исходе питание передатчика. Придется ограничиться двумя сеансамиутренним и вечерним. В девять вечера мы сообщим следующие данные.
Хорошо. Прошин говорил очень спокойно. Но вы поторопитесь. Пожалуйста, поторопитесь.
Позавтракав, Новиков отправился в Центр продолжать работу. Резницкий напутствовал его подробными предостережениями и остался в роще: он тоже торопился закончить свои. исследования.
Когда Новиков около трех часов дня возвратился в рощу«к обеденному прянику», как они говорили, он застал Резницкого в сильном возбуждении.
Они катались на колесе Да, они катались, и колесо очень сильно раскрутилось. Двое вылетели из кресел, понимаете, двое, один за другим, и расшиблись насмерть
Да вы успокойтесь, Сергей Сергеевич, это у них
Понимаете, что-то щелкнулораз-раз! и двое вылетели. Потом, когда колесо остановилось, я посмотрелтам есть устройство для раскрывания шарниров на ходу. С довольно сложным приводом. Но ведь они не могли сами включить его, понимаете?
Сергей Сергеевич
И эта рабская покорность судьбеужасно, Алеша! Какое страшное вырождение! Поразительно: совершенная техника, выверенное на века управлениекак могут при всем при том происходить несчастные случаи?
Да, послушайте, прикрикнул Новиков. Чего вы разволновались? Я разобрался в пищевом блоке и в устройстве, которое ведает развлечениями. И вот что я вам скажу: несчастные случаи запрограммированы.
То есть как? Резницкий уставился на кибернетиста. Вы хотите сказать
Они запрограммированы так же строго, как выдача пищи. Для того чтобы точно регулировать количество населения. Учет ведется по счетчикам кормушек, и если появляются лишние рты
Но, Алеша, если так, то мы
Да, Сергей Сергеич, очень возможно. Очень возможно, что наше появление стоило жизни двум идиотам. Вы сказаливырождение. Что это значит? Вы думаете их предки были развитее?
Резницкий не ответил. Он был подавлен настолько, что не захотел обедать, и Новиков с трудом уговорил его подкрепиться «пряником».
У них великолепные синтезаторы, рассказывал Новиков, энергично расправляясь с обеденным диском. Они из воды, воздуха и подземного газавидели, скважины там? ну вот, они приготовляют из этого добра синтетическую пищу. Программирующее устройство обеспечивает колоссальное количество практически неповторяющихся комбинаций, поэтому еда всегда разная. Здорово, правда? Он вдруг насторожился, потянул носом. Вы чувствуете? Запахло чем-то. Фиалка, что ли Нет, не фиалка
Запах усилился. Он ежесекундно менялся, и разведчики не могли определить ни одного запаха из этой мелодии ароматов. Их чередование, комбинации и сила подчинялись какой-то стройной, неуловимой гармонической закономерности.
Райские жители разнеженно лежали на траве и впивали в себя льющийся аромат. Резницкий и Новиков тоже размякли от симфонии запаховлюди Земли не слыхивали о подобных развлечениях. Они невольно заслушались, вернее занюхались, и блаженные улыбки блуждали на их небритых размягченных лицах.
Первым стряхнул с себя странное очарование Новиков.
Еще немного, и мы сами превратимся в тихих идиотов, зло сказал он, поднимаясь и отряхивая комбинезон. Я пошел, Сергей Сергеич.
Новиков работал в Центре до позднего вечера, вернулся усталый и мрачный и бросился на траву.
Она выживает меня из башни, сказал он негромко. Проклятая машина. Работаю и все время чувствую: надо уйти. Так и тянет за душу: уйди, уйди. На психику давит, сволочь
Ну и? Резницкий тревожно смотрел на него. Пришлось уйти?
Нет Выдержал кое-как Уф-ф! Сергей Сергеич, что-то я здорово устал, вызовите, пожалуйста, корабль и продиктуйте эти ряды. Новиков протянул сумку с журналом. Если я не ошибся, завтра можно будет программировать. Я приготовил алгоритмы задач.
Это самопрограммирующаяся машина; Алеша. Примет ли она задачу извне?
Она может принимать, уклончиво ответил Новиков. Там есть устройство для приема программ в виде перфокарт. Более того: я обнаружил там бланки для перфокарт с намеченной сеткой. Похожи на наши Видимо кто-то, когда-то Он замолчал, задумался.
Значит, все в порядке. Резницкий удовлетворенно кивнул и откинул крышку передатчика.
Рано утром Прошин передал результаты вычислений. Он диктовал долго и старательно и напоследок сказал: «Желаю успеха. До скорой встречи, ребята».
Резницкий хотел пойти в Центр вместе с Новиковым, но тот резковато отказался от помощи.
Не надо, справлюсь сам.
И ушел. Резницкий огорченно посмотрел вслед его прямой удаляющейся фигуре, потом призвал себя к самодисциплине и занялся обитателями рая.
Севастьян, с карандашом в кулаке, держался поблизости, он то и дело крутился возле людей, и Резницкий подверг его тяжким испытаниям. Он сделал стойку на голове и, упираясь ногами в ствол дерева, следил снизу вверх за Севастьяном. Тот вначале не среагировал, но потом остановился перед Резницким. Взгляд его скользнул по ногам биофизика, ушел в сторону, но сразу вернулся. Резницкий чувствовал, как мучительно трудно этому тупому существу заставить себя зафиксировать внимание на чем-то определенном, как упрямо сопротивляется его гладкий мозг возбуждению, поступившему от глазных нервов. Севастьян топтался на месте, вытягивал шею, повизгивал, вдруг взгляд его соскользнул вниз и он уставился на лицо Резницкого. Он смотрел в одну точку не менее трех секунд!
Сергей Сергеевич был очень доволен. Он принял нормальное положение, отер пот с красного лица, отдышался.
Ну, Севастьянушка, сказал он, поздравляю: ты еще не совсем пропащая скотина. Эх, жаль, нет энцефалографа, посмотреть бы, какие биотоки у тебя в мозгу
Затем он проделал второй эксперимент. Он вытащил из сумки карандаш и сунул себе в рот. Севастьян медленно ворочал головой, пытался прилечь, но Резницкий был терпелив, он заставил Севастьяна увидеть карандаш, торчащий изо рта. Некоторое время обитатель райской рощи колебался. Он сделал две-три неудачные попытки поднести руку с зажатым карандашом к лицу. Примерно через час Сергей Сергеевич все же добился своего: Севастьян неуверенными движениями принялся тыкать карандашом себе в лицо и наконец попал в рот. Запыхавшийся Резницкий подскочил к нему, схватил за карандаш и, действуя им, как рычагом, достаточно широко раскрыл рот Севастьяна.