Драки в барах, домашнее насилие, наркотики, убийства. Она занималась моряками космофлота, которые избивали жен или подружек до смерти,трагическими случаями. Некоторые моряки, увидев ужасы Рубежа или свет чужого солнца, пускались во все тяжкие. Она гадала, что обнаружит здесь. Неподалеку припарковался фургон окружного коронера. «Скорые» и пожарные машины простаивали. Передвижная криминологическая лаборатория ФБР уткнулась в тротуар перед лужайкой у дома ее старой подруги.
Господи
Дом из ее детских воспоминаний будто накладывался на теперешнийдва фильма проигрывались одновременно, память и сцена преступления. Семья Кортни давно переехала, и Мосс никогда не думала, что снова войдет в дом старой подруги, уж точно не при таких обстоятельствах. Другие дома в ряду служили словно зеркальным отражением двухэтажного здания, у каждого подъездная дорожка, небольшой гараж, крыльцо залито светом единственного фонаря, все фасады одинаковыкирпич и белый винил сверху.
В детстве Мосс, как ей казалось, проводила здесь больше времени, чем в собственном доме, она до сих пор помнила старый номер телефона Джиммов. Одна прилипчивая реальность проникала в другую, как будто желток выливался через трещину в скорлупе. Мосс отхлебнула кофе из термоса и потерла глаза, чтобы проснуться, пытаясь убедить себя, что с домамиэто совпадение, ей это не снится. Совпадение, сказала она себе. Раньше в палисаднике рос цветущий кизил, но с тех пор его срубили.
Мосс остановила свой пикап рядом с перегородившей дорогу машиной шерифа, и его помощник подошел к ее окнувыпирающее брюшко и усы в стиле Чарли Чаплина придали бы ему забавный вид, если бы не усталые глаза. Он хотел развернуть ее обратно, пока она не опустила окно и не показала документы.
Что это? спросил он.
Следственное управление ВМФ,сказала она, уже привыкнув разъяснять аббревиатуру своего агентства.Федеральный агент. Нас интересуют возможные связи с военными. Там и правда все так ужасно?
Мой приятель туда заходил и сказал, что ничего ужаснее еще не видел, просто полный кошмар,ответил он, дохнув запахом кофе.Говорит, от них мало что осталось.
Репортеры уже появились?
Пока нет,ответил он.Вроде несколько фургонов теленовостей едут из Питтсбурга. Вряд ли они понимают, что здесь обнаружат. Совсем даже наоборот. Идемте.
Полицейская лента отгораживала подъездную дорожку и лужайку, протянувшись от фонарного столба и загибаясь на заборчик из кованого железа. У гаража столпились криминалисты, устроив перекур. Они смотрели на приближающуюся Мосс без обычного сексизма или откровенных взглядов, с чем она частенько сталкивалась на местах преступлений, сегодня их глаза были затуманены, они смотрели как будто с жалостью, ведь сейчас ей придется все это увидеть.
Дверной проем был завешен полиэтиленом, но запахи ударили ей в нос, как только она нырнула внутрь, приторная вонь крови, разложения и дерьма смешивалась со зловонием химических растворов криминалистов, банок с этанолом для сбора образцов. Запахи просачивались в нее, и слюна мгновенно обрела привкус меди, словно Мосс сосала монетку. В прихожей столпились криминалисты в спецкостюмах, упаковывали улики и фотографировали. За мгновение до того, как Мосс увидела сцену преступления, ее охватило тревожное предчувствие. Но как только она повернула за угол и увидела, с чем предстоит иметь дело, нервозность улетучилась и сменилась печальной решимостью как можно быстрее собрать сломанные куски головоломки.
На полу лежали мальчик и женщина, лица превращены в мешанину мозгов, крови и осколков костей. На мальчике были фланелевые штаны и толстовкапижама. Мосс решила, что ему лет десять-одиннадцать. Ночная рубашка женщины была в крови, голые ноги синюшные, местами багровые. Внутренности у обоих были вынуты, а на пол вылилось столько крови и дерьма, что они неровными ручейками стекали с ковра. От вони Мосс чуть не задохнулась. Исходящий от мальчика и его матери запах, дерьмо и бесформенность лишают их человеческого облика, подумалось Мосс.
Мосс давно уже научилась диссоциативной технике и умела смотреть на трупы под разным углом, отделяя изувеченные тела как можно дальше от личностей, которыми они когда-то были, она смотрела на собравшихся вокруг коллег через призму человека, а на телачерез призму криминалиста. Мосс воспринимала трупы как вещественное доказательство. Женщину убили одним или двумя ударами по голове, либо по левой скуле, либо по теменной части с той же стороны. Левый зрачок женщины расширился до размеров черного блюдца. Мосс отметила, что у мальчика содраны все ногти. И, судя по всему, на ногах тоже.
Она проверила женщину и обнаружила, что ее ногти тоже удалили. Кто-тонесомненно, мужчинаубил этих людей, а потом встал на колени прямо в кровь, чтобы выдернуть ногти. Или он выдернул ногти до убийства? Зачем? Один из криминалистов протягивал нити от кровавых брызг на потолке и стенах, создавая паутину, очерчивающую точки схождениясудя по всему, во время удара жертвы стояли на коленях. Похоже на казнь. Комната, в которой они погибли, была простой и безвкусной, ничего похожего на ту, где когда-то бывала Мосс, уютную, похожую на пещеру гостиную семьи своей подруги. Теперь, в отблесках света, стены напоминали по цвету овсянку. А на них пустони картин, ни фотографий, комната выглядела нежилой, как будто обставлена для продажи.
Шэннон Мосс?
Один человек в спецкостюме отвлекся от работы. Его глаза так налились кровью, что казались алыми, темная кожа побледнела до пепельного цвета, на маске протянулись две влажные полосы под ноздрями.
Специальный агент из Следственного управления ВМФ,представилась она.
Он пересек гостиную по стальным мосткам, установленным над кровью, как камни для переправы в ручье. Пожевав жвачку, он сказал:
Специальный агент Уильям Брок, возглавляю расследование. Давайте поговорим.
Брок повел ее на узкую кухню, собравшиеся там люди уже сняли спецкостюмы, их рубашки и галстуки помялись после нескольких часов работы, лица осунулись от недостатка сна. Но Брок выглядел неутомимым, как будто готов сражаться, пока не схватит убийцу. Провожая Мосс, он смотрел сердито, почти угрюмо, словно произошедшее здесь нанесло ему личное оскорбление. Он был крупным, баритон гулко звучал среди приглушенных голосов.
Сюда, в этот закуток,сказал он, открывая тонкую дверь-гармошку в отгороженную от кухни комнатку.
За прошедшие годы остальную часть дома бездушно обновили, но эта комнатка осталась прежней, практически нетронутой с тех пор, когда Мосс видела ее в последний раз. Это ее ошеломилокак будто время забыло об этом маленьком клочке. Панели под дерево, аляповатый абажур, окрашивающий комнату в янтарный цвет. Даже стол из ДСП и металлические офисные шкафы были похожи, если не те же самые. В одном шкафу Кортни как-то нашла связку писем, переписку родителей Кортни в процессе развода. Девочки сидели на веранде у входа и читали их друг другу вслух. Мосс поразилась, насколько пылкими, почти ребяческими могут быть письма взрослого мужчины жене и ничем не отличаются от школьных записок о разрыве отношений, совсем никакой разницы, так она тогда подумала. Ничего не меняется. У человеческого сердца нет возраста.
У нас есть фотографии жертв? спросила Мосс.Какие-нибудь недавние? Невозможно понять, как они выглядели.
Есть несколько альбомов,ответил Брок.И еще чеки из фотомастерской и негативы. Отправлю их вам, как только получим. Вы уже все осмотрели? И наверху тоже?
Мне нужно осмотреть верхний этаж.
Брок закрыл дверь-гармошку.
Я должен с вами поговорить, прояснить кое-что,сказал он, усаживаясь за стол из ДСП.Посреди ночи мне позвонил замдиректора ФБР, вытащил из постели. Обычно он мне не названивает. Он сказал, что в Канонсберге произошло преступление федерального уровня, и велел его раскрыть.
Но это не все, что он сказал,предположила Мосс.
Брок оскалилсяэто обозначало расслабленную улыбку, но выглядело скорее как паника. Он завернул жвачку в фольгу и сунул в рот новую черную плитку. В воздухе поплыл запах лакрицы от его дыхания. Мосс заметила следы зубов на кончике его карандашаможет, он только что бросил курить, решила она, или пытается. Сорок с небольшим, максимум лет сорок пять, мускулистый, явно регулярно наведывается в спортзал. Она представила, как он боксирует. Представила, как накручивает мили на беговой дорожке в пустом зале.