С девками Хойе, щебечи, а не с обтрепышем!
А его девки шарахаются, чтобы от вони не сдохнуть!
Чу! Вон и мальчонка подыхает! гоготали на Хойсом подельники, заставляя того от злобы скрежетать зубами. Но, кроме меня, изливать ненависть он ни на ком не смел, поэтому зарядил мне кулаком в спину.
Я упал на землю, корчась от боли и не в силах дыхнуть, а еще пытаясь не разрыдаться.
Вонючка, размажь! Бей! бесновались разбойники, подначивая Хойса. Я сжался, ожидая еще удара, но суровый старческий оклик приостановил экзекуцию:Что это?!
Узловатый палец с желтым, толстым когтем ткнул в мою сторону. Не успел ойкнутьхромоногий разбойник ловко прыгнул ко мне, дернул за куртку, и я лишился последней пуговицы.
Миг, что старик вертел перед глазом блестящую пуговицупоказался тягучим, долгим, а когда взглянул на меня одичалым взглядом, я чуть не обделался от ужаса.
Маг! зашипел змеей он, Лучезарик! и поднял над головой руку.
А-а! захрипел Хойе. Я не знал! Изжарим егои никто не прознает! вонючка схватил меня за волосы и рывком поволок к костру. Если бы его подельники не закричали наперебой, услышали бы жалобный визг. Тихий, отчаянный, трусливый. Слезы хлынули из глаз, и я до крови закусил губу, чтобы не зарыдать, не взмолиться о пощаде. Я не гордыйпросто нет в них жалости.
«Какой же я невезучий!»подумал перед смертью. Вонючка схватил пылавший сук и, предвкушая наслаждение чужой болью, махнул перед моим лицом. Запахло горелой шерстью
Э, нет! заорал самый толстый из банды, оттаскивая от меня живодера. Сам подыхай, а нас не тяни!
Одной тварью меньше! упрямился Хойе визгливым от волнения голосом.
Уходи и жги один! Я не хочу у лучезариков дохнуть долго, в муках, а потом оживать и снова дохнуть!
Пшел отсюда!
Трус! выплюнул вонючка.
Чего?! на поляне молчаливое напряжение сменилось многоголосой перебранкой.
Не знаю, какой из меня маг, может, и куртку снял с кого-то. Ведь не зря же ошивался около такого сброда и очнулся у трупа, но сейчас мне показалось, что если не спасусьумру в муках.
Тем временем свара перешла в потасовку. Трясясь от волнения и страха, что бездарно упущу единственную возможность для бегства, встал на колени. Но, увы, стоило пошевелитьсяраздался оклик, и на меня разом уставились девять пар настороженных глаз. Даже мордобой прекратили.
«Все!»захлестнуло отчаяние, и я потерял контроль. Дальнейшее помню смутно и совершенно не понимаю: как так вышло, и откуда нашлось столько злобы, с которой начал цедить слова.
Какая радостная встреча! прошипел я, пытаясь придать голосу зловещности. Меня трясло, кровь неслась по венам, но если уж думают, что я магпусть так. Злорадно ухмыльнулся, прищурился и сделал к ним шаг. Безлунная ночь, ненастье подходящее время для празднества бесплотных духов! я выпучил глаза, как сумасшедший, и осклабил зубы. Голодные, не упокоенные духи рыщут в поисках поживы!
От смешка, вырвавшегося из моего горла, у самого волосы встали дыбом. Что уж говорить об оцепеневших душегубах, вперившихся в меня не моргающими глазами.
За оказанные ими услуги надо платить кровью! Но не моей же?! я завертел головой, оглядывая: кто больше всех сомневается в моем лицедействе. Ты! рявкнул, указывая на самого толстого и здорового из своры. Начну с тебя! Не ходить же мне вечно в теле тощего заморыша! Духи! заорал во все горло и раскинул руки. Сюда! Жертвы здесь!
И напоследок, дойдя до предела напряжения, расхохотался. Если бы не знал, что это мой голос, поседел бы. Разбойники сидели, не шевелясь. А духов все нет. Да и откуда они возьмутся у блефовавшего мальчишки? Но, видимо, небу понравилось мое лицедейство, потому что неожиданно громыхнуло, черную глубину разорвала вспышка молнии. Я приготовился получить палкой по голове и умереть без мучений, но ошалевший сброд засучил ногами, взвыл и бросился врассыпную. А я ринулся за толстым разбойником, вопя, хохоча и угрожая
Когда выбранная жертва поняла, что бегу за ним, заорала:
Всевидящий! Спаси!
Поздно! прорычал я, войдя в раж
Вряд ли догнал бы этого кабана, если бы он от страха не запнулся. Но оказавшись рядом, я испугался: что теперь делать? И, не придумав ничего лучше, хорошенько, с разбегу пнул его. Жирдяй заверещал, будто я в него вцепился. И мгновенно в отдалении заголосили от ужаса и другие разбойники
Я продолжал бежать за задыхавшимся толстяком, потому что больше не знал куда идти. Округа кишит душегубами, до смерти напуганными мною. Я бегу от них, за одним из них Бессмыслица, но, видимо, вся моя жизньсплошная нелепица!
В непроглядной темноте запинаюсь и скатываюсь в воду. Ой, кажется, я плавать не умею!
* * *
Эй! Живой?
Дохляк! сквозь сладкий, крепкий сон доносились голоса. Первыйробкий, уступчивыйподчиненного. Другой рассерженный, суровый, принадлежавший, скорее всего, начальству.
Э-э простонал я, после грубого толчка.
Стоило лезть в стылую воду, замочить штаны и обувьчтобы найти неприятности?! Плыл бы себе «светляк» дальше! А мы видеть ничего не виделии нет бед! Так нет же, недоумок! смачный хлопок, напоминавший затрещину, все больше уверял меня, что я приношу беды не только себе, но и другим. Мель Ситаль, мель Ситаль! Там кто-то тонет! этот Ситаль пискляво передразнил голос подчиненного. Повылавливаешь в праздники распухших утопленников из сточных подвмиг поумнеешь!
Простите, мель Ситаль, гнусавил человеколюбивый идиот, по блеянию которого чувствовалосьтакой же недоносок, как я.
И куда его теперь?! Хоть обратно в воду не толкай! не унимался главный. Бросил бы, да извазганных штанин жалко! Вот и тащи на себе, добряк, до околотка! Живо, Фретан!
Я же куртку испачкаю! уныло заканючил тот и тут же получил очередную оплеуху.
В следующий раз будешь молча зыркать по сторонам! Повезло, что «светляк» тощий!
На нем грязи немерено! Ой! глуповатый подчиненный довел стража Ситаля и тот перешел к более веским аргументампинкам.
С кряхтением некий Фретан, необычайно теплый, взвалил меня себе на плечо и, брюзжа под нос ругательства, куда-то потащил
О! Кто к нам пожаловал! злорадно захихикали над ухом.
Кресс, отвали! А то наколдует тебе третью ногу или задницу на лбу!
Или наоборот, чего-нибудь меж ног отсушит! С этих станет!
По мельканию света и теней догадался, что надо мной склонились люди. Их многои снова решают мою судьбу.
На н-ногу сил н-не хватит, но отсушулегко прошептал я, едва двигая потрескавшимися губами.
Каждое слово давалось с трудом. Послышались смешки.
Угу, скептично раздалось откуда-то сверху, впервые вижу боевого мага в доходяжном теле.
А м-мне не к-кулаками махать, нахально выдавил и попытался открыть целый глаз. Второй заплыл и жутко болел.
Оно и видно. Никак собратья «светляки» отделали? язвительный тип выводил из себя. Но прежде чем дерзить, нужно хотя бы глянуть на человека. Превозмогая слабость, все-таки приоткрыл веко. Голова кружилась, перед глазами все плыло, поэтому в высокой фигуре, стоявшей напротив света, не сразу разглядел стражника в форме. Склонив голову, он ехидно разглядывал меня, шлепая кнутом по высокому голенищу. А вокруг толпились арестанты.
Может, и они, скривил я губы. Не осилили колдовствомхоть так отомстили. А что еще мог сказать? Ну, не плакать же снова, как девчонка.
Как пить датьбоевой маг, хмыкнул тот. Тащите в камеру.
Меня подхватили под руки и достаточно осторожно поволокли куда-то. От слабости я отрубился, но тяжкий вздох стража услышал:
Там отсидится, пока за ним не приедут.
Просыпался несколько раз, пытался уловить суету, но тут же вновь проваливался в глубокий сон. Меня несли куда-то на носилках, затем везли по колдобинам в жесткой карете, потом тащили. Я намеревался спокойно перейти грань и закончить мучения в бренном теле, однако капризный голос, что все время раздавался поблизости, не давал спокойно умереть.
Вопет! холодная рука коснулась моего лба. Скот эдакий! Даже не думай сдыхать! На том свете достану!