Если бы не одно очень важное дело, я бы тоже сейчас предпочла сидеть у камина с чашкой лаффе, слушая неспешное и печальное пение знаменитой Ларин Ольтар. Это была, пожалуй, единственная привычка, привитая мне в спецшколе, за которую я была благодарна. Уроки музыки стали светлой отдушиной во мраке школьной жизни. Ведь нас натаскивали не только на то, чтобы «видеть» и «слышать» эмоции, чувства, события. Мы должны были выпуститься разносторонними личностями, с которыми можно и на бал, и на войну. Мне танцевать после школы как-то не доводилось, а вот те, кого отправляли на работу в дипломатические корпуса, регулярно мелькали на увеселительных мероприятиях. Но не развлечения ради. Там они ни на минуту не забывали о том, кем являются и чего от них хочет империя: секретные данные, тайные мысли, обличение лжи и пороков государственных мужей. Причем не только нашего государства. Не даром же пятилетнее вялое противостояние с Даргайским княжеством вдруг закончилось внезапным примирением и даже сотрудничеством. А ведь уже к войне готовились, войска к границе стягивали. А оно вон как обернулось. Явно кто-то из наших поработал на славу, добыв очень важные, нужные и, главное, своевременные сведения про какого-то весьма высокопоставленного даргайца, если вообще не самого князя. Да, могло быть и такое. Я была несказанно счастлива, что меня сия чаша миновала. Окажись мои способности на уровне высших, то быть мне личной шпионкой императора. А так Скромно помогаю при расследовании особо тяжких и необычных дел.
Я проверила карман. Кристалл записи был на месте. Оставалось только отправить то, что было на нем. Лежа сегодня после кошмара без сна, я вдруг вспомнила, что мамины родители жили в Линстенебольшом городке на севере. Мы с ними почти не общались. Впрочем, мы вообще во времена моего детства ни с кем не общались. Даже дом наш стоял на окраине, особняком от остальной деревни. Так родители пытались уберечь меня от любопытных глаз. Но и это не помогло. Кто-то все же донес, что в деревне живет слепая девочка. Знала бы, кто, задушила бы собственными руками, и тела бы потом не нашли. Уже допивая на кухне утренний лаффе, я решила попытать счастья и отправить запрос в Линстский архив. Вдруг родители с братом переехали туда. Конечно, можно было бы сделать это из дома, передатчик у меня имелся, но с общего пункта отправки было как-то спокойнее.
Лужи и грязь под ногами не давали идти быстро. И хотя я не видела их, но слышала противное хлюпанье. Хорошо хоть сапоги были добротные и не промокали. Когда я добралась до пункта связи, там уже собрался народ. Перешагнув порог, остро ощутила сначала чужое любопытство и тут жестрах. Остановилась, переводя дыхание. С прошлых визитов я помнила, что здесь три окна. От ближайшего ко мне темное пятно медленно пятилось назад. Иногда репутация видящих была на рукуне придется стоять в очереди.
Я решительно подошла к окошку и положила на стойку круглый кристалл записи и бумажку с адресом.
Мне нужно отправить вот это.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Даже передатчики, казалось, перестали мерно попискивать и затаились. От оператора пришла волна удивления, смешанного со страхом и любопытством. Я слышала, как зашуршала бумага, мой заказ приняли. Ждать пришлось недолго.
Ваше сообщение отправлено, дрогнувшим женским голосом произнес оператор. Приложите ладонь к терминалу для оплаты.
Я уже предвкушала эмоции людей, что притаились за спиной. С трудом пряча улыбку, медленно, палец за пальцем, сняла перчатку, сжала и разжала кулак, разминая кисть. По спине тут же прошелся морозужас, исходящий от посетителей и операторов пункта. Но была еще одна эмоция, которая меня удивила, любопытство. Детское. Я чуть повернула голову, но, конечно же, не смогла разглядеть того, кому оно принадлежало. Ладно, хватит разыгрывать спектакль. Мне тоже не доставляло особого удовольствия находиться среди всех этих людей с их страхами, низменными мыслями и желаниями. Я приложила ладонь к терминалу оплаты. Он негромко пискнул. Кожа слегка нагрелась и по ней прошелся вихрь тонких иголочек. Но это длилось мгновение.
Оплата принята, сообщила оператор недовольно.
Спасибо, я медленно натягивала перчатку.
Ответом мне стала тишина. Что ж, не привыкать.
Оказавшись на улице, я с удовольствием вдохнула полной грудью стылый весенний воздух. Как из затхлого подвала выбралась. Домой возвращаться не спешила. Там меня ждали только одиночество и недовольство Тайрин. Но когда рука коснулась дверной ручки, я почувствовала присутствие кого-то еще, точнее его удовольствие, а перешагнув порог, услышала смех и голоса: одиндомработницы, а второй -
Айрис, констатировала я факт, закрыв за собой дверь и почувствовав запах мясного пирога и чая.
Эста Рин, испуганно ответил курьер, словно его застали за чем-то постыдным. Впрочем, и такое могло быть. Я же все равно ничего не видела.
Чем обязана? Опять кого-то убили или ограбили? холодно спросила, не спеша раздеваться.
Айрис ответил не сразу.
У нас есть подозреваемый по последнему делу. Вам необходимо присутствовать при его допросе.
Прежде чем ответить, я выдержала паузу, словно раздумывала, стоит ли ехать.
И чего вы ждете, Айрис? Или предпочитаете остаться здесь и развлекать мою прислугу?
Злость Тайрин вспыхнула огненным цветком. Раздражение курьера слегка кольнуло меня. А вот его смущение ласково скользнуло по коже и тут же растаяло.
Идемте, произнес Айрис сквозь зубы.
Жутко не хотелось снова выходить на улицу. Я так мечтала залезть под горячий душ. Но увы, долг От него никуда не деться.
В отделении городской полиции как всегда было суетно. Эмоции сотрудников, свидетелей и подозреваемых смешивались в непередаваемый коктейль: злость, страх, усталость, недовольство, апатия. Меня провели в кабинет Оллира, где я смогла, наконец, незаметно выдохнуть.
Эста Рин, добрый день, поприветствовал меня следователь. Айрис не отвлек вас от важных дел?
Нет, что вы. Я была абсолютно свободна, светским тоном ответила я.
Жаль, вздохнул Оллир, заставив меня хмыкнуть.
Говорят, у вас есть подозреваемый по делу убитого мага.
Есть. Он ждет допроса.
Я принялась расстегивать пальто. Вешалка стояла слева. Это я хорошо помнила. Шляпку пристроила на верхний крючок.
Просветите, кто он? Или она?
Это он, живо откликнулся Оллир. Смазанным темным пятном он сидел за столом на фоне окна. Калин Лойр. Шестнадцать лет. Ученик убитого.
Я чуть склонила голову на бок, выражая удивление и сомнение. Уж слишком юн. Впрочем, мотив мог быть вполне очевиденжестокость учителя. Я бы своего наставника с удовольствием отправила на вечное общение с предками.
Что-то не так? следователь заметил мою реакцию.
Ученик убил учителя, произнесла я спокойно.
И? не понял Оллир.
Я не стала дожидаться, когда мне предложат стул, поэтому прошла и устроилась на том, что всегда стоял перед столом следователя.
Как это вяжется с тем, что убитого с убийцей связывал какой-то заказ?
Дело в том, что личность Лойра не так проста, пятно напротив меня покачнулось. Он не был зубрилой и вообще был далек от образца ученика.
Это повод подозревать его в убийстве? усмехнулась я, закидывая ногу на ногу.
Оллир помолчал пару секунд. От него пришла волна досады. Настолько легкая, что я засомневалась, а не показалось ли мне.
Лойр был замечен в краже артефактов. Ничего опасного. Так, по мелочи. А еще он однажды исправил свои отметки в журнале. И теперь находится на грани отчисления.
Все еще не вижу связи. Он был на грани отчисления и заказал убитому артефакт? усмехнулась я. Я, конечно, могу предположить, что убил он мага, чтобы не платить. Потому что подобные услуги весьма недешевы. И все же
Катир Алий тоже не был образцовым педагогом, сообщил следователь. Когда-то он преподавал в столичной Академии Магии, а пять лет назад переехал в наш город и устроился в магическую школу.
Почему нет? Устал от столичной жизни. Захотелось покоя и умиротворения, пожала я плечами.
Отнюдь, легко разрушил мою версию Оллир. Он брал взятки.
И до сих пор был жив и не на горных шахтах? удивилась я.