На первой же стоянке поезда Ивана из купе перенесли в общий плацкартный вагон. Место нашлось прямо за стенкой туалета. Так и пролежал он на этом месте до самого прибытия санитарного поезда в конечный пункт назначения. Сбылась очередная мечта идиота, поезд прибыл в город района кавказских минеральных вод. Началась общая профильная сортировка раненых. Врачи с полным правом могли определить Ивана сразу в дурдом. Только постоянный призыв уток для испражнения и повторение сказанных больному слов, посеяли в умах лекарей надежду. Вроде и дурак, но чтото иногда видимо понимает.
Были и сомнения. Первое появилось, когда при принятии ванны обнаружили у больного гематому на всю левую половину спины. Потом оказалось, что правая нога изза сдвига костей таза работает не совсем правильно. На рваные раны лица и разорванный на правой щеке рот от места соединения губ, даже внимания не обратили, когда посмотрели на сделанный рентген черепа. Что так всё плохо, никто не ожидал. Диагноз удручал и шокировал, швы на черепе треснули и есть явное расслоение костной ткани черепа.
Статистика штука коварная. Если решили там на верху, что после излечения в строй должно встать некоторый процент бойцов, которые попали в госпиталь, значит, так и должно быть. Больше можно, а вот меньше никак! Это и по госпиталю в целом и даже по каждому врачу в частности. Процент годных к службе, определяется при сортировке и там уже понятно, кто будет самым передовым стахановцем, а кто явно окажется отстающим. Иван точно статистику потянет вниз, а это плохо. Только мир не без энтузиастов. Этим энтузиастом оказался обычный терапевт, но дореволюционного образования, из «бывших», почти, что явная контра. Тем не менее, специалист медик.
Дело в том, что данный врач был приписан к госпиталю из рядов местных эскулапов и жил не на один паёк, а содержал огород, ну и на дому принимал пациентов, поскольку работал до войны и до госпиталя в местном санатории. Вот ему и подсунули на излечение Ивана. Врачи они люди понимающие, ничего лишнего не пообещают, а что можно то сделают. Если сделать можно чтото определённое.
Чтото молодой человек, у вас ни имя, ни отчество, ни фамилия не указаны. С чего бы это? Вас как зовут?
Ага. Зовут
Как вы сказали?
Ага. Зовут
Да. Однако, мама вас както звала? Как мама звала, а?
Мама звала. Да, мама звала
Да. Как мама тебя звала домой с улицы, покушать?
Мама? Мама кушать звала! Да. «Ваня!» Да. Ваня
Иван, значит. Значит, тебя Иван зовут?
Нет. Мама «Ваня!», зовёт. Ваня
А папа как зовёт?
«Ванечка!» зовёт. Ага.
Папа тебя «Ванечка!» зовёт?
Нет. Мама «Ванечка!» папу зовёт, а я «Ваня!» Да. Я Ваня.
Значит, папу «Ванечка» зовут?
Да. Папа Ванечка, а я Ваня. Мама кушать зовёт. Ага Кушать.
Так понятно. Выходит Иван Иванович, вас величают молодой человек. Что ж, не плохо. Очень даже не плохо.
Да. Не плохо. Ага. Да
А как ваша фамилия?
ваша фамиля? Фамиля
Кхм. Да, забавно. А всё же?
Всё же? Всё же. Всё же.
Да.
Нет. Всё же, нет. Нет.
Например, как к тебе, папе, маме обращались? Товарищ, вот как? На работе, в школе, в организации, управдом или товарищи по работе.
Молоток!
Товарищ Молоток?
Нет. Молоток, вот бум, бум, бум огонь, дует вот. Огонь, жарко.
Скрипнула половица, открылась дверь, в комнату вошел вполне благообразный, почти двойник опрашивающего доктора. Белый колпак, белый халат и видимо, всё прочее белое вплоть до тапочек.
Здравствуйте, Ипполит Илларионович. Чем изволите, сударь, заниматься с больным?
Здравствуйте, товарищ главный врач. Вот пытаюсь заполнить данные на больного.
Да. Знаете, трудный случай. Ничего по нему неизвестно, и просто не ясно как быть, хоть придумать чтото придётся. Да
Не всё так печально, знаете. Удалось выяснить даже, что он Иван Иванович. Только вот с фамилией трудности. Ребус просто! Молоток, огонь, дует, жарко.
Да. Ребусы. Признаюсь, не силён. Пришлю вам доктора, что его принимал в эшелон. Может он что скажет. Может, что сказали при погрузке.
Главный врач вышел, доктор начал в очередной раз читать историю болезни, а Иван приготовился услышать, как оно так всё получилось, что он оказался в санитарном эшелоне. Последнее, что он помнил, правильнее вспомнил за долгий путь в эшелоне, это забор впритирку к которому стоит пикап и в десятке метров за забором горящие постройки частного сектора. Иван помнит, что ему надо прыгать на пикап, что он готов сделать, он уже сгруппировался. Что произошло дальше, это вспомнить не удалось. Что было до этого, тоже смутно и не понятно, но свист бомб и взрывы были точно. Огонь, дым, запах гари, звон стекла и отблески огня на поверхности чёрной лужи.
Здравствуйте, Ипполит Илларионович, прислан в ваше полное распоряжение для прояснения неизвестных обстоятельств. Одно могу сказать точно, что сказать чтото о раненом не имею возможности. О чём начальству доложил, но меня все, же послали, знаете ли!
Здравствуйте. Да, печально, если не знал, потом это забыл, а потом и желания знать отсутствует напрочь. И тем не менее, больного принимали вы.
Принимал. Только там такое творилось, что ничего сказать определённого и вспомнить невозможно. Станцию не знаю и я тогда на нервах был, стресс снимал. Бомбёжка, сирены, взрывы, пожары и прочая чертовщина. Мы там и останавливаться не должны были. Это точно или даже не знаю, что сказать.
Да бог с ним, со всем прочим, вы про больного что помните?
Раненый? Да ничего особого. Лицо драное и щека от губы рваная. гуимплем прямо. Пришлось шить наскоро, пока всё свежее и потом в купе определили.
А что на станции должны больных были принять и почему в купе?
Трудный вопрос. Хотя привезли его к эшелону, потому что была бомбёжка и городскую больницу разбомбило. Раненый был в трусах и майке. Наверное, я решил, что начальство, раз не по форме и определил в купе поэтому. Правда потом переодели в рубаху и кальсоны, чтобы не мёрз, осень всё же.
Гуимплена вы ему сшили?
Так получилось. Под стрессом был Потом без освещения.
Понятно.
Уверяю, что получилось само собой и хорошо, что даже так.
Бывает. Ничего не поделаешь, теперь от нас ничего не зависит. Ипполит Илларионович простучал пальцами мотивчик по дереву стола и продолжил конкурс знатоков для заполнения анкеты на ранбольного.
Нус, милостивый сударь, фантазии у вас, однако хоть и не вполне, но всё же. Решаем ребус. Молоток, огонь, дует, жарко. Ах, да. Бумбум!
Может дзиньдзинь?
Бумбум! Дзиньдзинь!
Ага. Вроде Ваня согласен с вашей фантазией. Так что?
Похоже, кузня.
Кузя. Да кузя! Ага, ага.
Хм. Товарищ, Кузня. Для фамилии непривычно, Мда.
Товарищ, Коваль? Так вроде бывает. Хотя там Украина или рядом была, поэтому, скорее всего, Коваленко.
Вполне, может быть. Только малоросского говора у больного нет, а это требует в конце фамилии на ов или ев. Ев отпадает, у меня фантазия не такая извращённая. Остаётся Коваленков! Ковков, вполне звучит. Да вполне! Бумбум! Дзиньдзинь! Однако!
Да какой он Коваленков? Вы на него посмотрите! Валенок валенком. Валенков он, не иначе. Там когда валяют валенки и колотят, вот и бумбум, и жарко, и огонь и жарко.
Неужели, в самом деле? Почему тогда больной о кузне говорил?
Так он всё повторяет, как попугай. Считай ни одного своего слова, только что скажут. Это в эшелоне все заметили.
Хм. Заметили? Давно?
Да считай
Ладно, молодой человек. Вы принимали больного, значит, извольте заполнить его данные. За Ивана Ивановича, я готов ответить, а прочее за вами. Сами решите, где его подобрали, год его рождения, а место рождения хоть Урюпинск. Кстати фамилия тоже на вас. Оформите приём и операцию, как следует, стресса у вас сейчас нет? Впрочем. Даже, если решили снять его, советую это сделать только после оформления всех документов. Право слово, попробуйте уж сегодня соответствовать должности!
Ипполит Илларионович передал бумажную папку с тесёмками и вышел из палаты. Воцарилась тишина, почти тишина, поскольку раненый и доктор оба сопели. Раненый сопел изза повреждённого носа, а врач изза признаков очередного стресса. Сопение затянулось, врач чтото записывал.