Фитиль громко цокнул. Он всегда так делал, когда знал что-то, чего не знали остальные.
Мы добудем устройство, не сомневайся. И вынесем его с планеты. Просто нужно найти те Врата, через которые бегут предатели.
Дишелл хмыкнула, понимая бессмысленность затеи. Действительно, уже полгода из поселений пропадают донты. Уходят всей семьёй, вручая Долг общине. Эти предатели смеются в лицо тем, кто остался: «Смотрите! Мы нашли возможность для лучшей жизни!» Они не понимают, что от Справедливости не уйдёшь. Они выбрали путь соблазна, но Дишелл знала, как хрупок этот путь. Мама тоже мечтала о достойной жизни и к чему это привело?
Ходили слухи, что предатели пользуются незарегистрированными Вратами. Якобы в одном из поселений открылся проход на другую планету. И кто-то набрался храбрости не просто скрыть Врата от коротышей, но и тайно выводить через них донтов. Сопротивление изо всех сил искало эти Врата, вот только пока все попытки оказались тщетны.
Клякса? Клякса, ты здесь? вопрошал Фитиль.
Здесь, Дишелл сплюнула и растерла слюну ботинком. Всё кончено, Фитиль, пора это признать. Мы не найдём
Она запнулась, услышав, что возле дома остановилась машина. Неужели Закшор так рано вернулся? Дишелл побежала к дороге, обогнула дом и застыла, уставившись на открывшуюся взору картину.
Клякса? донеслось из шшрипа.
Тихо! рявкнула Дишелл.
Фитиль умолк, смекнув, что может их выдать. А Дишелл ошарашено смотрела на дорогу. Напротив дома стояла машина Пшашерадонта, живущего тремя участками ниже. Но Дишелл удивило вовсе не появление соседа, её удивила гостья, которую тот привёз: волосы спутаны, лицо и руки в пыли, одежда грязная, на правой штанине дырка. Это была то ли ирбужка, то ли землянка.
Встретил у леса, объяснил Пшашер, поддерживая гостью, та повисла у него на руках. Бормочет что-то на общем. Сможешь разобрать?
Губы девушки потрескались и еле шевелились:
Пожалуйста, прошептала она, дайте воды.
Дишелл бросилась им навстречу, помогла соседу завести гостью в дом и уложить на настил. Как там пелось в песенке? У ирбужцев кожа розовая, как небо во время заката Рош Кха, да и ростом они повыше. Значит, землянка.
Водыснова прошептала гостья. Похоже, она совсем обессилела.
Дишелл стянула с землянки рюкзак и подложила ей под голову. Затем посмотрела на соседа:
Езжай, я разберусь.
Пшашер неуверенно покосился на неё:
Надо отвезти её в общину, пусть Старший доложит донтокчанам. Те захотят разобраться, как она сюда попала.
«Ясно как», подумала Дишелл. Коротыши никого не пускали к донтам, землянка оказалась здесь незаконно, это очевидно. Значит, в кои-то веки Дишелл улыбнулась Справедливость, оставалось только спровадить соседа.
Сначала нужно привести её в чувство, если помрёт, донтокчанам некого будет допрашивать. Езжай на завод, не трать отведённое на Долг время. Я о ней позабочусь, а как вернётся отец, отвезём её в общину.
Будто подтверждая её слова, землянка что-то невнятно простонала. Пшашер колебался ещё секунду, а потом чувство Долга пересилило. Да и вряд ли он горел желанием ввязываться в историю с незаконным проникновением на планету, чего доброго, коротыши и его захотят допросить. Куда проще перекинуть эту задачу на кого-нибудь другого.
Спустя минуту сосед умчался, поднимая клубы пыли, а Дишелл внимательно осмотрела гостью. Ничего серьезного: пара ссадин и замученный вид, отлежится и будет в порядке. Интересно, как быстро по поселению разнесётся новость о её появлении?
Дишелл побежала на задний двор за водой, по пути прижимая шшрип к губам:
Хорошие новости, Фитиль. Скоро я выясню, где находятся Врата.
Глава 5. Донтокчане
Расэк не находил себе места. Он не знал, сколько времени прошло с последнего допроса, и не представлял, сколько кругов успел намотать по комнате. В пять шагов можно было пересечь эту крохотную тускло освещенную келью: макушка почти касалась потолка, на гладкой стене справа вырисовывалась дверь в уборную, в центре расположился диван с невысокой спинкой. Напротив имелось окошкопрозрачный квадрат, встроенный в стену на уровне груди. Приходилось приседать, чтобы видеть, что происходит снаружи.
Расэк безразлично взирал на светящиеся воздушные трассы и провожал взглядом пролетающие мимо кошкшры. Оба солнца давно закатились, сумерки превратились в тьму. Сколько под ним этажей? Пятьдесят? Или больше? Трёхуровневые тротуары светящимися змейками петляли между домами, изредка по ним двигались тёмные точкиэто припозднившиеся донтокчане возвращались домой.
Расэк отвернулся от окна и прислонился спиной к стене. Хотелось пить, но прозрачный графин, стоящий на узкой полочке рядом с диваном, опустел пару часов назад. Тяжелый влажный воздух делал кожу липкой и противной, волосы висели жирными прядями, косая чёлка раздражала и лезла в глаза, а казалось бы оптимистичная надпись на земной футболке «Mission accomplished» выглядела издевкой.
У него забрали вещи и документы. Не объяснили, что происходит. Привели в эту комнату, после чего сменилось три следователя, каждый из которых задавал одни и те же вопросы: «Что вы делали на Биралте?», «Кто передал вам устройство?», «Как его отключить?»
Они только спрашивали, кивали, но ничего не объясняли. А потом его снова оставляли одного, входная дверь исчезала, и вместо неё на стене появлялась изящная росписьогромный бутон, сплетенный из красных и жёлтых кружев.
Расэк сел на диван и запустил пальцы в волосы.
Врата исчезли, уже в который раз пробормотал он.
И опять постарался убедить себя, что видел не то, что произошло на самом деле. Он снова и снова перебирал в уме случаи, когда планеты выходили из сети, но не понимал, за что Создатели наказали Донток.
Последняя громкая история сотрясла межпланетное сообщество лет семьдесят назад, когда кило́нцы нарушили правило Создателей и запечатали в бетонный короб одну из инородных арок. Они то ли не понимали, чем это грозит, то ли не верили, что высшая раса пойдёт на крайние меры. Однако уже через час с Кило́на исчезли все Врата. Десятки тысяч межпланетных путешественников застряли на чужой планете, тысячи килонцев так и не вернулись домой. Расэк всегда содрогался при мысли о том, каково пришлось этим беднягам, и вот теперь оказался на их месте.
Он видел, как Врата вспыхивают белым светом, а затем тают, оставляя лишь горку разноцветного пепла. От воспоминаний голова шла кругом, что-то ёкало и сжималось в желудке. Врата исчезли. Он больше никогда не увидит Ирбуг. Не обнимет маму, не выпьет падма́на с друзьями. Он навсегда останется на Донтоке, планете, куда вряд ли бы отправился по собственной воле. Он никогда больше
Сака́тса! Расэк с силой врезал кулаком по дивану.
Он никогда больше не увидит Алису.
Отчаяние мешало думать, рассуждать, искать происходящему хоть какое-то объяснение. Он никогда не вернётся домой. И что теперь? Как жить дальше? Как он мог вляпаться во всё это? Почему позволил Торнору себя облапошить?
Донт! донеслось сзади.
Расэк обернулся. Входная дверь снова была на месте, а рядом с ней стоял донтокчанин. Видимо, пришло время очередного допроса.
Донт! повторил визитёр, подходя к дивану.
Донт, без особого энтузиазма поздоровался Расэк.
Это «донт» было универсальной вежливой частицей. Донтокчане «донткали» всегда и повсюду: здороваясь и прощаясь, благодаря и извиняясь, желая хорошего дня или посылая проклятия. Причем мужчины произносили «донт» кратко, даже резковато, а женщины растягивали гласную.
Донтокчанин уселся рядом и завершил приветствие по всем правилам этикета: склонил голову и продемонстрировал открытые ладони.
Прошу прощения, что заставил вас ждать. Требовалось урегулировать некоторые формальности. Вас покормили? Может, хотите воды или чего-нибудь ещё?
Этот коротышка едва доходил Расэку до груди, отчего создавалось впечатление, что рядом сидит подросток. Достаточно уродливый, если говорить откровенно. Испещрённая ямочками желтоватая кожа жёсткой маской покрывала череп, из заострённого подбородка торчали чёрные волоски, а непропорционально большие глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
Что с Вратами? Расэк задал единственный волнующий его вопрос.