За окном раздается собачий лай, доносится гоготание гусей, где-то кричит сумасшедший петух, перепутавший вечер с утром. Я хоть и живу в частном секторе, но у нас редко кто держит живность. Так, собаку-кошку и пару курей на яйца. Но ещё помню то время, когда на асфальте дороги встречались коровьи лепёшки, а по утрам будила звонкая перекличка петухов. Какое-то уверенное спокойствие наполняло деревенский вечер. Решенона пенсии тоже уеду в деревню. Рука автоматически начинает перелистывать фотоальбом по второму разу. Я даже не смотрю вниз, думаю о своём.
Иногда оглядываясь назад, я размышляюпочему не сорвался в этот момент с места, почему не позвал на помощь? Почему терпеливо ждал, пока появится девушка? Ответ вырисовывается всегда одинслишком скучно и обыденно катилась жизнь, что даже эта неприятность казалась обалденным приключением.
А вот я по твоим вещам не шарюсь! неожиданно раздается голос от дверей.
Как она так тихо вошла? Непонятно. Хотя она и сама по себе непонятна.
Да я только посмотреть, отвечаю я. Попался под руку и не смог удержаться.
Полулитровую баночку с солью она ставит на тумбочку у телевизора.
Тебе сейчас постельный режим нужен. Поверь мне, со мной было так же! Денек полежишь, а завтра будешь почти в полном порядке. Когда меня укусил Федор, я думала, что умру и белугой ревела на всю деревню. Хорошо ещё, что рядом оказались Иваныч с Вячеславом, они смогли объяснить, что к чему и взяли под своё крыло, говорит девушка, провожая меня до кровати.
А где соседка, она же тоже собиралась зайти? я аккуратно ложусь на спину и ощущаю, как вздрагивают поддерживающие руки девушки. Влажные ладони слегка дергаются.
Она не придет, поздно уже, да и живность свою нужно кормить, как-то неуверенно произносит Марина.
А-а! Понятно, а я-то думал, что меня сегодня обещанными пирогами с картошкой накормят.
Будут тебе пироги, но только завтра. Сегодня же отдыхай, Женя, девушка подтыкает одеяло, прикрывает у горла.
Так делала мама, когда я засыпал в детстве. Но что-то мне не нравится в этом движении, вот только непонятно что. Глаза слипаются, и мысли ворочаются в черепной коробке, как гири в плотном ящике. Что-то настораживает, но это что-то решаю оставить до завтра. Где-то орет сумасшедший петух.
Ночью снится сон, что мы с Мариной у лесного озера на пологой полянке. Она в очень откровенном купальнике, я почему-то в рыцарском облачении, блестящем и испускающем зайчики. Дарю ей букетик полевых цветов, она восторженно их принимает. Когда же я улыбаюсь, то, откуда ни возьмись, появляется трехголовый змей. Вместо драконьих голов на длинных шеях покачиваются головы Федора, Иваныча и крепыша с фотографии. Ступая перепончатыми лапами по камышам, это чудище начинает приближаться. Из-за пояса сам собой выскакивает меч и, играючи, срубает все три головы. Они футбольными мячами падают в воду и плывут к другому берегу, пока туловище скребет лапами по земле. Я тянусь к девушке за заслуженным поцелуем, но Марина испуганно отпрыгивает в сторону, встает на четвереньки, протяжно и тоскливо воет на меня. На крепком заду, разделенном веревочкой купальника на два восхитительных полушария, блестят капельки воды.
Глава 5
Этот сумасшедший петух когда-нибудь заткнётся? Сколько же можно кричать? А ещё и других подбивает на хоровое пение, теперь семь или восемь солистов радуются восходящему солнышку.
Солнце встаёт? Значит, петух не такой уж и сумасшедший. С кухни тянется аромат запекаемого теста и неповторимый запах картофельного пюре. Оборотень обещалоборотень делает! Или оборотица? Кто же его знает, как правильно. До вчерашнего дня вообще не знал, что они существуют, а сегодня сам такой же. Круто, блин!
Как там моя рука? Ух, поднимается! Ох, опускается! Боль чувствуется отдаленно, словно рука находится в ванне со льдом. Не отдельно, конечно, но тело снаружи, а рука внутри, между застывших кусков холода. Такое же ледяное ощущение и на груди. Терпимо.
Вставай, вставай! Я видела твою зарядку! доносится с кухни веселый девичий голос.
Встает на четвереньки и тоскливо воет
Ты завтрак готовишь? Умница, дочка! вспоминается фраза из старого мультика.
Как и обещала, готовлю пироги с картошкой. Не зря же столько соли набрала. Возможно, и мужики сегодня появятся, тоже поедят, а то питаются одной сухомяткой. Редко-редко когда нормальных щей сготовят.
Я сажусь на кроватиот вчерашней слабости остается легкое напоминание в виде головокружения. В ногах лежит кот. Сейчас он поднимает заспанную морду и провожает меня ленивым взглядом.
Штаны отдашь, или так и буду соблазнять тебя своим великолепным телом? я выглядываю из-за занавески.
Да чего там великолепного-то? Тебя на месяцок на нормальный харч посадить, вот тогда и можно говорить о великолепии. А пока одни мослы, да жилы. Сейчас принесу.
Встает на четвереньки и тоскливо воет
Через минуту я одеваюсь в свои штаны и в чужую полосатую рубашку. Похоже, что футболка восстановлению не подлежит. Аромат печева приводит на небольшую, аккуратную кухню. Вот тут я сидел, когда меня привели с улицызнакомая скамья, на ней цветасто-синяя клеенка.
Хлипковат твой Федор по сравнению со мной! уверенно говорю я, когда рубашка отзывается на потягивание звонким потрескиванием.
Так не за массу люблю-то, а за характер! Если за объем, то все бы на слонов вешались! Но я передам ему твои слова.
Да ладно, я же шутя!
Я слегка сдаю назадвот только ещё разборок не хватает.
Одно удовольствие наблюдать за сноровистыми движениями девушки. Как заправский кожемяка она мнет податливое тесто, под сильными руками масса становится мягче зефира. Шлепок ложки пюре и конверт быстро защипывается, пока серое тесто не вздумало расползтись. Из-под вафельного полотенца выглядывают загорелые рубцы румяных пирогов. Я сглатываю нахлынувшую волну слюны.
Чего сглатываешь? Нравятся? девушка кивает на объемное блюдо с печеными крепышами.
Девушка нравится больше. В своем халатике, с забранными в конский хвост волосами, с легким напылением муки на фартучке и белой полоской на гладкой ногевалькирия кухни, воинственная амазонка дуршлага и скалки! Я завидую Федору наичернейшей завистью.
Встает на четвереньки и тоскливо воет
Да я больше на тебя сглатываю, если бы можно укусить за румяный бочок, мурлыкаю я.
Смотри, скажу Феде, тогда и кусать нечем будет. На кашку манную перейдешь, рассыпается колокольчиковым смехом Марина.
За такое и зубов не жалко, но это чисто между нами. А то и в самом деле скажешь, а мне потом объясняться, что я всего лишь ценитель красоты.
Марина ещё раз сверкает зубками, которые были белее муки самого высшего сорта, и кивает на стул. Вот этими-то зубками она меня недавно и обратила
Садись, ценитель красоты. Позавтракаешь и будем учиться владеть телом. Чего у тебя глазки опять заблестели? Не моим телом! Ты своим будешь учиться управлять.
А-а-а, разочарованно протягиваю я и хватаю горячий пирожок.
Из-за тонкой слоистой стенки пирога врывается аромат горячей картошки. С тонкими оттенками лука и яйца, где-то далеко чудится легкий аромат сливочного масла. Я никогда так тонко не ощущал запахи!
А уж вкус!
Городские пироги ни в какое сравнение не идут с деревенскими. Может воздух так румянит, может молоко оживляет, или же опара без дрожжей вырастает сама? Желудок завывает от восторга, кажется, что горячий ручеёк блаженства проливается в горло. От вчерашней слабости остается только воспоминание и редкие судороги.
Пироги улетают один за другим, Марина озабоченно смотрит на исчезающую кучу. Я понимаю её озабоченность и решаю, что ещё один и хватит. А может ещё один? А ещё?
И куда в тебя столько лезет? Моим мужчинам не останется, проглот! упрекает меня девушка.
Сама себе такую проблему создала, мням-мням. Ты читала у Экзюпери, что мы в ответе за тех, кого приучили? Вот и мучайся теперь! возражаю я второй биологической матери.
Мда, если бы знать, что ты такой любитель пожратьни за что бы не укусила! протягивает девушка и вываливает из деревянной кадушки остатки теста.
Ладно, не зуди. Я наелся. Показывай теперь, как мне из человека стать оборотнем? Мне раздеваться? Я помню, как ты медленно стянула халатик