Школяр не удержался от горестного вздоха, подошел и понурился.
Магистр! неуверенно протянул он. А какой смысл
Уве! перебил я его. Тебя ведь неспроста переучивают держать жезл левой рукой. Микаэль разве не говорил о замеченных в эфирном теле нарушениях? Быстрые выплески больших объемов энергии не для тебя, а техники ювелирного воздействия на незримую стихию это прерогатива истинных, но никак не ритуалистов.
Ясно, тяжко вздохнул слуга.
У тебя не так много путей сделать карьеру во Вселенской комиссии, продолжил я. Полевая работа не твое. Загнешься. Так что либо станешь экспертом по ритуалам и схемам, либо так и останешься прозябать даже не на вторых ролях, а на подхвате. Разве что по административной части в канцелярии карьеру сделаешь, но это вряд ли. Там немного другие правила игры.
Уве шмыгнул носом и спросил:
Хотите сделать из меня теоретика?
У теоретика есть неплохие шансы получить назначение магистром-экспертом, а там при малой толике везения и следственную группу возглавить можно. Тем более что твои способности останутся при тебе, а при работе с большими потоками энергии в обязательном порядке используются формулы, смягчающие магический откат. Этот путь для тебя также остается открытым.
Школяр запустил пятерню в копну волос, взлохматил их и кивнул.
Звучит разумно, магистр. Я учту.
Но было видно, что в своих мечтах он разит врагов взмахами волшебной палочки, ведь сеньорита Лорелей Розен точно не обратит внимания на книжного червя, посвятившего себя теоретическим разделам тайных искусств. Я был с таким настроем категорически не согласен. Живому скучному книжнику привлечь внимание девушки несравненно легче, нежели лихому боевому магу, гниющему где-то в общей могиле, а то и вовсе в помойной канаве. Если сами магистры-исполняющие гибли при исполнении служебных обязанностей не так уж и часто, то шансы их подручных на долгую жизнь были далеко не столь высоки. Особенно у новичка с нестабильными способностями к волшбе.
Так что сразу после обеда, когда Марта отправилась в библиотеку, я велел школяру со всем тщанием нанести на лист писчей бумаги схему поместья и отметить на нем контуры магической защиты. К моему немалому удивлению, никаких сложностей с этим у школяра не возникло. Линии из-под гусиного пера выходили прямые и четкие, да и с пространственным мышлением у слуги оказался полный порядок. Немного сбился он только при отрисовке силовых линий, призванных сигнализировать о вторжении чужаков, но справился в итоге и с этим.
И что скажешь? поинтересовался я, когда рисунок был готов.
Вот здесь и здесь идет одинарное плетение, указал Уве на точку в непосредственной близости от ворот, а затем сместил палец к флигелю слуг. Там всегда охрана бдит, за счет этих участков решили разгрузить схему.
Сколько в имении колдунов?
Помимо графа только один, его племянник.
Я припомнил молодого человека, имевшего несомненное сходство с нашим хозяином, и уточнил:
Еще что скажешь?
Защита привязана к местности в узловых точках, они увеличивают стабильность чар, но замедляют обратную связь. На участках с двойным плетением это некритично, а вот при разрушении одинарного сигнал о вторжении запоздает. Ненадолго, но у налетчиков появится фора в минуту или даже две.
Составь схему дублирующего контура. Укрой его под основной защитой, только не забудь компенсировать возможное наложение силовых потоков и огради их от слияния. И да это должен быть полностью независимый блок с отдельным управлением.
Уве растерянно поскреб затылок.
Здесь одних расчетов на несколько дней! Обычную защиту я могу поставить уже к вечеру, но маскировка и согласование с имеющимся плетением там все сложно
Ну так и ты в университете штаны не зря протирал, ведь так? усмехнулся я. Выше нос! Самому тебе ничего делать не придется, схему отдашь графу. Со своим уставом в чужой монастырь не лезут, знаешь ли.
Слуга кивнул, взял лист с подсохшей схемой и обреченно вздохнул.
Пойду в библиотеку, там что-то было по ритуалистике.
Я тоже в гостиной оставаться не стал и отправился в спальню, где завалился на кровать и забылся беспокойным сном, а уже на закате меня разбудил вернувшийся из города Микаэль.
Тук-тук! сказал он, встав в дверях, икнул, покачнулся и навалился плечом на косяк.
Я продрал глаза и уставился на подручного.
Так понимаю, сходил успешно?
Успешно-успешно! подтвердил маэстро Салазар, прошел в комнату и плюхнулся на стул. Он уже успел сбрить ненавистную бородку и даже придал укороченным усам некое подобие былой формы.
От берета и серьги избавился?
Микаэль кивнул и спросил:
И что теперь?
Теперь ждем.
У моря погоды? съязвил маэстро Салазар.
Возвращения нашего гостеприимного хозяина, ответил я, поднялся с кровати, взял шпагу и кинжал. Хочу размяться. Ты со мной?
Микаэль лишь покачал головой: сегодняшний вечер он намеревался провести в куда более приятной компании кувшина вина.
Вопреки обыкновению, граф Хирфельд вернулся домой далеко за полночь; к этому времени я успел пофехтовать с тенью, отужинать и сойтись с Мартой в ментальном противостоянии. Понемногу даже начал беспокоиться, не случилось ли с магистром-управляющим какой беды, но волновался напрасно. Дело оказалось в аврале на работе, и сразу после возвращения в имение граф затребовал меня к себе.
Случилась странная история, заявил он, принеся извинения за столь поздний вызов.
Я весь внимание, магистр, ответил я, опускаясь в кресло.
Бренди? Нет? Ну тогда слушайте. Граф устало вздохнул, замолчал, собираясь с мыслями, после начал рассказ: Одному из книжников принесли на оценку сочинение из разряда запрещенных. Разумеется, он сразу уведомил нас об этом, но продавец куда-то спешил и ограничился распиской в получении книги, а вырученные за ее продажу средства должны были поступить в Банкирский дом Монтальери.
Действительно странно, улыбнулся я. Сказал бы даже: опрометчиво.
Граф Хирфельд приложил хрустальный бокал ко лбу и покачал головой.
Это еще не самая большая странность. Продавец выглядел как южанин и представился Сильвио де ла Вегой.
О-о-о! выдохнул я, округляя глаза в насквозь притворном изумлении. Не может быть!
Если не ошибаюсь, именно так звали попытавшегося задержать вас официала ордена Герхарда-чудотворца?
Я развел руками.
Как его звали, можно лишь гадать, но представился он именно так.
Магистр-управляющий кивнул.
Естественно, я немедленно затребовал книгу себе.
Что за фолиант?
Не важно, отмахнулся граф Хирфельд. Главное, что в нем обнаружился экслибрис маркиза Альминца.
Я хмыкнул, изобразил крайнюю степень задумчивости, затем осторожно произнес:
Если принять во внимание угрозы, что при обыске у нас будут изъяты вещи его светлости, все становится на свои места. Теперь нет никаких сомнений, что за убийством маркиза и моими злоключениями стоит именно орден, а эта книга та самая улика.
Не только книга, заметил магистр-управляющий. Де ла Вега арендовал ячейку, из нее мы изъяли мешочек с вензелем маркиза Альминца с парой жемчужин и купчую о продаже еще дюжины штук одному из местных ювелиров.
Очевидно, де ла Вега отчаялся подбросить их мне и решил обратить в деньги! высказал я вполне очевидное в этой ситуации предположение, просившееся на язык само собой.
Взгляд серых глаз собеседника уколол нежданным интересом, но уколол и потух.
Должно быть, так отстраненно произнес граф Хирфельд, который явно сомневался в столь вопиющей безалаберности официала ордена Герхарда-чудотворца. Вопрос, дорогой друг, в том, что со всем этим делать мне.
Нет ничего проще! приободрился я. Тут и думать нечего! Ваш долг незамедлительно сообщить об этом канцлеру. Полагаю, вновь открывшиеся обстоятельства помогут свести к минимуму ущерб для репутации Вселенской комиссии, и ваше усердие будет по достоинству вознаграждено!
И вновь по мне скользнул пристальный взгляд, и вновь граф не стал высказывать никаких сомнений и подозрений. Он лишь откинулся на спинку кресла и сказал: