Метаболизме. Уэнди направилась в сторону поля за пабом. И многоступенчатых деревьях. Все это началось с научной фантастики, понимаешь? Был такой писатель по фамилии Нивен Ну так вот, берется сосна, срубается. При этом внутренние ткани отмирают, но это в обычном дереве. С многоступенчатыми деревьями по-другому: до того как клетка отмирает, она нитрирует целлюлозу в своих стенках. Для этого требуется огромное количество ферментов, так? И энергии тожегораздо больше, чем обычно потребляют деревья. Так вот, к моменту смерти дерева оно процентов на девяносто состоит из нитроцеллюлозы плюс встроенные загустители, замедлители и другие микроструктуры. Получается не простой взрыв, дерево детонирует клеточка за клеточкой, а некоторые ткани ну, дело в том, что ферма выращивает специальные грибницы с деполяризующей мембраной, взятой из человеческих аксонов, чтобы запустить эту цепь реакций. Эффект почти как у старинных ракет «Ариан» и «Атлас». Достаточный, чтобы взлететь в космос.
Ага, заморгал Джо. Я должен был что-то из этого понять?
Боже, Джо. Уэнди покачала головой. А для чего я это все тебе рассказываю?
О'кей, серьезно кивнул Джо. Что же мне делать?
Ну Уэнди остановилась и взглянула на небо. Высоко высоко над ними мерцала полоска из миллиона малюсеньких огоньков«зеленый поезд» с множеством вагонов, вращающийся по орбите и состоящий из самодостаточных ламаркийских колонистов, которые поднялись на одну ступень выше людей, адаптировались к космическому пространству и направлялись к Юпитеру.
Что? с нетерпением спросил Джо.
Как ты думаешь, откуда мы берем удобрения? спросила Уэнди.
Удобрения? Джо перестал вообще что-либо соображать.
Нитраты.
Джо опустил голову, заметив, что Уэнди улыбается. В зеленых отсветах маленького генератора помех светились ее ровные белые зубыпятый по счету набор.
Вот так, прибавила Уэнди и выключила генератор.
Когда рано утром Джо наконец добрался нетвердой походкой домой, из конуры Боба поднимался тонкой струйкой дым. Джо остановился у кухонной двери, настороженно принюхался и успокоился. Выпустил из рук ручку двери, подошел к конуре и присел на корточки. Боб тщательно следил за своим жилищем, без его личного приглашения даже Джо и Мэдди не могли зайти к нему. Потому Джо ждал.
Спустя минуту изнутри раздался вопросительный кашель. На улицу высунулась темная заостренная морда, из ноздрей Боб выпускал струйки пара, словно какой-то кровожадный дракон.
Р-р-р-р?
Это я.
Р-р-р-гх. Металлический щелчок. Подымим хорошо подымить пошутить кха-кха забавно приятно гав-гав?
Да, я не прочь присоединиться.
Собачья морда исчезла внутри, но спустя мгновение снова появилась, в зубах Боб сжимал шланг с насадкой для рта на одном конце. Джо с благодарностью принял шланг, вытер насадку, облокотился о стенку конуры и затянулся. Травка была достаточно крепкой, но не слишком забористой; через несколько минут смутные мысли покинули Джо.
У-ух, здорово.
Гав-гав-йап.
Джо почувствовал, что приходит в себя. Мэдди, наверное, спокойно спит себе наверху в их старой постели, может, даже ждет его. Но иногда мужчине надо побыть наедине со своим псом, покурить вот так, побеседовать. Мэдди это понимала и не докучала Джо. И все-таки
Что тут эта ферма, бродит вокруг пруда?
Рычать кричать йап-йап! Овцы у-ух.
Гонялась за нашими ягнятами?
Р-р-р-р. Бр-р-р.
Что же тогда?
Гр-р-р. Мэдди йап-йап говорила. Овцы у-ух.
Мэдди разговаривала с ней?
Гр-р-р да-да!
Бог ты мой. Ты помнишь, когда она последний раз перегружалась?
Боб кашлянул, и в небо поднялась струйка голубоватого дыма.
Чан бух-бух полон клон корова му-у.
Да, на всякий случай надо завтра разобраться, заметил Джо.
Йур-р-рп. А пока Джо думал, соглашается с ним Боб или это просто собачья отрыжка, из конуры показалась изящная лапа, схватила кальян и втащила его внутрь. Последовали булькающие звуки, в воздух поднялись клубы ароматного голубоватого дыма, а Джо почувствовал, что у него слегка кружится голова, и пошел в дом.
На следующее утро за завтраком Мэдди была на удивление молчалива. Можно было подумать, что она медитирует.
Боб говорит, ты разговаривала с фермой, сказал Джо, уплетая яичницу.
Боб По лицу Мэдди ничего нельзя было понять. Чертов пес. Она подняла крышку с тостера и проверила, как поджаривается хлеб. Вечно болтает лишнее.
Ты правда разговаривала с фермой?
Да. Она перевернула тост и снова накрыла тостер крышкой.
И что?
Это ферма. Мэдди выглянула в окно. Волноваться не о чем, просто она хочет взлететь от нас на Юпитер.
Она
Он. Она. Они. Мэдди тяжело села на стул. Это коллективная ферма. Вначале их было шесть человек. Молодые, старые, не важно, они решили лететь на Юпитер. Одна из них рассказала мне, как было дело. Она работала бухгалтером в Брэдфорде, у нее был нервный срыв. Она хотела жить самостоятельно и самодостаточно. На какое-то время Мэдди замолкла. Ей казалось, что она становится старой и все теряет, если ты меня понимаешь.
Ну и что, так лучше? проворчал Джо, подцепив вилкой последний кусок яичницы.
Они сохраняют свою индивидуальность, хотя тела, конечно, меняют свои функции. Но подумай о преимуществах такого существования: никакой тебе старости и угрозы одиночества, новые возможности, обеспеченный тыл Мэдди принюхалась. Черт бы побрал этот тост, опять сгорел!
Из-под крышки тостера появился дымок. Мэдди вытащила тостерную решетку и бросила ее в раковину, дождалась, когда на поверхности воды появились набухшие черные крошки, и только после этого вынула решетку, прочистила ее, вставила в тостер и положила новые куски хлеба.
Черт побери, сказала она при этом.
У тебя не обеспечен тыл? спросил Джо.
Снова? Интересно.
Мэдди таинственно улыбнулась:
Ты в этом не виноват. Просто жизнь штука тяжелая.
Жизнь. Джо понюхал воздух и чихнул. Жизнь!
Горизонт совсем опустился, спокойно сказала она. Нужно сменить горизонт.
Ну, покоя нет нигде. Да? А мне надо прочистить зимние стойла, сказал Джо, повернулся, чтобы уйти, и неуверенно улыбнулся Мэдди. Я заказал большую партию удобрений.
Джо доил стадо, кормил овец, выгребал навоз из зимних стойл, подробно расспрашивая при этом всех полицейских роботов относительно ферм и силиконовой жизни после смерти.
Прошло два дня, прежде чем он добрался до домашнего фабрикатора. Аппарат щелкал и урчал, словно вышедшая из строя вязальная машина, но все же принял все, что заказал Джо: модифицированный полевой опрыскиватель с особо прочными емкостями и шлангами, воздушное ружье с иглой, заряженной мощным коктейлем из тубокурарина и эторфина, и респиратор с автоматической системой подачи кислорода.
Мэдди он почти не виделона занималась чем-то в комнате управления, но чаще куда-то исчезала, возвращалась домой с наступлением темноты и, усталая, засыпала. Кошмары у нее, кажется, прекратились. Хороший знак. Джо ни о чем ее не спрашивал.
Прошло еще пять дней, силовое поле усадьбы сконцентрировало достаточно энергии, чтобы произвести на свет убойные орудия. В течение этого срока Джо отключил дом от Сети самым правдоподобным способом: кабель якобы оказался перегрызен белками, а генератор переменного тока был плохо экранирован. Он ждал, что Мэдди будет жаловаться, но она промолчала. Все больше времени она проводила в Дальнем Чезуике или Нижнем Грантлингторнев общем, там, куда зачастила в последнее время.
Наконец емкость была заполнена. Джо собрался с силами, нацепил доспехи, взял оружие и отправился сражаться с драконом на берегу пруда.
Когда-то лес вокруг пруда был будто специально огорожен изгородьюзамечательной рощей старых лиственных деревьев: вязов, дубов, буков, которые вместе с густым кустарником спускались почти к самой воде. Вода в пруду была стоячей, лишь в дождливые месяцы к нему пробивался сквозь корни плакучих ив небольшой ручеек. Раньше тут обычно играли дети, делая вид, что обследуют дикий уголок, но за ними постоянно наблюдали с помощью камер слежения родители.
Это было давным-давно. Теперь лес и вправду стал диким. Ни детей, ни горожан, приехавших на пикник, ни машин. В знойные летние месяцы иссушенные английские леса населяли барсуки, дикие нутрии и маленькие испуганные кенгуру-валлаби. Вода отступила, оставив полоску растрескавшейся грязи с жестяными банками и тележкой из супермаркета, у которой давно перегорела система глобального слежения. Останки технической эпохи торчали из предательски ненадежной почвы. А вокруг этой несчастной лужи росли многоступенчатые деревья.
Джо включил генератор помех и зашел под сень конических елей. Иголки казались матово-черными и имели распушенные разрезы на концах, чтобы лучше поглощать солнечный свет.
Земля была покрыта сетью корней, обвитых чем-то мохнатым и черным, похожим на траву. В ушах у Джо свистело его собственное дыхание, он уже вспотел в своем воздухонепроницаемом костюме, но методично опрыскивал корни каждого баллистического ствола бесцветной дымящейся жидкостью. Жидкость с шипением моментально испарялась, в опрыснутых местах древесина светлела. Джо старательно избегал контакта со струей жидкости, он-то знал, что это такое. Деревья тоже знали. Но единственным средством, которое он смог придумать для уничтожения деревьев без риска спровоцировать реакцию взрыва, оказался жидкий азот. Ведь у всех этих стволов сердцевина была из чистой нитроклетчаткисильного взрывчатого вещества, и от сильного удара или от вибрации бензопилы деревья могли взорваться. Он случайно задел одно дерево, и оно угрожающе заскрипело; казалось, еще чуть-чуть, и упадет набок. Джо обошел дерево, опрыскал остальные корни и оказался прямо перед обезумевшей фермой.
Мой драгоценный сад земного наслаждения! Лес моей мечты! Моя радость, мои деревья, мои деревья! Глаза на стебельках поднялись высоко вверх и моргали оттуда, в ужасе глядя на Джо. Сама же ферма присела на шесть или семь задних конечностей, а остальными размахивала в воздухе перед носом Джо. Губитель молодой поросли! Насильник матери-Земли! Кромсатель живых существ!
Отойди, сказал Джо, выронив криогенный опрыскиватель и доставая воздушное ружье.
Ферма с шумом грохнулась перед ним на землю и вытянула глаза на стебельках, чтобы со всех сторон оглядеть его. Глаза мигали, над злыми булавочными зрачками трепетали длинные черные ресницы.
Как ты смел? начала ферма. Мои драгоценные ростки!
Заткнись, пробурчал Джо и приложил ружье к плечу. Думаешь, я позволил бы тебе спалить мою усадьбу при запуске ракеты? Убери это, черт тебя побери! прибавил он, заметив, что ферма потянулась к нему одним из спинных щупальцев.
Мои деревья, тихо простонала ферма. Я в изгнании! Еще шесть лет, шесть долгих лет оставаться прикованной к этому несчастному источнику гравитации, ждать, пока откроется следующее окно! Никаких мозгов для младенца Иисуса! Мошенник, преступник! Если бы не ты, мы могли бы быть счастливы! Кто надоумил тебя? Леди Крыса? Ферма собиралась с силами, под кожистым покровом напряглись мускулы.
И Джо выстрелил.
Тубокурарин является миорелаксантом, он парализует скелетные мышцы, которыми обычно сознательно управляет нервная система человека. Эторфиночень сильный наркотик-опиат, в тысячу двести раз мощнее героина. Со временем ферма с ее чужеродным адаптивным метаболизмом и сознательно контролируемым белковым обменом могла бы выработать иммунитет к эторфину, но Джо всадил в иглу дозу, которая была способна оглушить синего кита, и он не собирался давать ферме никакого шанса выжить.
Ферма содрогнулась, опустилась на одно колено, а Джо набросился на нее, занеся свое самое грозное оружие.
Но зачем? печально спросила ферма, и Джо пожалел, что спустил курок. Ты мог бы полететь с нами!
С вами? переспросил он. Глазные стебельки уже опали, огромные легкие с трудом вдыхали воздух, ферма пыталась что-то сказать.
Я хотела спросить начала было она, но теперь не выдержала половина ее ног, и звук от падения фермы был похож на грохот маленького землетрясения. Ох, Джо, если бы только
Джо? Мэдди?! переспросил Джо и опустил ружье с транквилизатором.
Спереди у фермы появился рот, знакомые губы прошептали последние слова, слова о Юпитере, о забытых обещаниях. Джо в ужасе отступил назад. Проходя мимо первого мертвого дерева, он выронил канистру с жидким азотом, потом, сам не понимая почему, повернулся и побежалпобежал к дому, а глаза его застилали слезы и пот. Но он все же опоздал, и когда он снова опустился на колени перед фермой с аптечкой в руках, оказалось, что та уже умерла.
Черт побери! промолвил Джо и поднялся на ноги, тряся головой. Черт побери. Нащупал рацию:Боб, сюда, Боб!
Р-р-р-р?
У мамы очередной срыв. Емкость свободна?
Йап!
О'кей. Ее программы в моем офисе, в сейфе. Давай включим емкость на разогрев, а потом пригоним сюда трактор, чтобы убрать грязь.
В ту осень на северном пастбище Армитидж-Энда выросла особо сочная и зеленая трава.
Стивен ПопкесЛед
Steven (Earl) Popkes. The Ice (2003). Перевод Н. Фроловой
Перед вами трогательный, лирический и глубокий рассказ о жизни одного человека и о том, как резко и неожиданно она может измениться. Стивен Попкес начал публиковаться в 1985 году, в последующие годы он написал немало ярких рассказов для журналов «Asimovs Science Fiction», «Sci Fiction», «The Magazine of Fantasy amp; Science Fiction», «Realms of Fantasy», «Science Fiction Age», «Full Spectrum», «Tomorrow», «The twilight Zone Magazine», «Night Cry» и других. В 1987 году в свет вышел его первый роман «Caliban Landing», в 1991 году расширенная до романа версия популярного рассказа «The Egg» вышла под новым названием «Slow Lighting». Попкес принимал участие в работе Кембриджского писательского сообщества, где готовились научно-фантастические сценарии о будущем Бостона и Массачусетса, объединенные в 1994 году в антологию «Future Boston», куда вошли несколько рассказов Попкеса. В двадцатой выпуске «The Years Best Science Fiction» был опубликован его рассказ «Winters Are Hard». Стивен Попкес проживает в Хопкинтоне, штат Массачусетс, вместе с семьей; работает в фирме, занимающейся авиационным приборостроением, и учится на пилота.