Пообедав на скорую руку коровьей кровью из тетрапака, решила не терять драгоценный день, и отправилась в СИЗО номер один. Мельком глянула в покрытое пылью зеркало. Из отражения на меня смотрела бледная, местами прозрачная женщина.
Мать твою!
Не выражайся, тебе не идет! призрачная гостья вытянула руку, словно собираясь коснуться моего лица, но передумала. Приветствую тебя, Марианна. Отрадно видеть тебя в родном доме.
Марина, автоматически поправила я прапрабабку.
Ох, эти современные нравы! Говорила Глебу, чтобы он дал дочери достойное имя, но нет же, он никогда не слушал умные советы, хранительница рода задумчиво покосилась на мобильник, торчащий из кармана черных джинцов. Что, Борис все еще считает, что этому смертному нужна помощь?
Да, как и я.
Конечно, как и ты. Во что превратили семью! Ты, последняя Дубровская, и так навлекла гнев на весь род из-за сомнительной радости защитить человечков, этих слабых, ничтожных существ! Так еще и продолжаешь творить всякие непотребства?
Это какие?
Нет, на самом деле я по-своему люблю и даже уважаю Изольду, положившую свое посмертие на то, чтобы оберегать остатки когда-то сильнейшей династии. Но родственница погибла от рук собственного мужа слишком давно, и, как она справедливо заметила, нравы с тех пор действительно изменились. А ее бесконечные стенания по былой славе и могуществу порядком достали. Живя в Мурманске, я периодически завешивала зеркала черной тканью, когда особенно уставала от ее лекций, но вездесущая хранительница не собиралась сдаваться и оставить меня в покое. К дяде она, кстати, относилась с куда большим пиететом.
Как будто ты не знаешь! Ты покинула землю, над которой до сих пор веет прах твоих славных предков!
Это она, конечно, преувеличивает, прав погибших мы храним в семейном склепе.
Оставь это, Марианна! Ты и так запятнала честь семьи
Я? не выдержала, каюсь, хоть этот бессмысленный диалог и был уже сотым. Каким образом? Прекратила убой невинных душ?
Спрячь клыки! Невинных душ? Да был бы жив мой супруг, великий Аристарх, я бы тогда
Дальше слушать не стала. Если родственница села на любимого конька, воспевая дифирамбы собственному убийце, ничего толкового я не услышу. Пулей вылетела из квартиры и чуть не забыла запереть дверь. Даже куртку не взяла. Надеюсь, не замерзну в одной толстовке, все же еще только апрель. А мы, вопреки слухам, холод не любим наравне с людьми. Это оборотни, вот те своей мохнатостью от любого мороза защищены. Я на севере насмотрелась!
Глава 2
Возле изолятора парковаться было нельзя, поэтому целый квартал пришлось преодолеть пешком. Ветер не гостеприимно задувал под капюшон, наведя беспорядок и в без того спутанной шевелюре. Чуть вьющиеся волосы до плеч сейчас наверняка походили на мечту взбесившегося парикмахера. Ну и пусть, не на свидание иду! Вернее, на свидание, но совсем не такое, как хотелось бы.
Грузный вампир с усами и бровями, не уступающими по лохматости моей прическе, посмотрел на меня в окошко КПП со странным пониманием и жалостью.
Девушка, вы уверены, что хотите его видеть? Вас обыщут при входе!
И что? не уловила намека.
Убить его не получится, подумал и добавил. Не положено!
Ах, не положено тебе?!
Меня зовут Марина Дубровская, и последнее, что я хочу сделать со своим братомэто убить! процедила сквозь зубы, молча попрощавшись с надеждами на то, что в городе как можно дольше не узнают о моем возвращении.
Теперь дежурный смотрел иначе, но ожидаемо. Ненависть и презрението, что преследовало меня в первые годы так называемого бегства в страшных кошмарах.
Явилась-таки, оскалившись и выпятив довольно внушительные клыки, мужчина подался вперед, будто надеясь схватить мерзкую меня через пуленепробиваемое стекло. Как хорошо жили без васссс! Давно пора гнать из Старовельска всю семейку, а не только твою продажную душонку!
Аккуратнее в выражениях! ответила не менее «ласковым» оскалом. Как вы изволили выразиться, гнать нашу замечательную семью не за что.
Твой зверек убил пятерых женщин! И ты говоришьне за что?!
Это еще не доказано! Суда не было! А пока, по Международной вампирской конвенции, он невиновен!
Все вы невиновны Отродья
Эй, повторяю, попридержи язык за клыками! У меня удостоверение с собой, япредставитель прессы! Не хотите по-хорошему, давайте направлю официальную жалобу начальству, выдержала многозначительную паузу. Через Москву, разумеется. Я ведь это умею, забыли?
Нет, а чего он? Первый начал! Знаю, сознательно наступила на самую больную мозольмои «связи» в столице. И пусть эти самые связи составляет один конкретный Петька Смирнов, здесь-то раздули такие сплетни, что я чуть ли не в аппарате президента побывала и лично ему «поклеп возвела» на «честного порядочного и порой даже слишком великодушного» бывшего мэра.
В любом случае, слова возымели действие, и уже через пятнадцать минут недовольные конвойные вели меня вглубь изолятора. Сумку, конечно, отобрали на входе, как и телефон, и, судя по недобрым переглядываниям, могли случайно «потерять». Да и демон с ними, потом разберусь.
Комната два на два метра, где нам разрешили встретиться, вмещала только стол и два стула напротив. В таких заведениях по долгу службы я бывала нередко, и удивляться не стала, спокойно усевшись на твердую холодную деревяшку.
Ждать пришлось долго. Что они, из подземелья его выводят?
Наконец, тяжелая дверь загремела, и внутрь буквально ввалился мой невезучий братец.
Венька, я бросилась к парню, кое-как успев поймать начавшее заваливаться тело, на котором живого места не было. Бедный мой, что с тобой сделали?!
Парень посмотрел на меня мутными голубыми глазами. Глазом, второй заплыл и не открывался. Ему понадобилось несколько секунд.
Марина
Эй, не положено, в помещение зашел конвойный. Телесные контакты запрещены!
Я вскинула голову и зашипела так, что он отшатнулся. Клянусь, если бы он сделал хоть один шаг, разорвала бы прямо здесь, и плевать на последствия! Мгновениеи мы снова одни.
Усадив брата на стул, я упала на колени и разорвала себе запястье клыками.
Пей!
Да ты что, Марин, какой смысл?
Пей, я сказала!
Вялое сопротивление закончилось, и он, поморщившись, прижался губами к моей ране. Я смотрела, как он делает несколько маленьких глотков. На его отвращение внимания не обращала, следя за тем, как медленно пропадают синяки и кровоподтеки. Внутри все еще бушевала такая ярость, что хватило бы сил разнести это проклятое место по кирпичику!
Все, хватит, Марин. Мне лучше, правда, брат мягко отвел руку и, наконец, обнял.
Венькааа, я сграбастала его худосочные плечи и сжала. Я накажу этих уродов, клянусь! Все будет хорошо, родной!
Да ладно
Не «ладно»!
Это отец тебя сюда вытащил? Зачем, Марин? Тебе же здесь
Неважно! Сейчас разберемся с тем, куда ты вляпался, и свалим навсегда!
Зря ты вернулась.
Я отстранилась и заглянула в большущие глазюки братца.
Да ну? Неужели не скучал?
Скучал, конечно.
Вот и заткнись! И рассказывай.
Парень впервые улыбнулся.
Ты уж определись: заткнуться или говорить.
Несмотря на то, что виделись мы последний раз очень давно, созванивались регулярно, и в видео-чатах, и по мобильному, поэтому о его жизни я знала практически все. Когда я уехала, ему было семь, он только собирался в первый класс. Бывало, мы и уроки с ним вместе делали. Когда поступил на программирование, я гордилась достижением чуть ли не сильнее, чем новоиспеченный студент. И, пусть людей в Старовельске до сих пор негласно считались существами второго сорта, мальчишка научился не обращать внимания на порой предвзятое отношение. Да и с группой ему повезло: из тринадцати пятеро оказались той же расы. Правда, еще двоеоборотнями, эти совсем ненормальные и неуправляемые, но ничего, доучилсяпочти.
По существу он рассказать ничего не смог. Три недели назад в общагу ворвались четверо в камуфляже и балаклавах, скрутили и отвезли в центральный отдел полиции. Все произошло быстро, тот и пикнуть не успел, не говоря о звонке дяде или мне. Допрос велся почти сутки, с присущим некоторым сотрудникам органов пристрастием. В подробности он не вдавался, сама поняла по тому, как отводил глаза и подбирал слова, чтобы не расстраивать меня еще сильнее. Признание, правда, этим ублюдкам выбить так и не удалось.