Моя дочь Морин подъехала, когда я только прикончил молочную пенку и собирался приступить собственно к кофе.
Пап, ты в порядке? спросила она, вбегая в дом.
Как видишь, ответил я.
Ее муж Боб работал пожарным. Обычно он дежурил в команде номер два на другом конце города. Он услышал объявление по селектору, узнал адрес, на который вызвали службу спасения, и сразу позвонил Морин.
Что случилось?
На пиле выключатель коротнул, ответил я. Так сказал лейтенант, это уже официально.
Ну то есть ты уверен, что с тобой все в порядке?
Это было как маленький отпуск, сказал я. То, что доктор прописал.
Она перезвонила мужу, я сварил еще кофе, и мы стали раз говаривать о ее детяхВера, Чак и Дейв, или кто там из них ее, я вечно путаюсь. У меня две дочери, Морин и Селин, а у них в общей сложности пятеро детей. Жена моя в них разбиралась безошибочно, это была ее работа. Она недавно умерлагод, месяц и три дня назад.
Мы принялись обсуждать колледжи, хотя до них внукам с внучками еще расти и расти. Речь вскоре зашла о «парти-скулз» .
Так и вижу их в «сэм-хьюстоновском» в тогах, произнес я.
Я абсолютно уверена, вечеринки в тогах еще вернутся, отозвалась Мо.
Потом я упомянул Кент-Стейт.
Кент-Стейт? Там же всегда была скука смертная, сказала она.
Ну да, конечно, сказал я, особенно когда Никсон поперся в Камбоджу. Все кампусы взорвались, на студентов бросили Национальную гвардию. Четверых застрелили, как в тире.
Она странно посмотрела на меня:
Никсон? Он-то вообще при чем?
Ну, он же был президентом. И не хотел «расширения войны». А потом послал армию в Камбоджу и Лаос. Тебя тогда еще не было.
Папа, сказала она, с историей у меня, конечно, всегда было плохо, но Никсон никогда не был президентом. Кажется, он был вице-президентом при ком-то из стариковЭйзенхауэре, что ли. Потом баллотировался в сенаторы. Потом хотел в президенты, но со свистом пролетел на партийном съезде. Ну и когда, по-твоему, он мог быть президентом? Эйзенхауэр же не умер посреди своего срока.
Что ты такое несешь?
Погоди минутку, сказала она и направилась в гостиную. Я услышал, как она роется в книжном шкафу. Потом вернулась с четырнадцатым томом энциклопедии восьмидесятых годов, которую я купил в рассрочку: двадцать долларов вперед и по двадцатке в месяц, лет чуть ли не пятнадцать выплачивал Она пристроила книгу на стиральной машине и раскрыла в том месте, где заложила пальцем. Вот, читай.
Это была статья о Никсоне Ричарде Милхаусе, и гораздо более короткая, чем полагалось бы. Там было о Комитете по антиамериканской деятельности и деле Хисса , о «Чекерс-спиче» , вице-президентстве и переизбрании, о теледебатах Кеннеди-Никсон, поражении, губернаторских выборах в Калифорнии и злополучной пресс-конференции , о юридической фирме и нефтяной компании, о смерти от флебита в семьдесят седьмом
Где ты раскопала эту чушь? Тут сплошное вранье!
Папа, это же твоя энциклопедия. Ты купил ее двадцать лет назад, чтобы нам было откуда домашние задания делать. Помнишь?
Я отправился в гостиную, к шкафу. На полке зияла дыра, там, где стоял четырнадцатый том. Я засунул его на место. Потом достал третий том и стал искать Вьетнамскую войну. В разделе «Войны, XX век» были Вторая мировая война (19391945), затем Французская колониальная война (19451954), затем Американская война (19541970). Тогда я взял одиннадцатый том и прочел о Джоне Ф. Кеннеди (президент, 19611969).
Папа, тебе лучше? спросила Морин.
Нет. Я еще не кончил читать всю эту чушь. Только, можно сказать, начал.
Извини. Это все, наверно, от шока, тебя крепко тряхнуло. Как-то оно не так после того, как мама Но ты все равно на себя не похож.
Я знаю, что происходило в шестидесятые! Я там был! А ты где была?
Ладно, ладно. Хватит. Мне пора домой, дети уже скоро из школы возвращаются.
Хорошо, сказал я. Тряхнуло меняэто да. Не так чтобы сильно, и не первый раз, но, надеюсь, последний, если буду осторожным.
У Билла завтра выходной. Я скажу ему, чтобы он приехал и помог тебе починить пилу. Сам знаешь, его хлебом не кормидай только в железках поковыряться.
Да, господи, Мо, там просто коротнул выключатель. Поменять егопара минут. Чай не ракетная техника.
Она обняла меня, села в машину и укатила.
Странно, что она назвала своего мужа Боба Биллом.
Теперь ясно, почему наши девочки были такими двоечницами. Ужас какой-то, а не энциклопедия. Надеюсь, всю редакцию уволили и посадили в тюрьму.
Я отправился в библиотеку, поглядеть «Британнику», «Всемирный альманах», «Комптоновский справочник». Все остальные посетители копались в Интернете или стояли в очереди к компьютерам.
Я устроился в справочном отделе и разложил перед собой четыре-пять энциклопедий, раскрытых на статьях о Никсоне. В шапке каждой статьи значилось: Никсон Ричард Милхаус (19131977).
После пятой энциклопедии я встал и направился к дежурному библиографу, которая только что победила заклинивший принтер. Она подняла на меня взгляд и улыбнулась, а я, уже понимая, что говорить этого не следовало бы, все-таки сказал:
Все ваши энциклопедии врут.
Она продолжала улыбаться.
И тут я подумал: «Стоит перед ней чувак за пятьдесят, осунувшийся, и говорит, что все ее справочники врут. Вот и я когда-то слышал, как чувак за пятьдесят, осунувшийся, орал библиотекарю, что какая-то из их книжек имела наглость утверждать, будто Иисус был евреем! И как тут реагировать?»
Простите, выпалил я, прежде чем она как-то отреагирует.
Конечно, сказала она.
Я поспешно ушел.
Наутро ко мне заявился мой зять, вместо того чтобы отсыпаться после смены.
Выглядел он немного иначе (у него были чуть-чуть длиннее уши. Я не сразу заметил, что дело в этом) и слегка постарше, а в остальномвсе тот же зять.
Привет. Мо сказала устроить капремонт твоей ленточной пиле.
Охренел, что ли? сказал я. Там всего-то и делов, что выключатель поменять. Я могу это сделать хоть во сне.
Мо просила, чтобы это сделал я, так ей будет спокойнее.
Отвянь.
Он рассмеялся и схватил банку пива из запаса, который хранит у меня в холодильнике.
Ну ладно, сказал он, можно, тогда я одолжу пару пластинок на переписать? Пусть мелкие послушают, как звучит настоящая музыка.
Он собрал неплохую коллекцию сорокапяток, лонпглеев и компактов, даже сколько-то шеллаковых дисков на семьдесят восемь оборотов. У него есть несколько старых вертушек (одна из них даже на шестнадцать оборотов в минуту). Но кое-что у меня есть на виниле, чего у него нет.
Давай, не стесняйся, сказал я.
Он отправился в гостиную и, восхищенно цокая, захлопал дверцами шкафов.
Я упомянул The Who.
Кто?
Да не «кто», а The Who .
В каком это смысле«кто»?
Да рок-группа. The Who.
Кто?
Да нет же! Рок-группа под названием The Who.
Мы что, спросил он, в Эббота и Хардииграем?
До них еще дойдет, пообещал я. То же время, что ранние Beatles. Это,
Кто?
Так, давай сначала. Роджер Долтри. Пит Тауншенд. Джон Энтуистл. Кит
The Night Numbers!перебил он. Так бы сразу и говорил.
Минуту назад. Я сказал, что они появились одновременно с ранними Beatles, а ты сказал
С кем?
Слушай, ну хватит.
Нет такой группы, Beatles, авторитетно заявил он.
Я посмотрел на него.
Пол Маккартни
Он склонил голову набок и махнул рукойпродолжай, мол.
Джон Леннон, Джордж Харри
То есть Quarrymen?спросил он.
сон, Ринго Старр.
То есть Пит Бест и Стюарт Сатклиф, сказал он.
Сэр Ричард Старки. Ринго Старр. Рингопотому что носил много колец.
Quarrymen. Пятеро парней. У них было несколько хитов в начале шестидесятых. Написали кучу песен для всякого другого народу. В шестьдесят шестом распались. Скучные старые пердунынесколько раз пытались воссоединиться, но было бы что воссоединять. Леннон живет в трейлере в Нью-Джерси. Где остальныебог весть.
Леннон мертв, сказал я. Его застрелил в Нью-Йорке у «Дакоты» в восьмидесятом один тип, чтобы произвести впечатление на Джоди Фостер .
Ну, значит, Си-эн-ти-ви крепко облажались, потому что пару недель назад у них была очередная передача про героев минувших дней, и он выглядел вполне бодро. Сказал несколько слов и похвастался своими голштинцами или еще какими парнокопытными, а репортер стал над ними потешаться, тогда Леннон ушел в свой трейлер и захлопнул за собой дверь.
Я знал, что они много смотрят телевизор у себя в пожарной команде.
А на прошлой неделе показывали бывшего президента Кеннеди. Ему исполнялось восемьдесят четыре, что ли.Вот он выглядел полумертвымговорят, у него Паркинсон еще с шестидесятых. Пирог был всего с одной свечкой, и то наверняка сейчас ему, как Попаю, нужно съесть три банки шпината , только чтобы ее задуть. Два его брата по очереди зачитали поздравление президента Гора . Старик, похоже, и не в курсе, кто сейчас президент. Разрезать пирог ему помогла мама. Потом жена, Мерилин, его поцеловала. Это ему, кажется, понравилось.
Минуту-другую я сидел и молчал.
Кого у вас в семье, спросил я, зовут Билл?
Он замер у шкафа с пластинками. Втянул воздухпожалуй, слишком громко. Поглядел на меня.
Эдвард, сказал он, Биллэто я.
Тогда кто такой Боб?
Бобом звали моего младшего брата. Он прожил всего два дня. Похоронен в «Детском раю» в Гринвуде. На прошлую Пасху мы туда ездили с тобой и с Мо. Помнишь?
А, ну да, сказал я.
С тобой точно все нормально ну то есть после вчерашнего?
Нормальней некуда, беззастенчиво соврал я.
Тебе точно не надо помочь с пилой?
Да ну, что там помогать.
Но ты все-таки поосторожней.
Рубильник пока выключен.
Спасибо за пиво, сказал он, засунул под мышку пару пластинок и направился к двери.
Пока, отозвался я. Выспись хорошенько.
Как бы не забыть, что Боба надо звать Биллом.
Почти сразу ко мне приехала Мо.
Пап, в чем дело? Я никогда не видела Билла таким встревоженным.
Не знаю. Какая-то кругом неразбериха. Да просто все неправильно!
Что это значитнеправильно? Пап, я начинаю серьезно за тебя волноваться, и Билл тоже.
Я никогда не был нытиком, даже в худшие времена.
Ох, пап, сказала она. Может, тебе сходить к доку Адамсу, сделать анализы? Может, он посоветует кого-нибудь
Думаешь, у меня Альцгеймер? Нет у меня никакого Альцгеймера! Это не я съехал с катушек, а весь чертов мир! Вчера не знаютакое ощущение, будто все, что я знал, вдруг оказалось неверным. Как слой Мохоровичича , только в мозгу. Никсон был президентом. Ему пришлось подать в отставку из-за взлома в отеле «Уотергейтз», штаб-квартире демократов, в семьдесят втором. У меня где-то сохранился стикер для бампера: «За каждым УотергейтомМилхауc» . И та же гоп-компания подставила Кеннеди в шестьдесят третьем. Та же
Я расплакался. Морин не знала, подойти ко мне или нет.
Ты думаешь о маме? спросила она.
Да, сказал я. Да, я думаю о твоей матери.
Тогда она обняла меня.
Не знаю, что и сказать.
Я в общем-то не дурак. Но, кажется, начинаю понимать, как мало нужно, чтобы сбить человека с толку.
На пути домой после того, как опозорился в библиотеке, я заглянул в лавку, торгующую комиксами и плакатами. В одной витрине висели репродукции винтажных постеровКларк Гейбл и Полетт Годдард на фоне пылающей Атланты из «Мулов в лошадиной упряжи» , Фред Макмюррей и Джек Оуки в «Дороге на Марокко» ,а также открытки со стоп-кадрами: Джеймс Дин в «Кто-то наверху меня любит», «Великане» и «К востоку от рая» .
Дома я включил радио, ретро-канал. На привычном месте его не было, но что-то похожее нашлось дальше по шкале.
Бо Билл оказался прав. Первое же, что я услышал, Quarrymen спели «Gimme Diene Hande» .Я сидел у приемника два часа, пока не стемнело, и, не зажигая света, слушал. Передавали знакомые песни в чьем-то чужом исполнении, под странными названиями. Передавали и правильные вещи в правильном исполнении. Дженис Я. Фиикбыла у них в тяжелой ротациитри песни за два часа, как времен до ее отсидки, так и после, коли верить ди-джею. Чего только не узнаешь на ретро-канале И ни одной песни Чака Берри, а так не бывает. Что ж, придется привыкать к новой жизни. Потихоньку, полегоньку. Завтра схожу к врачу, а потомобратно в библиотеку. Прежде чем лечь спать, я заглянул в папку, где хранил важные бумаги. Достал свою старую армейскую повестку.
Призвать меня под ружье пытался не Ричард Никсон, как значилось на ней последние тридцать два года. Теперь это был Барри Голдуотер. (Аu + H2О = 1968?)
Психиатр мне в общем понравился. Несколько минут мы поговорили о материалах, которые переслал доктор Адамс: работа, удар током, то, что ему рассказала Мо.
Вашей дочери кажется, что окружающий мир вызывает у вас тревогу. Как по-вашему, почему она так думает?
Она имеет в виду, что я сказал еймол, этот мир не тот, в котором я родился и прожил пятьдесят шесть лет.
Он не стал ничего записывать в своем блокноте.
Все изменилось, сказал я.
Он кивнул.
С позавчерашнего утра все, что я знал всю свою жизнь, перестало стыковаться. Президенты, оказывается, избирались не те. История тоже не та. В смысле не только политика с войнами, но и социальная история, культура. Был такой автор, Фурнас, он написал большую книгу по социальной истории США . Я еще не смотрел, но там наверняка тоже все не то. Возьму ее сегодня в библиотеке. Если она там есть. Если вообще есть такой автор, Фурнас.