Второйэто доцент кафедры, занимавшейся особенностями человеческих генов, Григорович Владимир Сергеевич; он был намного моложе, нежели первый, и его возраст едва достиг тридцативосьмилетней отметки; при своей довольно угрюмой внешности, он обладал невероятно отталкивающим лицом, где «колючие» серые глазки, маленькие и узкие, располагались по бокам вздернутого кверху длинного носа; физиономия представлялась овальной, несколько вытянутой, где поры на коже казались такими глубокими, что делали его похожим на больного, только что перенесшего оспу (однако на самом деле этот человек являлся абсолютно здоровымтакова лишь особенность строения его клеток); светло-русые волосы торчали в разные стороны, выступая сантиметра по два, давно не зная расчески и образуя бесформенную копну невзрачного и неприглядного вида; ростом он выглядел даже ниже и так невысокой Бероевой, телосложением представлял невыдающимся, на котором уже четко прослеживалась тучная полнотасловом, по внешнему виду этого человека не без веских оснований можно было предположить, почему он избрал себе именно такую профессию одет он был в свитер яркой расцветки, а сверх того, в штаны и унты, являвшиеся такими же, как и у Константина Георгиевича.
Про американских ученных Оксана вновь про себя отметила: «Вот и еще те двое из ларца» Действительно, если бы не существенные различия в строении лиц, можно бы было сказать, что перед ней стоят два привлекательных клона, отличавшихся друг от друга только небольшой разницей в росте и возрасте; здесь стоит сначала отметить их одинаковые качества: оба были стройными, не лишенными физической силы, где сам собой напрашивался вывод, что они посвящают свое время не только научным трудам, но и активно занимаются фитнесом, набиравшим в Соединенных Штатах определенную популярность; идентичным являлось и их обмундирование, без сомнения, полученное в армейских структурахоно включало в себя теплый вязанный свитер, толстые утепленные брюки и высокие меховые сапожки, где, за исключением обуви, окрашенной в черный цвет, все остальное имело военный оттенок «хаки».
Далее, стоит уделить внимание существующим в них различиям
Первыйэто коллега российского генетика Джеймс Рамирес, человек среднего роста; на вид ему можно было приписать возраст, как максимум, пятидесяти двух лет, но не больше; лицо и овальное, и вместе с тем несколько треугольное; кожа довольно смуглая, имевшая красноватый оттенок (она придавала ему сходство с коренным населением США и остальной части Америки); таким же эффектом обладали карие глаза, выделявшиеся несколько черноватым оттенком и кроме прочего выражавшие волевую решительность, а, как показалось Бероевой, в чем-то и суровую беспощадность; между ними следовал самый обычный нос, в основном прямой и снабженный лишь легкой горбинкой, удачно поддерживавшей очки, окаймленные идеально круглой оправой; черные волосы, были длинными, выделялись только начинавшейся проседью и, спускаясь вниз, прикрывали огромные уши.
Второйэто профессор-биолог Уильям Кригер; он являлся мужчиной сорокатрехлетнего возраста; ростом был ближе к высокому и имел продолговатое лицо, больше похожее на овальное; кожа хотя и выглядела обветренной, но тем не менее не была лишена своей естественной мягкости «Вполне очевидно, что этот научный сотрудник использует в своем рационе различные увлажняющие крема, а возможно, и гелинадо будет спросить у него для себя», отметила мысленно девушка, заканчивая изучать своих новых знакомых, где в конечном итоге ее внимание привлекли зеленоватый оттенок и выражение некой зловещей хитрости, а заодно и равнодушия, выделявшие последнего ученного представителя (сей странный факт также не ускользнул от внимательной сыщицы); прямой же нос, короткие, начинающие седеть волосы и плотно прижатые к голове ушивсе они навряд ли могли бы что-то дополнительно сказать о характере этого (по мнению, сложившемуся у столичной сыщицы) не совсем обычного человека.
Когда ознакомительная часть собрания была завершенной и когда все присутствующие наконец «насладились» созерцанием вида друг друга, слово взял Джеймс Рамирес, после смерти Попова Сергея Петровича считавшийся в этой команде ученых за старшего.
Мы обеспокоены, начал он, поправляя очки, тремя жуткими смертями, случившимися с членами нашей команды. Наш земляк, американский агент Джонни ОНил, уже ознакомился с обстоятельствами гибели этих людей и, я думаю, доложит нам все намного лучше, чем это, скажем, сделаю я; стало бытьесли никто не возражает? то я предоставлю слово ему.
Постойте, но у меня вдруг возник один немаловажный вопрос, «вклинилась» в речь Оксана Бероева, поступив беспардонно и не дав американскому коллеге сделать «разрешенный ему доклад», прежде чем мы перейдем к рассмотрению фактов, мне бы очень хотелось выяснить: чем именно вызвана эта полярная экспедиция? Вполне естественнои, не сомневаюсь, всем здесь присутствующим сие очевидно? что, не разобравшись в причинах, тяжело будет определиться в том числе и со следствием.
Этого ни Вам, ни вашему американскому коллеге, как следует понимать, знать совершенно необязательно, грубо оборвал говорившую Григорович, то исследование, каким мы здесь занимаемся, составляет Государственную Тайну двух мощнейших Держав; Вас же сюда пригласили совсем не для того, чтобы вникать в наши засекреченные работы; напротив, Ваша основная задачавычислить того подонка, кто убивает людей, изолировать его от остальных и предоставить нам возможность спокойно работать; в отношении этих обстоятельствя больше чем уверен! при своей отправке Вы были заблаговременно проинструктированы, а следовательно, доводить их повторносчитаю, делом бесперспективным и абсолютно напрасным.
Хорошо, «сверкая» глазами, согласилась сотрудница МУРа, однако не забывайте, что существует такое понятие, как особые обстоятельства, и если я только почувствуючто они имеют здесь место быть! то вам придется мне все рассказать, причем поступить так незамедлительно и это даже не обсуждается! Кстати, вот по этой причине сюда и прислали именно меня, а не кого-то другого; сейчас жетак тому и быть! я готова выслушать, что же тут у васприблизительно! происходит.
Глава II. Совещание
Дело в том, начал Джонни делиться тем, что сам успел уже разузнать, что все погибшие жертвы имеют схожие обстоятельства своего умерщвления.
То есть? не поняла сотрудница уголовного розыска. Они что, были убиты?
Конечно, убиты, согласился агент американских спецслужб, но довольно неестественным образом.
Даже так? не унималась любопытная девушка. Интересно было бы знать, как устраняют людей на Северном полюсе?
В общем, заявил ОНил, приглашая Бероеву следовать за собой, это лучше увидеть, нежели чем описывать. Господа, мы скоро вернемся, это высказывание относилось уже к научным сотрудникам.
Оперативница, предполагавшая нечто подобное, с готовностью направилась к выходу и вышла из помещения. Спец-агент повел ее в медицинский отсек, где их уже давно ожидал врач, приписанный к экспедиции. Общий кабинет, определенный для оказания медицинской помощи, граничил с совершенно холодной комнатой, используемой для хранения специальных лекарств, а в настоящем случае служащей заодно и моргом; другими словами, прямо на полу было уложено в ряд три непрозрачных, темных пакета, предназначенных для содержания трупов; разумеется, все они были заполнены.
Доктор, прежде чем войти внутрь, высказал разумное предложение, чтобы все «пренепременно» оделись; выполняя обозначенную рекомендацию, Оксана между делом внимательно его разглядела мужчина, выделявшийся пятидесятиоднолетнем возрастом и статным телосложением, он был высокого роста, а его худощавая фигура отличалась «стальной» мышечной массой, скрывавшейся за стандартным белым халатом; Майкл Джорданименно так звали работника медицинской сферы «Зимовки» был членном группы, представленной США, и обращал на себе внимание следующими характерными признаками: в сочетании со спортивным телосложением лицо его казалось приятным и выглядело соответственно прожитому отрезку; кожа была гладкой и ровной, без каких-либо ненужных изъянов; очертания физиономии представились идеальными и различались следующими чертами: серыми проницательными глазами, высоким лбом, прямым носом, немножко больше обычного зауженными губамивсё это в целом выдавало и глубокий ум, и каверзную хитрость, и определенную кровожадность (соответствующую, впрочем, выбранной им профессии); голова начинала лысеть, вследствие чего коротко-остриженные волосы имелись только над ушами да еще разве что на затылке; нижнюю часть лица, как и у остальной профессуры, украшала аккуратно подстриженная бородка. Согласно его послужного списка, он являлся довольно-таки успешным доктором и содержал даже свою личную клинику, в связи с чем было не очень понятно, что именно этот богатый и зажиточный человек делает в этом «Богом забытом месте», где ночь, между прочим, длится чуть менее полугода.