Товарищ капитан, предложите, кому следующему, повторить заезд по полигону на начальных условиях. Только и всего.
Только и всего. Это сержант для тебя. Ладно. Разберусь сам.
Капитан вынул из своего планшета корочку и начал её заполнять. Фотографию вклеили канцелярским клеем из пузырька, что был припасён в кармане Ивана. Капитан клей не носил, поскольку в это время фотографий практически никто не предоставлял, за редким исключением. Что касается печати, то её ставили как положено на угол фотокарточки и подпись лица, принявшего экзамен.
Держи документ и уберись с глаз моих побыстрее, сержант.
Иван взял документ и осмотрел его. Всё как полагается. Фамилия, Имя, Отчество, дата рождения, дата выдачи документа, подпись, печать на фотографии с переходом на бумагу документа. Только вот оценка за экзамен удивила. Она так и прописана «уд» с точкой. С чего бы это?
Товарищ капитан. А почему оценка такая удивительная, замечаний вроде не было?
А это, товарищ сержант, потому что теорию вы не сдавали. Желаете сдать? Вот сдадите, тогда и оценку пересмотрим.
Виноват товарищ капитан. Благодарю за разъяснения. Разрешите покинуть полигон?
Да двигай отсюда и побыстрее, где вас таких находят! На фронт бы вас, чтобы там мозги вправить!
Виноват, товарищ капитан. Я уже воевал.
Вот как? Не понравилось видимо, потому в тыл определился?
Немцы определили меня на излечение в госпиталь, испугались они меня очень.
Вот даже как? Отчего бы это?
Я им бронеединицы не единожды подбивал и уничтожал, а потом по мелочам, десяток машин вывел из строя, несколько даже затрофеил, да при этом немцев лично около десятка убил.
Здорово пули льёшь! Уж не в голову ли раненый ты сержант?
Так точно, в голову, товарищ капитан. Прикладом били.
Понятно, понятно. Ну, счастливо сержант, заболтался я с тобой.
Капитан посмотрел на Ивана и пошел к группе курсантов. При этом выражение его лица повторяло нечто похожее с классическим«Павлины говоришь?» Впрочем, увидеть это на спине у капитана не представлялось возможным. Даже, если нечто подобное Иван и увидел бы, то прошел не заморачиваясь. Теперь у него есть документ водителя и этого более чем достаточно. Что касается оценки в этом документе, то ничего очень страшного, знания, это дело наживное. Хорошо бы эти знания, в некой библиотеке или книжном магазине отыскать для чтения и общего развития. Лучше прямо сейчас, пока капитан Соломин вырабатывает линию поведения органов в своём лице относительно нового водителя сержанта Ковалёва. Как ни странно, а инициатива сержанта посетить библиотеку и книжный магазин с техническим уклоном возражений со стороны капитана из органов НКВД не встретила. Наоборот.
Что касается библиотеки, то умных до Ивана в ней побывало более чем достаточно. Всем прочим любезно предлагали читать книги за столом читального зала. От чего с глубоким вздохом Иван отказался. В книжном магазине дела обстояли вполне благополучно. Относительно. Продавалось коечто по общему устройству автомобиля и техническая механика для учащихся по специальности «Автомобилестроение». Иван к книгам по технике прикупил словарь и самоучитель по немецкому языку. Дорого. А вы как хотели? Букинистический отдел, это, то место где всё есть, но где цены на ходовой товар злее голодной собаки.
Капитан госбезопасности просмотрел четыре книги, а потом сказал, что по немецкому языку он может Ивану разговорник дать, поскольку в книгах для штафирок военных терминов нет, а их знать надо. В общем, вечером капитан посетит Ивана с визитом. У капитана тоже дежурство намечается этой ночью, да и документ обмыть надо. Особенно такой. Вот и гадай Ивану, кто есть особист Соломин?
Первыми документ, перед уходом по домам, обмыли работники гаража. На это пришлось потратить пару бутылок самогона. Закуска часть с кухни, а часть трофеи. Кухне за хлопоты уплачено было мёдом. Традиция, дело хорошее, но когда застолье через день, то карман любого счастливца стремительно пустеет. Тем более, когда Ивану приходится накрывать поляну не единожды по одному и тому же случаю. Соломин пришел, сразу, как последний работник гаража ушёл с территории госпиталя. Ничего удивительного, дежурному на крыше видны не только самолёты в ночном небе, но и люди, идущие по земле.
Посидели и поговорили Иван с Соломиным очень далеко за полночь. Капитан госбезопасности принёс, как и обещал компактный руссконемецкий разговорник с военной тематикой, новый, пахнущий типографской краской. Не подарок, а на время, но не насовсем. Застолье было вполне шикарное, поэтому начальник особого отдела госпиталя пытал ума у Ивана, пытаясь узнать, как тот до такой жизни докатился и при этом одновременно вербовал, обещая все возможные блага честного и отзывчивого к нуждам органов государства человека.
Агентом Иван не стал. Просто разъяснил своему другу, товарищу из НКВД, что с головой у Ивана огромные проблемы. Так зачем изза этого страдать хорошим людям из органов? Вот ляпнет Иван глупость или дурь в него поселится и что тогда? Чей зад отвечать будет за дела больного, тем более практически комиссованного человека. Одна будет ситуация, когда агента вербанули нормального по всем справкам и совсем иной расклад, если справки указывают на больного, который болен на всю голову. Тут ничего не поможет, и отмазаться не удастся.
Только не так был прост капитан госбезопасности, единый в трёх ипостасях. Аргумент с больной головой он принял, но попросил внятно разъяснить одну мелочь. Каким образом дурак дураком на всю голову, сумел наделать таких дел в деле боевых действий против Вермахта, что в это поверить трудно. Если только поверить можно. Не справка в органы НКВД о боевом пути отряда под командой ефрейтора Ковалева, а бред. Вокруг армии отступают, дивизии гибнут, а ефрейтор Ковалев громит врага и одерживает победы. Чтото тут не так. Или как?
Не совсем чтобы не так, но непонятно. Самое странное, что всё практически подтверждается. По всем записям и всем свидетельствам, описанное Ковалевым соответствует положению дел и изложенных фактов. Только вот есть мутные моменты, которые вполне косвенно все подтверждаются, а конкретных фактов нет. Например, отряд партизан. Отряд есть, а место его дислокации не указано. На это Иван заверил Соломина, что место он укажет, но только людям уровня фронта.
Понимаешь, Ваня, Не правильно это. Нельзя так через головы прыгать непосредственных начальников. Это чревато
Товарищ капитан госбезопасности, поймите простую мысль, что люди рискуют постоянно и непрерывно своей жизнью. Но не это самое главное. Главное в том, что есть некое место, где наших парашютистов встретят и помогут выполнить задание. Не надо бросать людей в полную неизвестность. Это уровень Москвы, но приходится остановиться на фронте. Вы бумагу по инстанциям пустите, а там будем ждать.
Нет. Не доверяешь ты мне Ваня, хотя я к тебе со всем своим уважением. Считай, что последние три дня только с тобой ношусь. Всё внимание, почти только тебе одному.
Вот тут вы в самую точку! Чем заниматься особому отделу госпиталя? Естественно кадрами и внутренними делами. Поэтому ничего особого для меня нет. Я ведь понимаю, что вы делаете свою работу, а мне надо делать свою. Это правильно и понятно.
Это правильно, а вот ты ведёшь себя неправильно.
Это как? Чтото я совсем ничего не понимаю. Вроде всё, как указал главный врач госпиталя, делаю, а особый отдел говорит, что не так. А как надо?
Вот Ваня! Об этом надо сразу было интересоваться, а теперь поздно. Теперь куда вывезет.
Ну, раз так, то надо спать ложиться, а то завтра утром вначале процедуры, а потом своей машиной займусь. Надо её родимую всю как следует осмотреть и техническое обслуживание провести.
Дело Ваня такое, что машина твоя нужна как запчасти. Она хоть для полуторки, хоть для эмкм, что главврача возит, подходит по всем составляющим. Беда сейчас у всех водителей одна, нет запчастей!
Так это что, раскурочат машину?
Да не переживай ты так. Пока трогать её не будут, а вот как нужда заставит, тогда да. Тогда придётся, а нужда в запчастях есть. Сам ведь видел, что полуторка каждый день с перегрузом ходит, а это износ повышенный. Тут ЗИС нужен, но кто его даст? Можно две полуторки, но и того нет.