Погоди немного, дай мне закончить. улыбаясь говорил он, и вновь положил ей в рот ягоду. Поэтому Бусидоэто не только Путь воина и смерти, но это и Путь жизни, Путь учащий ценить каждое мгновение жизни и всё в ней, ценить и видеть глубинный смысл всего, или как они выражаются более поэтичночувствовать жизнь в каждом дыхании. Вот сейчас у меня такой период в жизни. Я словно самурай, уже не боюсь смерти, и чувствую эту жизнь. Раньше такого не было. И это не всё. Без тебя, этого тоже бы не было Я в каждом миге этой жизни чувствую счастье, рядом с тобой. после этих слов Мередит только нежно улыбнулась, они страстно поцеловались, и незаметно для себя самих оказались в постели.
На протяжении первых четырёх месяцев по Убежищу ходили только слухи и домыслы, но за два месяца до их «выхода» было официально объявлено об операции «Исход». Эту новость специально пропагандировали так, что бы жители убежища не думали о грозящей опасности, но всё внимание уделяли своим новым героям. То, что начало происходить в Убежище, можно сравнить только с довоенной спортивной истерией. Самому Генриху происходящее напоминало записи о первой высадке на луну их великих предков. Даже он до этого не знал такой славы, такого признания и даже величия. Все говорили только о них и о «Исходе», многие завидовали им, хотя Генрих бы с радостью поменялся с кем-нибудь местами. Но в глубине часть его наслаждалась этим, и он даже начал понимать, что именно он должен участвовать в «Исходе», или это просто так незаметно повлияла на него пропаганда Крейн. Учёные-советники построили сотни предположений, моделей действия, и прогнозов, будущие герои убежища чувствовали себя как никогда уверенно и по-боевому, хорошо подготовленные, словно солдаты прошлого, с непоколебимым боевым духом. Все жители поддерживали их и восхваляли, такого оживления и общего воодушевления в Убежище не было уже давным-давно.
Но дни неотвратимо шли друг за другом, в последнюю ночь перед «Исходом» Генрих и Мередит не спали, они молча лежали, крепко обнимаясь, и смотрели в глаза друг друга. До этого Мередит сказала множество ободряющих слов и фраз Генриху, она была его истинным источником воодушевления, предавала ему сил. Но в эту ночь она молчала, она ничего не могла сказать так, что бы ни поддаться слезам, а она не хотела утяжелять его ношу. Генрих же тщательно делал вид, что остался тем же улыбающимся и хитрым Генрихом, но глаза выдавали все его переживания, и касающиеся расставания, и неизвестного будущего. А утром двадцать героев и в правду провожали как космонавтов, всем Убежищем. Им выдали форму службы безопасности, состоящую кроме обычной одежды ещё из бронежилета с наколенниками и налокотниками и шлемом, военные ножи, пистолеты разных калибров, винтовки и несколько ружей, а Уинслету и его помощнику лучевые винтовку и пистолет, в технологии которых Генрих не очень смыслил. Генриху не досталась винтовка, хотя ему дали звание офицера, наверное обиженный мистер Уинслет всё ещё мстил ему, ведь он был командиром в отряде и решал, кто что будет делать. В другой ситуации Генрих бы попытался подать на мистера Уинслета в суд, за такое отношение, но ему было не до этих глупостей. Теперь он всё больше понимал, что всё это были глупости.
Их отряд смотрелся, словно отряд настоящих солдат, воинов прошлого, а боевой робот по виду хотя и не был слишком впечатляющим, но по смыслу напоминал танк или хотя бы бронемашину. Время пришло, последние прощания, и герои отправились вперёд по узкому коридору, где путь преграждала могучая дверь похожая на шестерёнку. Когда все ушли вперёд, Генрих и Мередит всё ещё обнимались, он не мог отпустить её. Мередит не выдержала и расплакалась, Генрих сдержался, но приложив большие усилия. Он чувствовал, нечто напоминающее притяжение двух магнитов между собой и своей возлюбленной, настолько сильное, что его просто невозможно разорвать.
Я люблю тебя! О боже я так сильно люблю тебя! всё же смог сказать он. Генрих словно не мог надышаться ею, как не могут надышаться воздухом те, кто вот-вот умрут.
Я знаю любимый рыдала Мередит, и сняла со своей милой шейки кулон на цепочке. Она повесила его Генриху на шею и сказала:Он послужит тебе наудачу Я всегда буду рядом
К ним уже подошли охранники, чтобы немного поторопить, но Генрих не хотел позорить себя или Мередит. Он крепко поцеловал её и прошептал:
Я вернусь. Я обязательно вернусь к тебе. после чего нашёл в себе силы разорвать объятия, и двинулся к остальным, неоднократно оборачиваясь.
Когда отряд стоял уже почти вплотную к двери, мадам Крейн воодушевляюще сказала по громкоговорителю:
Запомните наших героев! Они спасут всех нас и найдут нам новый дом! Удачи вам! Удачи!! Помните, вы совершаете великий подвиг ради всего нашего общества!
Она нажала что-то в компьютерном пульте, и дверь зашумела. Не спеша, под вой сирен и блики тревожных ламп, громадина вначале отодвинулась немного вперёд, а потом откатилась в сторону, оглушая своим шумом и скрежетом, а за ней открылась темнота. Разведчики двинулись вперёд, активируя свои фонари. В этот момент в сердце Генриха бушевала духовная, но очень сильная боль, но чем дальше они уходили в темноту, тем всё больше он отвлекался. Даже такая обычная вещь, как эта пещера полностью поглотила его внимание. Он подошёл к левому краю пещеры, осветил каменную поверхность бледным светом фонаря, снял перчатку и просто потрогал стену. Холодная, немного влажная, но словно живая, по сравнению конечно с металлическими стенами Убежища.
Впечатляет правда? сказал ему Бен, тихо подошедший сзади. По его интонации и выражению лица, можно было уверенно сказать, что он также очень впечатлён. И это только начало! Подумай только, скоро мы увидим их!!
Генрих растеряно улыбнулся в ответ, он хорошо понимал, о чём говорит Бен, о том, что мечтает увидеть каждый житель Убежища. Обычные вещи, но для них словно ожившие легенды и чудеса. Земля, поля, реки, озёра, моря, океаны, солнце, небо, звёзды Трепет в душе каждого из них, сможет понять только человек, проживший под землёй более тридцати лет. Нетерпение росло, а тоннели этой пещеры оказались весьма долгими. Но вот пред одним из поворотов послышались возгласы удивления, вскоре Генриху открылась картина света в конце туннеля. Свет этот пробивался сквозь какие-то заграждения, но был столь интенсивным, что словно поглощал их. Он был совсем не таким как в убежище, он был настоящим, живым и объемным.
Всем одеть защитные очки! скомандовал Уинслет. Солнце может выжечь вам глаза, не снимайте их без моего приказа!
Было заметно, что Уинслет любит командовать, он словно ждал своего часа. Генриха это невыносимо раздражало, но в этой ситуации их командир был прав.
И помните ребята. Для нас нет дороги назад! Теперь только вперёд! возможно он ждал одобряющие возгласы, но их не было, ну хотя бы его всё же воспринимали всерьёз.
«Этот засранец наверное читал что-то обучающее о навыках командира. Как будто нам не хватает других раздражителей»думал про себя Генрих. Бен заметил его недовольный взгляд, направленный в сторону Уинслета. Словно взгляд орла, который вот-вот вопьёт свои когти в спину Уинслета. Улыбаясь, Бен тихонько шепнул Генриху:
Держись, не исключено, что одна из первых шальных пуль угодит ему в спину. И не обязательно из твоего пистолета. Бен посмеивался, не смотря на то, что большинство были сейчас крайне напряжены или озадачены, Бен не терял своего природного оптимизма, за это Генрих любил его.
Если этот чёрный кусок дерьма не закроет свой рот, я точно ему что-то сделаю.
Тише дружище! Не хватало получить иск за расизм.
Да мне уже плевать, если вернёмся, попомни мои слова Бен, моя нога больше ни разу не ступит в суд, ни в качестве адвоката, ни в качестве подсудимого. Я им всем устрою, по ниточке будут ходить
Попахивает анархистскими замашками. Представляю себе новую фракцию в Убежище«Братство свободных анархистов Генриха». Знаешь, я наверное разведусь и примкну к вам.
Бену все-таки удалось выдавить улыбку из Генриха, даже в таком мрачном настроении, и взволнованном состоянии, хотя ему всегда удавалось.
Даже не знаю, дружище, что нас теперь ждёт. горевал Генрих.
Ну, я думаю, что какое-то время в Убежище нам ещё предстоит пожить, ведь так сразу мы не рванём на поверхностьправда?