Вечек еще раз крутанул колесо и с удовольствием вслушался в треск сухожилий.
Убейте меня, но когда Хозяйка болота вновь пойдет на город, она поднимет меня из праха, и тогда я перегрызу горло каждому из вас! Ай! А-а-а-ай! Вечек снова крутанул колесо, изо рта ведьмы потекла кровь.
Одна пойдет что ли? Вечек плотоядно улыбнулся. Сами себя в грязи сварили! Никто не уцелел!
Довольно, прогрохотал отец Васимар. Должно быть, она и в правду не знает ничего. Дыба может расколоть каждого! Но уже достаточно и того, что она сказала. Убей ее, Вечек, мне все равно как ты это сделаешь.
Капитан и архижрец вышли из каземата, громко хлопнув дверью. Ведьма почувствовала, как слабеют веревки дыбы. Все ее тело прострелило острой болью, она с трудом разомкнула веки и вскрикнула: Вечек стоял перед ней со спущенными штанами и размахивал огромным, как дубина, удом.
Заключенные в казематах еще около часа слушали истошные вопли. Но здесь этим никого не удивишь: чужие мучения давно стали частью арестантского уклада.
* * *
Адриан не любил бывать в гостях у архижреца. Дом его был грязен, а для зажиточного человека убранство двухэтажного терема было чрезвычайно убогим: минимум мебели, несколько стеллажей со старинными книгами и целые горы религиозной атрибутики.
Отец Васимар был древним стариком, но каким-то чудом он сумел сохранить остатки былой мощи: высокий как тополь, крепкий как скала. Он до сих пор вставал раньше петухов, чтобы облиться холодной водой, сам рубил дрова и вместе с вольнонаемными разгружал возы с едой для приходской столовой. Нищие боготворили его, богатые несли ему деньги, а старейшины-шоршеткалоки тихо ненавидели.
Архижрец суетился. Из разных мелких шкатулочек и мешочков он выуживал амулеты и повязывал их на одеждесначала своей, а затем и капитана. Он хотел было надеть бусы из лапок бесов на шею Мыреша, но степняк отстранился, неодобрительно цокнув.
Это тоже колдовство, отец поднебный, пусть и незлое. Нам вера любое запрещает.
Как хочешь, архижрец пожал плечами, но обереги лично мне не раз спасали жизнь, да и капитану тоже. Советую подумать. Дорога дальняя и опасная.
Мыреш неодобрительно фыркнул и отвернулся к окну.
Деревянная дверь со скрипом отворилась, и на пороге, впустив в тепло кусочек метели, стояли Вечек и молодой мужчина в синих штанах и драном полушубке. Они были похожи, но тотв синих штанахбыл бородат, худ и жилист.
Бес ты глиноголовый! отец Васимар неодобрительно покачал головой. Зачем босоногого привел?
Познакомьтесь Вечек пристыженно переминался с ноги на ногу. Это Слободан, мой родной брат.
Старшина крутанул пустым барабаном револьвера и щелкнул курком.
Это хороший человек, отец Васимар. Ты не смотри, что без обуви. Когда колдун-смертовод обманом проник в наш город двадцать лет назад, он хорошо себя показал. Беса ловит ловко! И что-то твой двоюродный брат тогда не постеснялся брать деньги у акробатов, когда те заказали заупокойную по своему атаману.
Слышал я эту историю, отец Васимар скривился, это давно было, нынче времена другие.
Несмотря на плохо скрываемое презрение, отец Васимар все же повязал несколько оберегов на руки и шею акробата. То же самое он проделал и с Вечеком.
Слободан знает, как ходить по болоту. Есть топи, что зимой снегом заносит, но замерзать не замерзают. Брат уже четверть века по болотам демона бьет. Уж кого, как не его брать в проводники?
Я только за, сказал капитан, снаряжая револьверы, Мыреш говорит, что Гнилов лес хорошо знает, да он в нем только летом бывал. А Клан Неба и зимой на демона ходит.
Отец Васимар тяжело вздохнул и окинул взглядом гостиную: седой капитан возился с четырьмя револьверами, безумец Вечек снаряжал свое нежно любимое ружье и проверял гранаты, здоровенный степняк точил топоры. Один лишь акробат молча уселся в углу и лениво наблюдал за всей этой сутолокой.
Да уж, компания у нас собралась проворчал архижрец.
* * *
За что, пан капитан!? Ты мне не доверяешь? Я столько лет отпахал в страже верой и правдой И вместо меня ты берешь с собой сраного степняка и этого психа, который не прочь трахнуть свое ружье?
Не забывайся, старшина! Я все еще твой командир. Не пори горячку, что ты как баба? На тебя подчиненные смотрят!
Виноват, Радонич прочистил горло. Но ведь как, пан капитан? Мы ведь столько лет плечо к плечу, сколько демонов-полудемонов искромсали, колдуна-мертвовода из города вышвырнули
И поэтому твое место здесь, старшина. На кого я оставлю стражу? После тебя самый опытный боецМыреш. Но кто послушается рядового, да еще и шелудея? Я упустил слепца, я отвечаю за город головой, мне и идти в болота. Тынадежный тыл, я не встречал еще человека надежнее. Если не вернусь, ты станешь следующим капитаном. У стряпчего готовы все бумаги.
Старшина глядел на Дьекимовича зло и одновременно со страхом. Как же ему хотелось пойти с ними! Как хотелось!
Открыть ворота! скомандовал старшина и отдал честь.
Старшина Радонич в окружении стражников наблюдал, как пятеро путников покидают город. Он ощущал себя брошенным и преданнымэто говорила обида, но умом он понимал, что капитан поступает правильно.
А я тебе говорил, пан капитан, что отойдешь от ракиибудешь жалеть! Мыреш посмотрел на Дьекимовича со смесью грусти и нежности.
Ты это о чем, воин?
Ты говорил, что я прирожденный старшина. Но этому не бывать! Никто из нас не вернется домой, ты об этом знаешь.
* * *
Шли до первых сумерек, а потом встали лагерем. Продираться сквозь Гнилов лес ночьюсамоубийство. Еще днем Мыреш зарубил полудемона, а ловкач Слободан свернул шеи парочке бесов. Лес проверял на прочность непрошеных гостей, как привык это делать сотни лет подряд. Больше никто не нападал, но каждый из путников чувствовал, как за ним наблюдают сотни недобрых глаз.
Этот голубой шар, в рыжих лучах костра широкое лицо отца Васимара сделалось зловещим. Артефакт, доставшийся мне от шоршеткалоков еще в те времена, когда Адриан сосал мамкину сиську. Говорят, это сердце могучего демона и мои братья, жрецы Неба, сумели заговорить его на поиск очень и очень могучих нечестивцев. Сейчас оно едва горит, а это значит, что мы далеко от цели. Твоя задача, босоногий, вести нас безопасным путем, но так, чтобы этот шар горел все ярче и ярче. Понял?
Слободан кивнул. Он не очень понимал, почему и сейчас его зовут босоногим: его ступни грели обмотки из кабаньей шкуры. Впрочем, обувью в Чизмеграде они не считались.
Ты это повторяешь уже раз пятнадцатый, отец поднебный, я еще до того, как мы город покинули, тебя прекрасно понял.
Старость не радость, сказал отец Васимар, подкинув поленце в костер. А ты слушай и мотай на ус.
Слободану уже порядком поднадоел это мощный старик. Он только и делал, что ворчал на каждом шагу. Еще немного, и архижрец начнет поучать Слободана, исходившего Гнилов лес вдоль и поперек, как правильно искать дорогу.
Отец Васимар развесил обереги вокруг лагеря. Несколько раз подходили болотные гончиеуродливые твари о двух безголовых телах, сросшихся шеями. Быстро и ловко, как пауки, они пробегали совсем близко, ощупывая острыми языками невидимую границу, которую преодолеть не могли.
На часах стояли по очереди. Хвала Небу, эта ночь случилась без приключений.
* * *
Завтракали вяленым мясом, прямо на ходу. Голубой шар в руке отца Васимара разгорался все ярче.
Пейзаж не радовал разнообразием: голые деревья и замерзшие топи, как и десятки верст назад.
Она знает, что мы здесь, пробасил отец Васимар. Все эти бесы, болотные гончие и прочая тварь. Это ее глаза и уши. Если она и вправду выстроила дом на спине этого ползучего демона, мы еще долго будем играть в догонялки. Как бы с голоду не подохнуть
Лес способен прокормить человека даже зимой, если знать, где искать пишу, Слободан задумчиво ковырнул сосновой иголкой промеж зубов, главноене замерзнуть.
Голубая сфера становилась все ярче и ярче. Слободан шел впереди, осторожно прощупывая снег длинным шестом. В следующий раз, когда дерево пронзило ослепительно-белую толщу, булькнуло и почернело. Незамерзающая топь.