Когда кузина потянулась, явно желая приступить к активным действиям, я не выдержала.
Бу, сказала я, отпуская потолок.
Тело двигалось легко двигалось. Кувырок в воздухе. Легчайшее касание пола пальцами и Кузина отшатнулась. Орать не стала, уже хорошо опыта набирается?
А Диттер моргнул и взгляд перевел. На меня такой вот затуманенный, одурманенный взгляд
Я. Я широко улыбнулась, только теперь вид клыков не произвел на кузину впечатления.
И хорошо сказала она, ткнув в дознавателя пальцем. Упокой ее. Видишь, она опасна
Я? Да я при всей стервозности своего характера, во многом воспитанного дорогими родичами, никого никогда не убивала а тут
Белое облако возникло на ладони Диттера и истаяло.
Упокой, нахмурившись, повторила кузина. И подскочив, обняла несчастного. Вот а если у него сердце не выдержит? Или еще что люди такие слабые, а этот и вовсе дефективным достался. Послали, кого не жалко, мне теперь переживай. Если штатный дознаватель скопытится, потом доказывай, что не по твоей вине
Разве ты не видишь? Она опасна она нам мешает мы будем вместе до конца жизни
От подобной перспективы меня передернуло. И не только меня.
Диттер разжал губы и тихо произнес:
Бегите не уверен что справлюсь
Бежать? Да Гретхен Вирхдаммтервег никогда и ни от кого не бегала. Я поступила проще. Шаг. Камин. И бронзовая статуэтка Плясуньи, на лице которой мне привиделась язвительная усмешка. Шаг. И затылок кузины.
Била я аккуратно: дура, но все равно родственница, да и уголовный кодекс опять же Главное, что эта интриганка, чтоб ее, и глазом моргнуть не успела. Инквизитор моргнуть успел, но и только.
Потом извинюсь. Когда в себя придет Если придет. Все-таки какой-то он хилый но увесистый, никак кости тяжелые. Я оттащила Диттера в спальню и принюхалась.
Кровушка, мать ее. Сладкий терпкий аромат, настраивающий на весьма определенные мысли. Рот опять наполнился слюной. Вот же слюну я сплюнула в фарфоровую вазу на редкость уродливого вида. Историческая ценность, чтоб ее
Весь этот дом теперь одна большая историческая ценность а вот на туалетном столике громоздились разного рода склянки. Что еще? Пошарпанный кофр за креслом как его только не убрали? В гардеробнойпара костюмов, рубашки белье нижнее крепко ношенное. Носки. Подтяжки для носок ничего в общем-то интересного
Я поморщилась. Не то чтобы я рассчитывала обнаружить что-то такое но гость изрядно утратил загадочности. Вернувшись в спальню, я склонилась над телом. Живой. Сердечко стучит. А вот запах крови поутратил прежнюю сладость, теперь в нем чуялась весьма характерная горчинка. Болеть изволят и надо, надо будет пригласить целителя, пусть глянет.
Дышал он ровно. А вот в груди клекотало легкие, стало быть ага, вон и платок со следами крови обнаружился. Его я сунула в карманпо крови знающий человек многое сказать способен. Мне почему-то казалось, что диагноз Диттеру известен, как и прогнозы, но делиться знанием он не захочет. Люди вроде него отличаются редкостным, порой просто-таки иррациональным упрямством.
Поцеловав инквизитора в лобне удержалась, признаюсь, я перевернула его на живот и стянула запястья шнуром. Подумала, и ноги тоже стянула. А поверх кинула дымку темных пут. Так оно всяко надежней а то мало ли, что в замороченную головушку взбредет. Как выветрится, отпущу
Если выветрится.
Эту подлую мыслишку я отогнала: не знаю, на что рассчитывала сестрица, но приворотных зелий А-класса не так уж и много в современном мире.
Сестрицу я тоже связала. Благо портьеры старые, шнуров в них, формирующих правильный облик, хватит на всех родственничков
И заклятье кинула. Тоже на всякий случай. Рот заткнула. Носком Диттера а что, хороший, качественный, не простыни же в самом деле портить из-за этакой мелочи прикрыла пледиком. Не из любви, но пеньюарчик мой несколько сбился, а потому вид у кузины был чересчур уж вызывающим.
Будем считать, что я о девичьей скромности беспокоюсь. Или о моральном облике дознавателя. И вообще
Полог тишины получился подозрительно легко. И вообще сила стала тише, послушней. Она больше не стремилась выплеснуться, разрушая хрупкие контуры новорожденного заклинания Красота.
Дверь я заперла на ключ. Вернулась к себе. Переоделась. А то ведь тоже вид не тот и пусть стыдливостью я никогда не страдала, но в лаборатории пеньюарам не место.
На рабочий костюм мой никто не покусился. Серенький. Невзрачненький. И парой-тройкой пятен украшен. И давно пора бы новый заказать, но я к этому привыкла. Зачарованная ткань пообмялась, утратила исходную жесткость, которая в первое время здорово меня раздражала.
Запахи Дыма. И серы. И трав.
Я прижала костюм к лицу. Все хорошо я ведь жива? Жива, в какой-то мере и как надолго? Почему именно я? Не отец, не мать, не бабушка, в конце-то концов а я последняя из рода? В этом ли дело? Если так, то воскрешение лишено смысла, поскольку детей у меня точно не будет. Плясунья властвует над смертью, но бледноликая сестра ее крепко держит в руках нити жизни. И ночным созданиям
Так, не хватало расплакаться. Вирхдаммтервег не плачут. И вообще у меня дело есть.
Глава 6
Черный флакон с плотной пробкой, которую украшало два знака силы. Сердце и разум. Очень интересно и кажется, я знаю, в чем дело.
В лабораторию никто не заглядывал. И хорошо. Нет, дверь из железного дуба крепка, а троица замков не самого простого сложения надежна, как и допуск на крови, но кто их, родственничков моих разлюбезных, знает?
Дверь открылась беззвучно.
Пахнуло пылью. Травами. Гарью Печь пора было бы почистить, но все руки не доходили, как и до уборки. Слугам сюда ход был заказан после того, как одна особо одаренная горничная решила смешать себе гламарии Дура. И то, что кожа просто слезлаудача и вообще, тех, кто печатает эти рецептики в газетенках, пороть надобно. Придумать тоже, использовать вытяжку из бычьей желчи вкупе с кровью и белодонницей
Световые камни постепенно разгорались. Зарядить бы, все ж давненько я сюда не заглядывала. Все дела какие-то, а какиеи не вспомнишь уже или не в них дело, а в осознании, что с бабушкой мне не сравниться. Онаталантливейший алхимик, а я я и с даром своим не способна совладать. Не способна была. Я потерла переносицу.
Потом пострадаю, сейчас же включить вытяжку. Активировать защитные контуры. И маску надеть. Нежить я или нет, это пусть богословы выясняют, вкупе с Академией наук, а техника безопасности для всех писана. Перчатки из шкуры виверны. Записывающий кристалл на две трети пуст, значит, хватит. Итак день, время имя говорить легко. Привычкавторая натура да
Осмотр флакона. Никаких меток я не обнаружила, что и понятно: кто захочет светить свой талант а вот потертости и царапины явно говорят, что флакону лет немало. Пробка потемнела. А в основании и пропиталась парами зелья, окрасившими пробковое дерево в темно-зеленый цвет. Подобный яркий и вместе с тем глубокий оттенок дает корень кладбищенской полыни, взятой с могилы девственницы-самоубийцы интересный ингредиент, не сказать, чтобы запрещенный, но сомнительный.
Чуть сдвинув маску, я понюхала пробку. Сладковатый аромат. И толика мяты. И А вот эту резковатую ноту я узнаю. Чемерица бледная. Сама по себе нейтральна, но поглощает силу и при правильной концентрацииа я не сомневалась, что автор чудо-зелья знает толк в травахспособна многократно усилить эффект.
Флакон был почти пуст. Темная капля выкатилась на стекло. Довольно плотная консистенция. И цвет такой с переливами. Значит, не обошлось без белокрыльника метельчатого. А вот он подпадает под первый список. Прелесть какая я провела стеклом по стеклу, размазывая каплю.
Универсальный нейтрализатор, как полагаю, будет слабоват. Нагрев. И пары уходят в тонкую трубку анализатора. Камера окрашивается темно-алым. А вот это уже и не первый список, но нулевойкордилия болотная, или бледнотравница, она жепоганица бледная, или сумеречная травка. Появляется только в местах с нестабильным магическим фоном, да и то не в каждых а уж чтобы взять правильно, жертва нужна. Но если выйдет, то