Между тем, приехав в школу, Женя тотчас отправилась к Миляге.
Здравствуйте, Иван Иванович. Здравствуйте, Тамара Павловна.
Привет, привет... Наше вам,ответил Миляга.
Опять нам предстоит вместе работать. Я пришла просить помощи. У вас большой опыт,сказала Женя.
А зачем было браться, когда нет опыта,ответила жена.Любите на чужой спине ехать.
Да я отказывалась. Не принимают во внимание. Дисциплина...
У вас дисциплина, а почему мы должны страдать?
Тома, перестань!
Я думаю, если мы будем дружно работать, дело не пострадает,ответила Женя.А у меня одно желаниечтобы не пострадало дело. Вот вы и помогите...
Чем можемпоможем,ответил Миляга.Школу я знаю, как свои пять пальцев. Конечно, со мной поступили несправедливо. А потому, что я беспартийный. А будь я партийный, поругали бы и замяли. Большое преступление: продал то, что сам сделал. А эту школу я поднял. Можно сказать, каждое бревно на своих плечах... Ценить людей у нас не умеют.
Нет, Иван Иванович, я с вами не согласна: партийных судят строже. А в том, что с вами случилось, я неповинна. Будем работать дружно, и жизнь пойдет веселее. Война скоро кончится, придут настоящие люди...
А мы, выходит, не настоящие?заметил Миляга.
Нам не до весельянадо детей растить,сказала Тамара Павловна.
А между прочим, как вы думаете распределять часы? Кто у нас будет работать?
Приедут двое: по физике и математике и по русскому и литературе. Значит, будет нас шесть человек. Начальные классыони у нас маленькиеТамара Павловна и Гнетова; вам история, конституция и физкультура.
Это часов двадцать! Вот видите, как вы бьете меня по карману. Вы приплюсуйте мне пение и рисование. Их все равно никто не проводит, только числятся...
Иван Иванович, ну, что вы, право: «бьете по карману»! Никто вас не бьет...
А вы взвесьте нашу реальную зарплату и увидите, что мы работаем бесплатно.
Но ведь так работает вся страна. Сейчас самое главноепобедить! А кончится войнакакая будет главная забота? Поднять жизненный уровень. У партии других планов и нет.
Это вы рассказывайте в первом классе. Если я о себе не позабочусь, никто обо мне не позаботится. А если я ненароком споткнусь, никто не поднимет.
Ну как же не позаботится! А то, что мы за спиной у нашей армии? Посмотрели бы вы, что наделали немцы на Западе. Отнимали у населения все, а самих, как скот, сгоняли в сараи и сараи поджигали. У нас был свой домик, садикникого и ничего не осталось... И где родныеникто не знает.
Женя и Миляга ни до чего не договорились, а когда она ушла, в семье продолжали разговор:
«Так работают все»! А какое мне дело до всех? Когда-то сделают счастливым! Ты не сули журавля в небе, а дай синицу в руки. «За спиной у армии!» Не моя же вина, что плохо подготовились к войне...
Взялась за гуж, а теперьпомогите! Помогать и не думай...
У тебя буду спрашивать разрешения,огрызнулся муж.
* * *
На полях зрел богатый урожай. Казалось, и сама земля хотела поддержать своих защитников. Школьники, городские и сельские, по-прежнему трудились на нивах, сплошь и рядом перевыполняя нормы взрослых. Прополка, окучивание, рыхление лежали на детских плечах. Но уныния не было и в помине. Победы и эхо салютов отзывались прежде всего в юных сердцах, а чувство Родины преобладало над всем. Однажды около группы детей, с которыми работала Женя, остановилась машина, они ее окружили. Из машины вышла очень полная женщина, Белецкая, жена инженера, крупного специалиста, а из багажника шофер извлек тяжелый чемодан.
Фу ты, еле добралась. Когда у нас наладят дороги? А где моя Адочка? Где Игорек? Где мои дети?
Дети, мальчик и девочка, явно не проявляли склонности броситься к матери на шею, но наконец неохотно протиснулись вперед.
Мамочка, тут так интересно,сказала девочка.Я уже каталась верхом на лошади, коров не боюсь, была на пасеке. Мы тут купаемся, носимся как угорелые.
Адочка, ужас! На кого ты похожа? Боже мой, она босая! А руки! Нос шелушится. А чем вас кормят?
Суп, борщ, молоко.
А этот!всплеснула она руками, взглянув на сына.Кто у вас старший?
Я старшая,сказала учительница, стоявшая поодаль.Ваши ребята молодцы, хорошо работают...
Что мне ваша работа! Вы посмотрите, на кого они похожи?
На себя и похожи. Ничего с ними не случилось.
Как не случилось? Что яслепая?! Огрубели, опустились... Адочка, сейчас же надень тапочки. Я привезла вам резиновые перчатки.
Женщина открыла чемодан. Девочка выхватила кулечек с конфетами и показала ребятам; через минуту он опустел. Досталось не всем, и некоторые делили свои конфетки пополам. То же произошло с печеньем. Печеньем распоряжался Игорек; он также оделил всех.
Все, что было в чемодане съестного, включая и колбасу и балык, было немедленно съедено.
Адочка, Игорек, давайте я буду сама угощать?
Уже все, мама. Надо было больше привозить.
Боже мой, уже все! Теперь так трудно что-нибудь достать. Вот, одевайте резиновые перчатки.
А зачем, мама?недоумевал сын.
Ну как зачем? В земле бездна микробов.
Игорек, берегись, микроба схватит!бросил кто-то из ребят.
Школьники, увидев, что чемодан ничего интересного не представляет, разбежались по своим местам, а резиновые перчатки успели разделить по одному пальцу на двадцать человек...
Ребята, сюда! Микробу поймал! Ква-ква! На четырех ножках!
Ах, мама, зачем ты привозила эти перчатки! Так хорошо было, а теперь...
Я заберу вас домой!
Как же, заберешь! Так мы и поехали! Нам здесь хорошо, вот и все!
Я не посмотрю на вас! Много вы понимаете!
Вот и посмотришь! Вот и понимаем! Все ребята на оборону, а мы...
Я; не хочу с тобой разговаривать!
А я с тобой...
Ада, ты с ума сошла! Грубиянка!
В школе, где помещались ребята, Белецкой не понравилось все: спали дети на соломе, прикрытой не первой свежести простынями, по двое укрывались одним одеялом; ели по нескольку человек из одной алюминиевой чашки, ложки у некоторых были деревянные; пища невкусная, хотя ребята то и дело требовали «прибавки». Внешний вид поварихи вызвал у Белецкой раздражение:
Послушайте, когда вы моете свои руки?
Повариха растерялась.
Всегда мою. Сейчас только что мыла. А что?
У вас под ногтями по телеге навозу. Вы детей заразите.
Повариха пришла в себя:
Маникюр не наводилаэто точно, недосуг. А что про навоз, так на нем же хлебушко и растет. Вы стали бы на мое место! А мне и в поле найдется дело...
Белецкая в тот же вечер вызвала мужа к телефону и отдала распоряжение немедленно приезжать за детьми,благо завтра выходной день; ночевать напросилась к Жене Журавиной.
Не могу же валяться в этой грязи, как чушка.
Не понравилось ей и на квартире учительницы.
И это вся ваша квартира, вся обстановка?
Вся.
Ужасно! В каких условиях живут у нас учителя!
Кончим войну, разбогатеемпостроим получше.
Ах, не говорите! Вы, учителя, такие нетребовательные. Чем культурнее человек, тем у него шире запросы. Мой мужон из беспризорниковкандидат наук, а требования самые скромные. Приходится следить, как за ребенком. Я сама ему все покупаю. Он совсем не разбирается, что ему к лицу и что не к лицу.
Женя уступила Белецкой свою кровать, а сама легла у стены на полу; но и кровать не устроила гостью: она всю ночь ворочалась, то и дело повторяла свое неизменное «ужасно».
Ужасно! Как можно так относиться к своему телу! Одну треть своей жизни мы проводим в постели...
Утром приехал отецинженер Сверчков. Предки наделили его неподходящей фамилией, более удачной была бы Медведев: это был мужчина крупного роста, широкий в плечах, на вид угрюмый, но добродушный и покладистый. Узнав, что ничего особенного не случилось, он стал катать ребятишек по всему поселку, свозил к реке искупаться, с аппетитом пообедал, похвалив и обед и повариху.
Когда же встал вопрос об отъезде, оказалось, что сын куда-то исчез, а дочка стояла на своем:
Не поеду!
Поедем, Адочка! На кого ты похожа!молила мать.
На себя похожа. Не поеду.
Мать вышла из себя, стала кричать и топать ногами, дочь повторяла и крик и жесты матери; одна отражалась в другой, как в зеркале.