На этом месте возникала небольшая пауза. Женщина смотрела на меня выжидающе.
Ждет что я начну спорить? Зачем? Она же еще не все сказала. Пусть завершит свою речь, а уж потом и я подключусь.
Воодушевившись моим молчанием, как-то по своему его истолковав, Зудилила продолжила
Но вместо того, чтобы как настоящий комсомолец признать свою вину, вы стали перекладывать ее на меня. Вы имели наглость заявить сотрудникам ГАИ, что это я, превысив скорость, вырулила неизвестно откуда, и сбила вас, мирно идущего в магазин. Впрочем, я согласна списать такое ваше поведение на шоковое состояние после аварии. произнесла она тоном строгого учителя, великодушно прощающего ученику его оплошность.
Ольга Васильевна внимательно заглянула мне в глаза, пытаясь там что-то разглядеть. Я же молчал, чтобы не сбить ее с мысли. Мне было интересно, к чему она ведет.
Вновь не дождавшись от меня реакции на свою отповедь, Зудилина прочистила горло, и, добавив в голос приказные нотки, перешла к наставлениям.
Завтра вы приедете в милицию и расскажите им под протокол как всё было на самом деле! Кроме того, вы оплатите мне ремонт автомобиля! категоричным тоном потребовала она.
И тут я не выдержал и заржал.
Зудилина сбилась и в недоумении уставилась на меня.
Я сказала что-то смешное? поведя бровями, возмутилась она.
Вы очаровательны! уверил я ее, не переставая смеяться.
Оставьте свои комплименты и ведите себя прилично! У нас с вами серьезный разговор! Вы по делу мне что можете скакать?
Наконец-то отсмеявшись, я озвучил раскатавшей губу Зудилиной свои претензии.
Во-первых, там нерегулируемый пешеходный переход, а значит ваш довод, что я переходил дорогу в неположенном месте отпадает. Во-вторых, это вы владелец средства повышенной опасности, а не я. Надеюсь, вам как юристу не нужно объяснять, что это значит? В-третьих, сбив меня, вы нанесли мне физический вред, о чем у меня есть справка из травмпункта, а также причинили моральные страданиявы меня сбили накануне защиты дипломной работы, из-за чего мне было тяжело готовить выступление, так как постоянно болела голова. Так что заплатите мне вы, Ольга Васильевна.
Это не слыхано! по ходу моего монолога, женщина все больше наливалась возмущением, отчего раскраснелась. Какой моральный вред?! Что вы несете?! Вы буквально бросились под мою машину! Это вы мне должны, а не я вам!
Проигнорировав эмоциональный посыл женщины, я ровным голосом начал объяснять ей очевидные вещи.
Под колеса вашей машины я не кидался. Я спокойно переходил дорогу. И доказать обратного вы, как я понимаю, не можете, отчего и решились на этот разговор. И не надо на меня так смотреть, словно я монстр какой. Да вам вообще меня благодарить надо. Но я что-то не вижу на вашем лице ни капли признательности, а вот возмущения и злостихоть отбавляй.
Что?! не выдержала Зудилина. За что тебя благодарить?! За разбитую машину?! перешла она на "ты".
За то, Ольга Васильевна, слегка повысил я голос, а то дама начала меня заглушать, что я спас вас от статьи. Если бы я вовремя не заметил вашу машину и не отскочил, удар пришелся бы не по касательной. Вы бы сбили меня на смерть. Так что скажите мне спасибо за то, что не отправились в тюрьму, не обращая внимание на потуги Зудилиной мне возразить, я продолжил. И заплатите деньги за причиненные мне нравственные и физические страдания. Думаю, пять тысяч рублей будет справедливой платой за все что я для вас сделал и еще сделаю.
Что сделаешь? Зудилина зацепилась за последние слова, буквально проглотив уже подготовленную ей гневную тираду, с которой она была готова обрушиться на меня, как только бы я замолчал.
Всё-таки юрист, он и в СССР юрист. Я внимательно и не без интереса наблюдал за сменой выражения на лице женщины.
Не пишу заявления и не отдаю милиции справку из травмпункта, озвучил я свои обязательства.
Ты это точно сделаешь? недоверчиво уточнила она, все-таки заинтересовавшись моим предложением.
Конечно сделаю. За пять тысяч рублей, обаятельно улыбнулся я ей.
И тут на место юриста опять вернулась эмоциональная особа.
Сколько ты запросил?! Пять тысяч?! Ты что с ума сошел? негодовала Зудилина. За что вообще тебе платить?! Это ты виноват в аварии!
Опять двадцать пять, пробормотал я.
Ты сделаешь всё что обещал просто так! Ведь ты комсомолец и советский человек! начала она кидаться пафосом.
А что комсомольцев и советских людей можно просто так безнаказанно сбивать? поинтересовался я скучающим тоном. Этот бесконечный день начал меня утомлять. Я даже не удержался и зевнул, разумеется, прикрыв рот ладонью.
Но это же подло, как-то растеряно произнесла она.
Что подло? Я, наоборот, иду ради вас на нарушение закона. Предлагаю обойтись без возбуждения уголовного дела. И что я слышу в ответ? теперь моя очередь бросаться гневными взглядами. В общем так, Ольга Васильевна, мне надоело насильно спасать вашу свободу. Значит так. Я вам сделал деловое предложение. Вы вправе принять его или отказаться. Время вам на размышлениядо десяти утра завтрашнего дня. Именно на этот час я приглашен в отдел для дачи показаний. Судя по вашему виду и профессии сумма для вас подъемная. Так что перестаньте уже истерить и начинайте думать. Вы же юрист, так что должны уметь это делать.
Это я истерю?! вычленила она из всего мною сказанного самое незначительное. Я уже начал сомневаться в ее умственных способностях.
Да как вы смеете, со мной так разговаривать?! закричала она, привлекая внимание, выгуливающих своих внуков, бабушек. Впрочем, они уже давненько с интересом посматривали в нашу сторону. И гадали, о чем мы тут спорим уже почти час.
Вывывы подлец! Вот вы кто! Как вам совесть вообще позволила требовать с меня деньги!
Так же, как и вам, парировал я.
Что?
Вы что уже забыли, как полчаса назад требовали у меня деньги на ремонт автомобиля, на котором меня сбили? взъелся я. Эта Зудилина кого угодно выведет из себя.
Но кто-то ведь должен мне возместить ремонт!
Так же как и мне кто-то должен возместить последствия аварии, отзеркалил я ее полный возмущения взгляд.
Женщина сделала несколько полных вдохов, собираясь с мыслями.
Я вас поняла, наконец-то сказала она после затянувшейся паузы.
Очень рад, я действительно был рад, что это закончилось, хотя бы на сегодня. Всего доброго, Ольга Васильевна, попрощался я, вставая со скамейки.
Вы отвратительны, Чапыра, бросила она мне в след.
А вы мне, наоборот, симпатичны.
Люблю последнее слово оставлять за собой.
Добравшись до своего временного места обитания, я, утомленный тройными переговорами, без сил рухнул на кровать и сразу уснул. А когда открыл глаза, Грег, как обычно, копался в своей тумбе в поисках чего-нибудь съестного.
"Волшебная она у него что ли? вяло думал я, полностью еще не проснувшись и категорически не хотев вставать. Какая-то тумба-самобранка получается, модифицированная версия скатерти".
Затем мои мысли перетекли на еду, отчего прорезался голод, и я более заинтересовано стал наблюдать за действиями соседа. Наконец он ее отыскал. В этот раз это оказались сосиски. Я рефлекторно сглотнул.
И тут меня пронзила следующая мыслья вспомнил, что продукты я здесь еще ни разу не покупал. Откуда же они тогда берутся, если исключить бредовую версию о самозаполняемости тумбы? И пришел к выводу, что кормит меня Грег.
Почему же он ни разу не потребовал у меня ни денег, ни то, чтобы я купил продукты?
Задумавшись над очередным вопросом, я подозрительно посмотрел на соседа. Красников, расценив мой взгляд по-своему, начал обнюхивать сосиски.
Да, вроде, нормальные, уверенно заявил он.
Сегодня моя очередь покупать продукты, решительно рубанул я, вставая с кровати.
Купи, одобрил Грег мой план, и без всякого намека в голосе добавил, а то у меня денег уже нет.
Вот почему-то я был уверен, что произнес он это явно не в укор мне, просто констатировал факт отсутствия у него денег.
А чего ты раньше мне не сказал, что у тебя денег нет? спросил я. Знал же, что мне материалку выдали.