Илия сам не понял, что в ее словах вызвало ощущение вонзающейся занозы. Его ладони дрогнули на руле, а голос вдруг взвился, становясь резким и злым:
Ни у кого нет права быть теми, кто они есть. Люди слабы и полны дерьма. Все должны стараться. Никто не полюбит тебя, пока ты не заставишь себя стать лучше себя самого. Даже те, кто должен был.
Он осекся, прежде чем выплюнул еще более грубые и странные слова, и в следующий момент болезненное, раздраженное чувство в груди угасло, как вспыхнувшая среди темноты и быстро обуглившаяся спичка.
Я не хотела тебя обидеть, удивленно сказала Лиза и положила ладонь на его предплечье.
Он хотел было извиниться, но понял, что она этого от него не ждет. Под ее мягким прикосновением блаженствовали все его сенсорные рецепторы. И весь гнев вдруг лопнул, как мыльный пузырь, не оставив даже брызг.
Об одном мы не подумали, перевел он тему разговора, все еще чувствуя стыд и смущение после вспышки. Вот найдем мы эту убийцу и попытаемся с ней поговорить. С чего бы ей соглашаться на расспросы какой-то наглой парочки?
Он много о чем не подумал. Например, о том, что соблазн уложить Лизу в ближайшем подсолнуховом поле будет тяготить его гораздо больше, чем тайны СЛ.
Мы что-нибудь придумаем, отмахнулась Лиза. А может, просто припереть ее к стенке? Бросить факты в лицо?
Да? Ты намерена надавить на нее? Какое у тебя право делать это? Не забывай, с точки зрения закона она чиста, и все-таки не исключена вероятность, что и фактически. Кроме того, даже если бы у нас были стопроцентные доказательства ее вины, сделать что-либо с ней невозможно, потому что она не подлежит наказанию за давностью дела, и, уверен, прекрасно это знает. А если она еще и в полицию пожалуется на угрозы? Мы закопаем сами себя. Нет, лучше действовать гибче, мягче. Расспросить ее о смерти девочки, не переключая в осадное настроение. Но кем мы должны быть, чтобы нам было позволено задавать подобные вопросы? Журналистами?
«Здравствуйте, мы пишем статью об убийцах, избежавших наказания. Не дадите интервью?» фыркнула Лиза.
Родственниками жертвы?
«Не вы ли убили нашу горячо любимую девочку?».
Тогда я не знаю. Закосить под полицию без формы у нас не получится.
Расслабься, мы решим эту проблему. Ответы мы как-нибудь вытянем. Другой вопрос, как мы поймем, говорит ли она правду.
Если она солжет, думаю, я это почувствую, медленно сказал Илия.
Считаешь, легко распознать вранье? Ничего подобного. Поверь мне, я опытная лгунья. Иногда мне удается провести даже собственную мать.
Мне кажется, я смогу уловить, неуверенно возразил Илия. Считай это моим персональным даром. Или хорошо развитой интуицией. Но обычно я замечаю неискренность.
Мы можем провести тест. Попробуй поймай на лжи меня.
Для этого мне нужно видеть твое лицо, а я за рулем.
Но у нас же будет остановка?
Хорошо. В одиннадцать.
Ровно в 11.00 Илия остановил машину на обочине. Они расстелили на траве синее клетчатое одеяло и начали распаковывать провиант.
Я сделал нам запеченные бутерброды и холодный фруктовый чай. Он в термосе.
С тобой прям жить можно. А я просто купила печенье в магазине.
Место, хоть и выбранное случайно, оказалось идеальным, чтобы расслабиться на полчаса. Дальше лес уплотнялся и темнел, но здесь, на поляне, отгороженной от дороги полосой кустов и березами, было солнечно, густо росли цветы и трава.
Утолив голод, Илия вытянулся на траве, давая отдых уставшему от сидения за рулем телу. Лиза прилегла рядом. Только руку протяни. Может быть, он бы так и сделал, если бы был уверен, что своим развязным поведением и разговорами о сексе она дала ему намек. Но Лиза смотрела невинно, как младенец. Как будто ей и в голову не приходило, что ее голые бедра полдня не дают покоя его бедному пенису.
Тест? напомнила Лиза.
Сядем напротив друг друга.
Она села, подогнув ноги и положив ладони на колени. Вид у нее был лукавый.
Итак, я сообщаю факт о своей жизни. Ты угадываешь, правда это или нет.
Хорошо.
Она была такая хорошенькая. Когда он смотрел в ее глаза, он начинал краснеть.
Я обожаю розовый цвет.
Неправда.
Я ненавижу пауков, змей и крыс.
Неправда.
Я люблю покупать нижнее белье.
Правда.
Мне нравятся фильмы ужасов.
Неправда.
Когда мне было двенадцать, я осталась ночевать у подруги и попыталась склонить ее к лесбийскому сексу.
Правда. Почему я уже не удивлен.
В университете я съела пчелу на спор.
Илия дернулся.
Я надеюсь, неправда. Ты знаешь, что это смертельно опасно? Если бы она укусила тебя в гортань, ты бы умерла от удушья.
Да, впоследствии я осознала, что это было очень неумное действие Но чего сожалеть об уже совершенном? В пятнадцать я тайком взяла папину машину и случайно разбила ее, а потом сказала, что не знаю, кто это сделал.
Неправда? Или правда? Я не могу понять.
Ладно, сознаюсь. Машину взяла я, но разбил мой приятель. И я действительно потом сказала отцу, что не знаю. А ты на самом деле неплох. Это что же, мне тебя не одурачить?
Ты всегда можешь одурачить меня по телефону.
Хорошо. Я учту, Лиза потерла плечо и поморщилась.
У тебя что-то болит?
Ничего особенного. Просто мышцы затекли от долгого сидения в машине.
Я могу чем-то помочь?
Пятнадцать минут массажа вернут меня к жизни.
Хорошо, согласился Илия, усаживаясь позади нее.
Лиза приподняла волосы. Несколько неуверенно он положил руки ей на плечи и надавил подушечками больших пальцев на молочно-белую кожу, разминая мышцы круговыми движениями.
Так хорошо?
Прекрасно, промурлыкала Лиза. Расстегни молнию на платье. Она мешает.
Он потянул застежку внизсантиметров на десять, не больше.
Расстегни нормально. И лифчик тоже.
Илия сделал, как она сказала, спустив застежку платья почти до талии. Платье свободно повисло на плечах Лизы, открыв ее гладкую спину с холмиками позвонков и розовой, чуть заметной поперечной полоской от лифчика. Лиза чуть наклонилась вперед, при этом ее ягодицы прижались к его промежности.
Помассируй мне плечи. Нет, спереди, вот здесь, ухватив Илию за руки, Лиза подтянула его пальцы к своим ключицам.
Илия понадеялся, что она не заметила, что ее попа упирается в выпуклость на его джинсах. Лиза поерзала. Конечно, она заметила.
Ниже, попросила Лиза. Он и так уже почти касался ее груди. Еще ниже.
Илия был приличным мальчиком. Но он не был клиническим идиотом и быстро понимал, чего от него хотят. Его пальцы скользнули по соскам, уперлись в полоску влажной кожи под грудями, сжали мягкие полушария. Ощущения были сильными. Даже чересчур, как он понял по мокрому ощущению в джинсах. Три года воздержания явно играли против него в этой поездке.
Ругнувшись, он сгреб салфетку и отскочил в ближайшие кусты. Когда он вернулся, Лиза оставила произошедшее без комментариев, только в ее глазах плескались смешинки.
Через полтора часа они были в Риндарине и сразу поехали глянуть на место происшествия тридцатисемилетней давности, тем более что городишко был крошечный и больше смотреть там было в общем не на что.
Место массовой пропажи людей, машин и динозавров. Озеро Ржавое, торжественно объявил Илия.
Дожди не омрачали последнюю неделю, и от так называемого озера почти ничего не осталось. Только окруженное редким кустарником каменистое ложе с мелкой лужицей по центру, в которой копошились головастики. Из-за примеси глины и окиси железа в почве вода в луже действительно казалась ржавой.
Бедные, посочувствовала Лиза головастикам. Может, спасем их?
Сменим нашу цель с сомнительного расследования на благородное спасение головастиков, усмехнулся Илия. Пару дней они протянут. А там посмотрим. Моя прабабушка жила тут неподалеку. Поехали глянем, раз уж мы здесь.
Им пришлось покружить по городу некоторое время, прежде чем они нашли дом. Илии казалось, он помнит дорогу, но ничего из увиденного не выглядело знакомым.
Ты же сказал, ты бывал там раньше, удивилась Лиза.
В детстве. Видимо, уже все забылось.
В итоге дом пришлось искать по адресу. По прибытию Илия с сомнением посмотрел на табличку с полустертым от времени номером, криво прибитую к почерневшей от дождей стене. Адрес совпадает. Кроме этого факта, больше ничто не убеждало его, что он на том самом месте. Но уж дом-то он должен узнать? Но в реальности тот выглядел совсем по-другому, чем в воспоминаниях. Какой-то маленький. Хотя все помещения в детстве кажутся больше, чем они есть.