Увы, пятикурсник не успел воспользоваться моментом, и вот Филипп снова выкорчевывает крупную конечность из сустава.
Бл&дь! заголосил здоровяк, когда рука крепче пережала горло. Альфа вцепился в него словно бультерьер, готовый удушить, если не порвать жертву на куски. Кровь залила лицо, изо рта послышались бульканья.
Наконец он дрогнул и застучал раскрытой ладонью о пол, признавая поражение.
Сдаваясь.
Но Филипп не отпускал.
Он задушит его! немея от страха просипел Марк.
Секунд через двадцать, безразлично отозвался Родион.
Марк в ужасе уставился на Сокольникова.
Ладно, тот поднялся и направился к дерущимся. Филипп!
Никакой реакциидруг увлекся. Тогда Родион осторожно подошел спереди и медленно наклонившись, что-то шепнул ему на ухо.
Через секунду альфа бросил жертву и поднялся.
Что здесь происходит! в дверь влетал декан в сопровождении охранников.
«Сдох бы уже, если бы вас ждали», подумал про себя Родион, наблюдая как они все вместе пытаются привести потерявшего сознание альфу в чувства.
Часть 40 О звездах
* * *
Из-за того случая в библиотеке весь универ гудел похлеще улья еще неделю. После долгих разбирательств было вынесено решение не привлекать органы правопорядка, потому как несмотря на драку, пятикурсник наотрез отказался писать заявление против какого-то молокососа-выскочки, якобы избившего его.
Официальные причины мордобоя остались на уровне догадокоба, не сговариваясь, заявили, что случившееся было не более чем «дружеское недопонимание», которое случайно обернулось сломанным носом и вывихом плечевого сустава. На вопрос о причинах оба альфы в сильно разнившейся форме заявили, что это дело личного характера и наотрез отказались пояснить детали.
* * *
И Филиппу ничего не будет? тихонько спросил Марк у Родиона за обедом.
Нет.
Совсем ничего? не мог поверить омега, видевший собственными глазами, как друг Сокольникова чуть не раскатал парня в лепешку.
Выговор, предупреждение и посещение обоими психолога в течение месяца.
Зачем?
Чтобы научить вспыльчивых альф справляться с неконтролируемыми приступами агрессии, усмехнулся Родион, представляя, что ждет незадачливого психолога, попытайся он насильно полезть к Филиппу под корку. Ешь давай.
Опомнившись, омега наколол на вилку дольку помидора и отправил ее в рот, все еще размышляя о чем-то.
Хорошо, что обошлось, наконец заключил Марк с очень серьезным выражением лица.
Скорее, Филиппу повезло, что тот не написал заявление.
А почему? и чувствуя неловкость, омега продолжил тише, хотя в шумной столовой их вряд ли бы расслышали, даже если бы они говорили во весь голос. Это ты ему помог?
Нет, скорее Филька везучий ублюдок. Написав бумагу официально, альфе пришлось бы признать, что его отделал первокурсник.
И что?
Наивность пары иногда умиляла Родиона, несмотря на то, что раньше он бы счел такой вопрос верхом глупости.
А то, что ему пришлось бы сохранять целибат до конца обучения, а может, и еще дольше, терпеливо растолковывал Родион.
Что сохранять? смутился незнакомому слову омега.
Не выдержав, Родион все же позволил себе улыбку. Ему до жути хотелось сграбастать мелкого и тискать до умопомрачения.
Так и не дождавшись ответа и видя улыбку на самодовольном лице, омега решил что альфа смеется над ним. Родион тут же заметил изменившееся выражение лица; действовать приходилось быстро.
Я хочу тебя, и Марк опешил, тут же забыв, о чем думал. Перехватить инициативу в беседе для Родиона было не сложнее, чем отнять конфетку у ребенка. У такого милого, сладкого ребенка А целибатэто обет воздержания. Ему ни одна омега не даст после такого позора, надо же, первокурсник разделал под орех.
Марк вновь вернулся к событиям вчерашнего дня.
Он и правда хорошо дерется, серьезно произнес он.
Еще бы, больше Родион ничего не добавил, не считая нужным посвящать впечатлительного Марка в сложную жизнь друга, тем более что Филипп как раз вошел в столовую и направлялся к ним. А вот и наш герой.
Атмосфера вокруг изменилась в мгновение окалюбопытство зашуршало газетной бумагой. Альфа определенно привлек внимание, несмотря на то, что не выносил, когда его разглядывают. Однако распознать истинные чувства мрачного молодого человека не удалось бы и самому наблюдательному из присутствующих, Родион же просто знал об этом.
Тяжелый взгляд заставлял отворачиваться альф и потуплять взор бет и омег. Голова Филиппа всегда была немного опущена, словно после легкого кивка, он забыл выпрямиться. Наверное, это делало его лицо угрожающим, заостряя выделенные тенью черты. А его походка, плавная, текущая, только усиливала сходство с хищником.
Нет, он не был опасным львом, громко ревущим, оповещая о своем превосходстве, скорее огромной змеей, притаившейся в дневном сумраке и выжидающей жертву, у которой не было ни единого шанса на спасение. Слишком стремительный, слишком точный, слишком жестокий.
В мире, где инстинкты и запахи играли свою весомую роль, люди острее ощущали друг друга. Вряд ли они могли рассказать о характере или описать привычки, но вот знать, за сколько шагов следует держаться от опасных особей, они определить могли. И без того нелюдимый и неприятный альфа только подтвердил ожидания, устроив драку. «К нему лучше не подходить», решило большинство.
Подойдя, Филипп поздоровался и сел.
Ну что? с любопытством спросил Сокольников, зная, что тот разговаривал с деканом.
Отчитали. Сообщили родителям, сухо отозвался Филипп, потерев небольшую горбинку на носуон частенько так делал, пребывая в долгом раздражении.
И что отец?
Передавал тебе привет.
Родион хмыкнул, получая в ответ нечто, напоминающее собственный жест. Линия губ Филиппа на миг сломалась и снова выпрямилась, словно Марку показалось, и альфа вовсе не пытался улыбнуться. Из их разговора Марк и вовсе ничего не понял, решив все же не спрашивать, почему отец Филиппа не разозлился, посчитав, что лимит глупости, продемонстрированный за сегодняшний день, исчерпан.
А затем периферийным зрением Родион заметил, как встрепенулся Марк и как напряглась спина Филиппа.
Он обернулся в сторону, куда глядел омегаи не сильно удивился. За несколько столов от них приземлился Лекс в окружении небольшой компании.
Двоих Марк узнал без трудаСаша и Миша, если он верно запомнил имена. Третий был ему незнаком, но абсолютно точно являлся альфой.
Марк в ужасе уставился на Филиппа, видя острый как лезвие взгляд, направленный в ту же сторону. Он в мольбе перевел испуганные глаза на Родиона.
Что?
Как он мог сказать Родиону, что не так?!
В этот момент Филипп поднялся и направился к весело щебетавшему Лексу, авансом раздаривающему щедрые улыбки.
От него пахнет альфой, пролепетал Марк, хватаясь за рукав Родиона. От кого именно, и чем пахнет, Родион понял без дополнительных объяснений.
Тем временем Филипп подошел к шумной компании и встал за спиной одного из альф, уставившись через стол на царственно рассевшегося омегу, глядящего на него из-под густо накрашенных ресниц в ожидании, в предвкушении: «Посмотрим, что ты сделаешь против троих».
Эй, парень, заблудился? спросил один из окружения Лекса. Тот, что не стесняясь, сжимал своей рукой бедро омегиименно его запах вился вокруг виновника происходящего.
Филипп не шелохнулся, переведя взгляд на говорившего, а затем снова возвращаясь к нахальному лицу Алексея.
Идем.
Лекс презрительно скривился:
Никуда я с тобой не пойду!
Какие-то проблемы, придурок, с места встал тот, что сидел к нему спиной.
Альф было трое, они были старше и потому считали себя неуязвимыми.
Никаких. Идем, снова повторил Филипп, даже не взглянув на агрессивного старшекурсника, пока его друзья окружали его с разных сторон.
Иди на х%й! низко прошипел омега, превратившись на секунду из пушистого кролика в ядовитую гадюку.
Ты не нравишься ему, так что проваливай, светловолосый опустил на его плечо руку. Филипп лишь предостерегающе посмотрели блондин поторопился отдернуть конечность.