Но мы ведь все продали свои женские органы Вспухшей Даме, в нас можно кончать сколько угодно, куда угодно, сколько заблагорассудится, с другой стороны подошла обычно молчаливая Гастия из племени мусорщиков, и я отшатнулся: все дочери Князя Клоак пахли невыносимо. Когда я брал ее на работу, то надеялся, что мне удастся привыкнуть к вечному смраду выгребной ямы, издаваемому ее серым склизким телом, но меня все еще передергивало от одного ее присутствия. Не глядя, я сделал шаг назад и оказался в мягких и податливых объятиях Шоуи, которая тут же принялась меня обволакивать.
Текели-ли, жалобно пропела она.
Девочкам было страшно. Видя мой гнев, они не ждали ничего хорошего. Наверняка уже представили, как давешний аристократ наполняет мое тело желудочным соком, прежде чем подать на праздничный стол; у детей Ткущего Мост преимущественно наружное пищеварение. Но и бандиты Вспухшей Дамы не зря обходили мое заведение сторонойне будь я потомком самой Кеции Мейсон!
Так, успокоились! я не без труда выбрался из черной массы, которая с печальным чмоканьем все же меня отпустила. Сейчас!
Из-за картины, на которой во всех подробностях изображалось сношение Великого с грязнокровкой, я вынул небольшую деревянную шкатулку. Открыв ее, я продемонстрировал маленький крысиный скелетик с человеческим черепомреликт Старого Хаоса, верный фамильяр Мейсонов.
Этокрайняя мера. Если вы поймете, что я уже не вернусьнапоите его кровью. Дженкин позаботится о вас! Я протянул коробочку Капреей я доверял больше других.
Если позволите, я пойду с вами, Папа, проблеяла она, осторожно оттолкнув шкатулку когтистыми пальцами. Мне доводилось участвовать в ритуалах Козлоногой, я немного знакома с нравами аристократов.
Зачем тебе это? недоуменно произнес я, ставя гробик Дженкина на холодильник. Ты не обязана.
Но я хочу. Ева была добра ко мне, распутывала колтуны в шерсти и не ругалась, когда я жевала ее книги, смущенно объяснила Капра.
Хорошо. Но ты сама знаешь, чем это
Я знаю, Папа. Именно поэтому хочу пойти. Без вас мы пропадем, сказала куртизанка и осторожно попробовала воздух на вкус, вытянув свой язык-лопату.
Тогда прикройся. Шесть грудей хороши в борделе, но не на улицах Рыболовного Квартала. Рабаль, принеси костюм и трость!
* * *
Переодеваться при девочках я не стални к чему им это лишний раз видеть. Одевшись в самый изысканный костюм из найденных в пыльном шкафу, (шелковая сорочка, бархатный алый фрак, алый же цилиндр и кожаное пальто) я придирчиво проверил, легко ли расстегивается ворот; не хотелось бы погибнуть в лапах паукообразной твари из-за застрявшей пуговицы.
Рабаль вооружился своим обычным набором: огромный китобойный гарпун, крюк-кошка на цепи и несколько зазубренных ножей, который он закрепил на груди в портупее.
Одежды у Капры не былов своих лесах дщери Козлоногой Матери рассекали нагишом; пришлось использовать огромную бордовую портьеру на манер плаща. В руках она уже держала три факела. Мы надорвали оболочку на ведьмовских глазах, и те засветились холодным бледным сиянием.
Долгие прощаниялишние слезы. Мы постарались выскользнуть из заведения незаметно, хотя я слышал рыдания куртизанок, разносившиеся по зданию печальным эхом.
Улицы Рыболовного Квартала встретили нас своим обычным амбре из запахов тины и гнилой рыбы. Прижав надушенный платочек к носу, я осторожно переступил через темную канаву у самого порога; не хватало еще попасться в собственную ловушку. Шоун меня потом, конечно, узнает, но для начала протащит в дом через узкие трубы, а это очень неприятное путешествие.
Возле дома, как всегда, ошивались уличные девки в надежде, что смогут привлечь моих гостей более низкой ценой, но в глубине души наверняка мечтавшие получить меблированную комнату и стать одной из моих «кошечек». Я привычно оглядел «кандидаток»ничего интересного. Снова те же рудиментарные крылья, торчащие как попало из спин, те же щупальца, беспорядочно разбросанные по телам, гнойные пузыри, закрывающие лица и, конечно же, изрезанные вены. Я с досадой фыркнул: кормить сборщиков податей собственной кровьюпоследнее дело.
Стоило о них подумать, как тень от фонаря забурлила, зашевелилась, раскинула в стороны тонкие ложноножки. Я поскорее бросил на брусчатку бутылек с кровью, и мы прошмыгнули мимо, чтобы тварь не успела сосчитать количество путников. За спиной раздалось сосредоточенное чавканье.
Капра жалась к моей спине, непривычная к уличной жизни, и даже Рабаль ускорил шаг, проходя мимо скопления сборщиков в тени подвешенной на крюке китовой туши.
Пока мы шли к Рыбному рынку, я залюбовался зрелищем того, как Ядерный Хаос, раскинувшийся над Землей, поглощал очередную звезду. Вечно жующая пасть крутилась среди черных облаков на фоне киноварного неба, растягивая и раскатывая яркое сияние какого-то несчастного светила, превращая очередной мирок в зловещее ничто. Багровое сияние едва освещало нам путь. Если бы не ведьмовские глаза, мы бы давно вступили в какую-нибудь хищную лужу.
Впрочем, на запах до Рыбного Рынка можно было дойти, даже выколов себе глаза. Бедняга Капра с ее чувствительным носом была и вовсе вынуждена зажимать ноздри.
Под клеенчатыми крышами на прилавках беспорядочно валялись морепродукты: осьминоги, членистоногие, китовое мясо. Огромными батареями стояли баки с ворванью, со скучающим видом жевали сушеную рыбу торговцы золотыми украшениями.
Я поднял одну руку вверх, оттопырив указательный палец. Не прошло и секунды, как передо мной появился мальчишка с лицом, облепленным морскими желудями.
Вам, я вижу, помощь требуется, миста? Поднести чего, али сбегать куда?
Эй, приятель, сообщишь кое-кому, что я пришел с визитом?
Ага, миста, только оплата вперед!
Держи, сорванец, я перелил из маленького изящного фиала пару капель в подставленную им грязную бутылку с обмотанным веревкой горлышком.
Эй, дядь, еще плесни!
Обойдешься, хулиган. Иди и передай кому надо, что Папа Мейсон хочет встретиться со Вспухшей Дамой. Выполнишьполучишь еще столько же!
Ловко шлепая босыми пятками по брусчатке, огибая особенно густые тени от палаток, мальчишка потерялся среди рыночных рядов.
Я как раз достал карманные часы, когда в бок мне вписался тяжелый деревянный ящик, мгновенно изгваздав пальто рыбьей чешуей. Я уже собрался было возмутиться, когда увидел обожженные кислотой пустые глазницы и торчащий из черепа металлический шип. Отойдя в сторону и подтянув за собой куртизанку, я освободил путь грузчику и его ноше: с рабами Владыки Озера смысла препираться не было. Принявшие его благословение теряли разум и волю, отправляясь навечно в Глубины Мертвых Снов.
Я выронил часы; они уже уползали куда-то под прилавок, когда я поймал за щупальце одно из отродий Клоачного Божества. Ходики мне были дороги как память. Сутки стали бесконечными, когда времена Старого Хаоса закончились, так что доставал я его больше «для важности», как до этого делал мой отец и еще раньшемой дед.
Дитя нечистот, хоть и казалось бессловесным, все же недовольно заверещало, когда я потянул за цепочку. Но стоило наклониться так, чтобы он разглядел, у кого ворует, как серые ложноножки бессильно разжались и уползли под прилавокникто не смеет красть у потомка Кеции Мейсон.
Когда я, наконец, оторвался от жидкой слякоти, густо устилавшей брусчатку Рыболовного Квартала, передо мной уже стоял посыльный Вспухшей Дамы. Высокий субъект в широкополой шляпе молча нависал над нашей небольшой компанией. Все его родовые признаки были хирургически удалены, его глаза, отделенные от зрительного нерва, неистово вращались под полуприкрытыми веками.
Следуйте за мной, пожалуйста, он по привычке вывернул шею и слепо уставился на нас; слуги Вспухшей Дамы видели не глазами.
Одну секунду, ответил я. Мальчишка с морскими желудями уже стоял по правую руку от меня, подставляя бутылку. Я капнул обещанный объем из фиала и жестом отогнал попрошайку.
Долговязый в шляпе шнырял между торговыми рядами, словно путая след, и мне приходилось все время оглядываться, чтобы нерасторопный Рабаль вдруг не отстал. Наконец, мы очутились на какой-то загаженной аллее. Сборщики податей с шипением устремились в нашу сторону, заставив Капру мелко дрожать. Я уж было полез во внутренний карман за следующим фиалом, но бандит с вращающимися глазами жестом меня остановил.