Тяжело вздыхая, я понимал, что доказывать обратное и стучать себя в грудь кулаком не буду. Опуская буйную головушку, вспомнил Марию. Она надеется, что я смогу вернутся раньше и на тебе, нарвался на неприятности.
Что призадумался? Сейчас пойдём ко мне в кабинет и оформим бумаги. ДПНК! закричал подполковник, открой «стакан», выпусти бегуна.
Оказавшись в кабинете начальника оперчасти, я уселся на стул и внимательно смотрел на подполковника. Тот не спеша открыл сейф, вытащил бумаги и тщательно их пересмотрел. Сварил кофе и налил в большую, пузатую чашку. В кабинете стояла резная мебель, блестевшая корабельным лаком. Зона производила мебель небольшими партиями, и кабинет оперативника представлял собой краеведческий музей в миниатюре. Иконы, картины в дубовых рамах, подсвечники, шахматы, огромное кожаное кресло ручной работы, шкаф под старину.
Меня зовут, Дёмин, Стрельцов Олег Витальевич. Как ты уже догадался, я начальник оперативного отдела. От меня многое зависит, ой многое.
Он хитро прищурился, и небрежно бросая пачку «Camel» на стол, предложил и мне закурить. Отказываться я не стал и, разминая пальцами туго набитую сигарету, ждал.
Будешь помогать бороться с нарушителями?
Это как?
Я хлопал удивлёнными глазами, не понимая, куда клонит Стрельцов.
Очень просто, одного твоего желания вернуться раньше домой не достаточно. Свободу нужно заработать. Если ты согласишься сотрудничатья помогу тебе досрочно освободиться. Понимаешь? Могу устроить на хорошую работу. Например, в столовую или в библиотеку. Хочешь?
Предложение заманчивое, надо подумать.
Думать не нужно, Михаил, свято место пусто не бывает. Если ты согласишься помогать, то инцидент с запретной полосой будет исчерпан. Ты вернёшься в свой отряд, и будешь дальше отбывать наказание. Только внимательно слушая, что говорят заключённые, где прячут телефоны, водку, наркотики. Периодически я буду тебя вызывать к себе, и ты будешь обо всём рассказывать. Мне нужен свой человек, которому я смогу доверять. Ну как?
Он мило улыбался, и даже торжественно вручил мне пачку «Camel». Я понимал, что роль стукача для меня неприемлема, но не стал об этом прямо говорить Стрельцову.
Можно кофе? Давно не пил, Олег Витальевич, замёрз за ночь в «стакане».
Конечно, Миша, конечно. И запомни, если ты будешь на меня работатьсвидание на три дня с женой гарантирую. Плюс, никто из вертухаев тебя не тронет. У тебя будет «зелёный свет» везде, по всей колонии. И даже иногда можно будет побаловаться водочкой.
Он подмигнул, и вытащил из-под стола бутылку водки.
Ты же бывший офицер, Миша, зачем тебе эта шантрапа? Убийцы, наркоманы, педики, отбросы общества. Человек ты здесь случайный, так же?
Одобрительно кивая, я наслаждался крепким кофе. В дверь постучали, и показался молодой лейтенант.
Олег Витальевич, к вам человек приехал, из Киева. Ждёт в соседнем кабинете.
Кто такой?
Не могу знать, отчеканил молодецким тоном лейтенант, и мигом ретировался за дверь. Стрельцов с недовольством заёрзал на стуле, и одел фуражку.
Подожди меня в коридоре. Мы ещё не закончили.
Я вышел за дверь и стал прогуливаться по длинному коридору, читая яркие и многообещающие плакаты: «На свободу с чистой совестью» и прочие пережитки советского режима. Каково же было моё удивление, когда из кабинета вместе со Стрельцовым вышел Игорь Дмитриевич Ткачёв. В длинном, осеннем пальто, с дипломатом в руках, он улыбался и протягивал руку для приветствия.
Здравствуй, Миша, рад тебя видеть!
Обнимая, Ткачёв похлопал меня по спине как старого, доброго приятеля. Стрельцов ничего не понимал, пребывая в замешательстве.
По твою душу приехал, заждался, небось?
От неожиданности у меня язык прилип к нёбу. Я пялился на Ткачёва, и кивал головой без остановки как «фарфоровый китайский болванчик» из сувенирного магазина Пекина.
Подполковник, организуй нам кабинет, чтобы я без лишних свидетелей поговорил с Дёминым. И сам понимаешь, встреча у нас конфиденциальная, поэтому ни одна живая душа в колонии не должна о ней узнать. Понятно?
Да-да, я всё понимаю, без вопросов. Вы можете зайти в мой кабинет и там поговорить.
Стрельцова била мелкая дрожь, лицо напоминало пунцовую маску. Он распахнул дверь, и едва не отвешивая до самой земли поклоны, как холоп барину, впустил нас в свой кабинет.
Долго я Вас ждал, долго, Игорь Дмитриевич.
Прости Миша, время сейчас смутное, работы невпроворот. Садись, разговор у нас с тобой долгий. В ногах правды нет.
Он снял пальто и повесил его на стул. Открыл дипломат, вытащил из него блок сигарет и протянул мне.
Это тебе небольшой гостинец.
Спасибо.
Я взял сигареты и повертел в руках. Ткачёв чувствовал себя неловко, когда я смотрел на него испытывающим взглядом.
Знаю, знаю, Миша, виноват в том, что не помог тебе выбраться из этой передряги. Не знал, был в командировке. Когда вернулся в Украинухотел связаться с тобой. Телефон твой не отвечал.
Как же отпустили Михайлова?
Мы выполнили свою работу и передали Михайлова дальше. У нас весь отдел до сих пор пребывает в недоумении.
Он пожал плечами с озабоченным лицом.
И Вы не вытащите меня отсюда?
Увы нет. Решение суда вступило в законную силу, но не всё так плохо как ты думаешь. Ты отсидел в СИЗО, и в соответствии с законом «Савченко», один день твоего заключения, засчитывается за два дня. И подводя итог, на свободу ты выйдешь по УДО, через три месяца. Это я тебе гарантирую.
Спасибо. Кстати, Вы вовремя. Стрельцов пытался сделать из меня лагерного стукача.
Ткачёв рассмеялся и, вытирая слёзы из глаз, закурил.
Забудь, больше никаких незапланированных приключений у тебя не будет.
Ткачёв как-то странно произнёс фразу о незапланированных приключениях, и я догадался о том, что он не зря оказался здесь.
Эксперимент продолжается, Миша. Наши учёные трудятся над усовершенствованием «аппарата Михайлова». Однако, ты пока единственный человек, кто смог побывать в прошлом не один раз, и успешно вернуться обратно.
Значит, не будь эксперимента, Вы бы и не приехали?
Мне стало обидно и тяжело на душе.
Перестань, ты во многом нам помог. Кстати, только благодаря твоим бумагам мы смогли разминировать шахту «Юбилейную» и полностью вернуть государству все награбленные нацистами ценности. Это миллионы долларов. Я обратился к руководству, чтобы тебе выплатили премию за оказание посильной помощи.
Не надо, зачем? Я сделал то, что обязан был сделать каждый нормальный человек.
Твои слова лишний раз подтверждают, что я в тебе не ошибся. Спасибо. Деньги лишними не будут. У тебя родители, семья. Ты безработный. И не спорь.
Он замахал руками, давая понять, что слышать больше ничего не желает.
Мне каждый день снится война.
Даже так?
Это правда. Один и тот же сон повторяется с завидным постоянством. И я ничего не могу с этим поделать.
После я в подробностях рассказал про свой сон Ткачёву. Тот внимательно слушал, и на лице у него отражалось недоумение.
Значит местность для тебя незнакомая? И ты там ни разу не был?
Ни разу. Одно дело снилось бы то, где я успел побывать, так нет.
Очень странно, Миша, очень. А как у тебя со здоровьем?
Всё нормально, особо ничего не беспокоит. Если бы не эти сны.
Вернуться хочешь? спросил Ткачёв, прищуривая глаза.
Не думал об этом. Да и как это сделать? Мне ещё срок мотать.
Я устало покачал головой и пригорюнился. Ткачёв встал со стула и подошёл ко мне.
Я ведь за этим сюда и приехал.
Это как?
Эксперимент хотят продолжить, и для тебя есть задание. Можешь отказатьсяневолить не стану.
Какое задание?
Не торопись, Миша, подумай. За основную цель задания пока рано говорить, как, впрочем, и тебе давать своё согласие.
Но ведь я здесь, а установка в другом месте.
Ткачёв усмехнулся, и я увидел по его выражению лица, что он что-то не договаривает.
Установку сделали меньше размеромэто первое. Второесам процесс перемещения занимает куда меньше времени, чем раньше и проходит менее болезненно для человека.
Уже отправляли кого-то?
Было дело. Только, к сожалению, не удачно. Люди не вернулись, и как говорят наши специалисты, потерялись и навсегда остались в прошлом. Печально, не правда ли?