Ноги сами принесли его к порогу капитанского дома, и Дьекимович не спал в этот час. В незанавешенном окне горел свет, и Мыреш отлично видел, как капитан один за другим загоняет патроны в каморы своих револьверов. На столе стояла початая бутыль ракии без стаканов. Капитан пил с горла.
Мыреш осторожно постучал в окно, и капитан махнул рукой, дескать«Давай, входи, чего стоишь?»
Внутри было жарко натоплено. К своему стыду степняк подивился тому, насколько чистоплотен капитан: ни пылинки, ни соринки, чистота и порядок, над камином портрет пышной русоволосой женщины и маленькой черноглазой девчушки.
Жена с дочкой, в голосе капитана был лед. Тысячу раз об этом рассказывал. Я до сих пор храню хобот болотной гончей, что отняла их у меня. Засолил в бочке. Сам не знаю зачем.
Мыреш понимающе кивнул и аккуратно, почти нежно, похлопал капитана по жилистому предплечью.
Вижу, ты куда-то собрался. Ты честный воин, пан капитан, но утром не твои часы. Старшина еще на посту.
И ты куда-то собрался, как я погляжу. Мыреш хотел возразить, но капитан оборвал его на полуслове, указав на пояс. Во всеоружии гулять пошел? Садись, выпей.
Запахло абрикосом; капитан пододвинул стакан с ракией ближе.
Боишься умирать? спросил капитан.
Да, честно ответил Мыреш, опрокинув в себя стакан. Горло приятно обожгло.
Вот и я. И сегодня я иду на смерть! Другой бы на моем месте отправил умирать своих людей Но я не могу, сраное вонючее болото Я стар, Мыреш, а им еще жить и жить. Скоро я должен буду уйти. Хочу побыть полезным напоследок.
Что ты задумал, пан капитан?
Я иду ловить ведьму. Мне нужна живая тварь!
Мыреш чуть не поперхнулся.
Уж извини, пан капитан, но следопыт из тебя дерьмовый. Ты как собака в конуре всю жизнь. Сунешься за стены, и сразу будто голый. Я же видел твое лицо, когда мы ездили к щурам. Ты боишься бывать вне города. Я же много раз бывал за стенамис самого детства собирал травы вместе с родителями. Оставь это мне.
Их взгляды встретились. В серых глазах степняка, обычно холодных, капитан увидел теплоту и участливость.
Что ж. Тогда идем вдвоем.
* * *
Капитан был в стельку пьян, но здоровяк Мыреш и после двух стаканов ракии был чист, как стеклышко. Он чувствовал, что его командир из-за всей этой беды с болотными ведьмами потихоньку поддается безумию. Ловить ведьму в одиночкуподумать только! вдали от городских стен Адриан и полдня не продержится. А тут еще и пьяный Дойти бы до надвратной башни! Там ему можно дать сонной травы, да самому уйти в Гнилов лес. Отчего-то казалось, что допросить проклятую тварь с болотхорошая идея. Должно быть, многих проблем удалось бы избежать, будь у Чизмеграда разведка. У шелудеев, как в городе называли оседлых степняков, слежка была в крови, но совет старейшин всего пару лет как разрешил им носить обувь. Негласная война с кочевыми степняками продолжалась до сих пор и, несмотря на то, что беженцы Великой степи уже не раз доказывали свою лояльность городу, на них до сих пор глядели искоса.
Как ведь забавно выходит, сказал капитан. Мой дед воевал с твоим, а теперь ты самый верный солдат! После старшины, конечно. Радоничсамая душа стражи! Как помру, быть тебе старшиной, Мыреш! Ей-Небо! Гончая забрала у меня жену и дочь, да и сына у меня не случилось. Некому дело по крови передать. Вот и выходит, что Живодраг капитаном станет, а тыприрожденный старшина. Адриан выдавил из себя горькую усмешку. Первый в истории Чизмеграда степняк, доросший до офицера! Во как!
Молчи, пан капитан, пьяный язык враг трезвому уму. От ракии отойдешь, будешь жалеть.
Нет! крикнул капитан и тут же сделал глубокий глоток. Вот увидишь.
Вдоль Заездной улицы мимо Грайного переулка они повернули к городским воротам.
Когда они дошли до надвратной башни, было уже поздно собираться наружу: на город напали.
Сучары! орал старшина Живодраг. Вы уже сюда как к себе домой Огонь, бесоголовые, стреляй, еб вашу душу! Старшина не скупился на резкие слова, но для них сейчас было самое время.
Капитан словно бы протрезвел. Как будто и не было шести с лишним десятков прожитых лет; по лестнице на стену влетел с легкостью пятнадцатилетного сорванца.
Дай сюда, пацан! капитан отобрал подзорную трубу у наводчика гранатометной баллисты. Опять ведьмы
И опять с рогатинами, еби меня болото! один за другим гаркнули выстрелы. Вечек высадил полный барабан своего карабина и крякнул от удовольствия, когда удалось подстрелить ведьму. На этом он не остановился: не тратя время на перезарядку громоздкого оружия, он по очереди доставал из подсумков гранаты, поджигал фитили и ловким движением зашвыривал смертоносные кругляши далеко за стену.
Подняться всем на стену! Остальныевглубь города, дальше от стены! Дальше я сказал, мать вашу! Хотите, чтобы вас как форельзапекли в глине? Прочь, прочь!
Стройные шеренги ведьм все наплывали, спереди их прикрывал живой щит полудемонов: уродливые твари принимали на себя картечь и пули, едва успевая ответить. Но их было много, слишком много! Будто каждый ублюдок, доселе дремавший, прикинувшись болотной кочкой, решил покорить Чизмеград. На картечь они отвечали огненными плевками, в ответ на пулеметные очереди стреляли ядом из своих кожных желез. Полудемоны умирали за стеной, люди умирали на стене. Еще немного и болото одержит верх!
Ведьмы стали немного решительнее; полудемоны надежно укрывали от пуль своими громадными телами.
Кажись нам край, капитан сказал Вечек, досыпая порох в камору барабана. Я буду стрелять и молиться, молиться и стрелять! Помоги нам Небо!
Капитан Дьекимович прекрасно понимал, что еще немного, и некому будет держать оборону. Ведьмы со своими горнами сварят заживо всех, кто спрятался за стенами, полудемоны добьют всех остальных, а уж потом Но нет, совсем не хочется думать о том, что город, выросший посреди болот и четыреста лет служивший главным перевалочным пунктом между Шошом и Новепортецом, может вот так запросто сдаться. Капитан знал своих людей: многиеотребье, один хуже другого, но каждый из них любил свой неприветливый город и каждый будет драться до последнего вздоха.
Ведьмы, уверенные в своем успехе, подошли ближе и затрубили.
Храни нас Небо Капитан прищурился, взяв на прицел рыжеволосую бестию.
Земля вскипела, но не в Чизмеграде. Почва забурлила под ногами ведьм, повалились в кипящее месиво полудемоны. Истошно вопя, колдуньи побросали свои горны, тщетно пытаясь выбраться из горячей ловушки.
Но земля продолжала кипеть, а звук уже сам по себе, без горнов, эхом гулял в морозном воздухе.
Я что, схожу с ума? Мыреш потер глаза тыльными сторонами ладоней.
Нет, белобрысый, голос Вечека был ехидным, как и всегда, я тоже это вижу. Вижу, и ни хрена не понимаю! Я что, зря что ли по себе заупокойную прочитал?
Спустя несколько мгновений горячая грязь затвердела и треснула, как сухая хлебная корка. На свет показались подслеповатые востроносые лица. Кто в черных балахонах, кто в доспехах, сделанных из корневищ железного дерева. Щуры!
Кряхтя и отплевываясь, держась за руки своих солдат, на поверхность вышел сам Старший Хранитель. Добротная кольчуга не скрывала, а лишь подчеркивала каскады жировых складок на грузном теле. Впереди него, собирая грязь коленями, полз переводчик.
Старший Хранитель будет говорить только с капитаном Дьекимовичем!
Облака закрыли Солнце, и Старший Хранитель немного приободрился. Чуть поодаль, так, чтобы не услышать разговор, стояли солдаты со спицеметами наизготовку.
Твой город мне должен, капитан, Хранитель протянул бумагу. Здесь все по тарифам Соглашения Трех Городов. Статья двадцать четвертая, пункт шесть: «Если кому-то из соседей угрожает опасность и один из городов в состоянии это предотвратить, он обязан сделать это незамедлительно. В этом случае помогающей стороне от стороны, получившей помощь, полагается материальная компенсация, эквивалентная ее троекратным затратам», жирный щур перевел дух, его мучила одышка. Мы тоже участники соглашения, так как охраняем подземные границы. С вас пятьсот серебряных динаров.