Наивный идиот! Бестолочь!
Разве Марк не видел то ничтожество, что грустно смотрело на него из зеркала день за днем?
Когда ему пришла в голову мысль, что альфа его?
Да, Родион проводил с ним время.
Но ведь он просто хотел, чтобы Марк использовал свои силы на благо альфе, обменял возможность сохранить свою жизнь на шанс свободы для себя. Ведь Сокольников мог легко позволить себе это благодаря безграничным возможностям власти и денег.
Разве Родион действительно хотел его?
Внутри что-то гадко треснуло.
«Нет.»
Это Марк поставил ему то нелепое условиене прикасаться к другим омегам.
И Родион согласился.
Разве он не говорил ему, что не важно кого трахать
И даже нормального секса у них не было.
Все упиралось в необходимость провернуть тот фокус с аварией Но в него ли?
Возможно, альфа просто играл с ним, желая обзавестись преданным до мозга костей телохранителем, который, не раздумывая, отдаст жизнь за альфу. Такого не купишь ни за какие деньги.
Может, в действительности ему было плевать на жалкую блоху, случайно проникшую под одежду? Может, то, что он с ним делал, было всего лишь неприятной необходимостью, когда на самом деле он чувствовал омерзение, касаясь костлявого непривлекательного тела?
Смог бы сделать Родион то, чего не хотел, зная что так нужно?
Противный треск снова прозвучал в пустоте.
Где-то в глубине.
Там, где коркой льда покрывался израненный ошметок мяса.
«Мог.»
Родион мог все.
Этот холодный совершенный альфа не имел пределов, заданных обычным людям
С чего бы он так легко поверил в то, что омега его пара? С чего бы он поверил, когда однажды его уже обманули? Кто такой Марк? Трансформер-младшеклассник, о существовании которого он узнал не так давно?
Силы покидали тело так быстро. Онемение разливалось тяжелой волной. Если бы начался пожар, омега не нашел бы сил подняться, он бы не смог даже помолиться перед смертью.
Наверное потому, что уже умер
Родион никогда не испытывал к нему и половины того рабского обожания, которое переполняло Марка изо дня в день. Просыпаясьпервая мысль омеги была о нем. Засыпая, он видел его безупречное лицо.
Если альфа хотел преданного слугу, то мог просто попросить об этом, ведь Марк не смог бы даже дерзко поднять глаза, не то чтобы отказаться или гордо уйти. Он бы спросил, в каком углу может спать.
Зачем ему Марк, когда все омеги вокруг жаждут его внимания? Зачем ему Марк, когда любой красавчик спустит брюки, стоит Сокольникову щелкнуть пальцами?
Алексей так красив. Идеальный омега. Прелестный, очаровательный, искушающий.
Альфы только что слюни по паркету не размазывают, стоит омеге проплыть мимо. И Марк на его фоне
Разве удивительно, что Родион захотел его, а не жалкого недоросля, с трудом запоминающего простейшие формулы?
Сейчас Марк ненавидел себя.
Не-на-ви-дел.
Почему он родился таким?
Маленький безмозглый трансформер, возомнивший, что лягушка может покорить принца! И не обмануть, не схитрить, а влюбить в себя! Склонить гордого идеального альфу на колени!
Перед кем? Перед ним?
Смешно!
Марку было смешно, когда он сжался комком на кровати, мечтая, чтобы его собственная сила разорвала его на кусочки. Тогда бы наступил покой. Не было бы ни Лекса, ни его самого, ни опостылого доверчивого сердца
И не было бы Родиона.
Часть 33 Другой
Когда Марк пришел в себя, за окном было темно. Раннее утро еще не окрасило теплыми красками голые деревья. Посидев немного, омега принялся собираться; душ, гардеробная. После он сел на стул, положил перед собой тетрадь с конспектамисегодня его ожидал другой зачет. И стал ждать.
Взошло солнце, размазывая едва греющие лучи по щеке омеги. За дверью стало шумностуденты спешили по своим делам. Марк продолжал ровно сидеть на стуле.
В дверь постучали.
Он не знал, как долго он слушал нетерпеливый рваный такт о сухое дерево, пока дверь не распахнулась сама.
Илья, прозвенел знакомый голос, ты чего не открываешь? Мы же опоздаем. Пошли! Лекс схватил его за рукав и потащил за собой.
Легкий, почти прозрачный аромат клубники вплетался в пряную корицу душистых волос. Запах был едва ощутим для постороннего, но не для Марка, знающего каждую нотку любимого как свою собственную.
Омега не сопротивлялся, таща за собой ноги и следуя за Лексом.
Коридоры, лестницы, студенты, запахи, шорох страничек, ожидание
Трифонов, да очнись же! Встряхнул его староста. Твоя очередь.
Ощущение дежавю заставило омегу пройти внутрь другого помещения. Там ему задавали вопросы, вернули зачетку и попросили на выход.
Кажется, последний зачет он завалил.
Оказавшись за дверью, он позволил потоку людей увлечь себя дальше.
Куда он шел, Марк не помнил. Он просто двигался вперед. Не оборачивался, не прислушивался, не понимал, что видит, пока холодный порыв ветра не обдал его лицо.
На улице было ниже десяти градусов, но это, как ни странно, принесло облегчение. Марк вдохнул, почувствовав как холодный воздух наполнил легкие. По рукам пробежали мурашки.
Он не останавливался, идя по аллее, тянувшейся вдоль корпуса. Не торопился, просто наслаждаясь свежестью.
Мягкая резина подошв ровно ложилась на щербатые плиты, на стыке которых еще виднелись темно-зеленые отростки. Из-за дырявой простыни туч упали лучи. Омега остановился, вытянул перед собой ладони тепла не было. Солнце обманывало его, раскрашивая белую кожу желтым и не принося тепла. Не согревая.
«Как Родион», подумал Марк.
Илья! раздалось позади, к нему направлялся Адам. Ты чего раздетый бродишь?
Марк безразлично подернул плечаминаверное, альфа заметил его из окна.
Идем обратно. Будешь сопли потом жевать.
Поцелуй меня.
Альфа замер, решив, что ослышался:
Слушай, идем быстрее. Тебе, кажется, мозги отморозило.
Лекс тебя не любит. Ты ему не нужен, зачем-то сказал Марк.
Гладко выбритая челюсть сжалась.
Я в курсе, острый взгляд смотрел чуть свысока. Твое какое дело?
«Никакого.»
Поцелуй меня, снова попросил Марк.
Рассерженные серые, с коричневыми крупинками глаза пристально глядели на двинутого омегу. А затем, не говоря ни слова, Адам схватил его за плечи и, приподнимая, притиснул к своей груди, давая Марку почувствовать прохладные губы. За ними последовал горячий язык. Такой горячий, как солнце в летний зной.
Марк позволил альфе проникнуть в рот и вылизать себя, отвечая механически, но с каким-то диким садистским удовольствием, кружившим голову.
«Наверное, чтобы нравиться, нужно предлагать себя всем вокруг», вяло подумал омега. Ведь именно Лекс нравился всем без исключения. Его выбрал Адам, его выбрал Родион
Объятья альфы становились теснее. Острый аромат гвоздики и молока стал насыщеннее. Альфа его хотелтак почему бы и нет?
Крупная рука скользнула на поясницу, прижимая крепче.
Вижу, ты неплохо проводишь время, Илья, едко прозвучало позади.
Адам оторвался от Марка, дав омеге увидеть, что за спиной у альфы стоит Родион. Слева от него нетерпеливо переминался Лекс, сияя как электрическая лампочка.
Часть 34 Страх
Родион смотрел на него сквозь осколки синего льда, через которые не проникала ни одна человеческая эмоция, ни единый всполох истинных мыслей не был виден на лице Ледяного короля. Перед Марком стояла расчётливая бесчувственная машина, готовая на все ради удовлетворения собственных интересов. Он был таким же, как и все вокруг, готовый сожрать не поперхнувшись вместе с костями, с претензиями, недовольством и особым мнением.
Порыв ветра ударил в лицо Марка, коснувшись спины Родиона и Лекса.
Запах сексаклубника, корица. Так густо, так резко, так откровенно.
Марк крепче вцепился в ворот пиджака Адама, чтобы не упасть. Альфа, замерший рядом, напрягся так, что его рука на пояснице омеги завибрировала. Он тоже чувствовал насыщенный свежей похотью дурман.
Идем, впервые подал голос Лекс. Нам здесь нечего делать, он ухватился за локоть Родиона и легонько потянул назад. Они и без нас разберутся.
Взгляды Родиона и Марка зацепились металлическими крюками друг за друга.