Потом мне пришел в голову старый анекдот про то, как трех индейских вождей бледнолицые посадили в тюрьму. И на третий день вождь Зоркий Сокол обнаружил, что у тюрьмы нет одной стены. Похоже, что я именно такой вождь. Ведь и безопасники, и солдатыне призраки. Если они сюда попали, значит, проход есть. Нужно его просто найти.
Забрал один из работающих фонарей и пошел на поиски в коридор, противоположный тому, по которому пришли мы. Минут пять ходьбы ничего не происходило. Потом коридор явственно пошел вверх, переходя во вполне себе лестницу. Но лестница привела к завалу. Там, за завалом слышалось движение. Похоже ребята уже смогли спуститься в зал и обнаружили отсутствие кого-либо. Представляю их радостные лица.
Так, где-то должно быть боковое ответвление, которое я пропустил. Пошел обратно, освещая каждый метр пути. Вот оно, родимое. Ответвление не широкое. Идти приходится чуть пригнувшись. Но идти вполне можно. А вот и выход. Коридор выходил не в зал, а в один из боковых проходов. Военные, заполнившие зал, были немало удивлены моему появлению у них из-за спины. Вопросы сыпались, как из рога изобилия.
Ребята, дорогие! прервал я ихТам внизу куча раненных, а нас, целых только двое, я и шаман. Мы их не поднимем. И, похоже, Борис Викторович серьезно ранен. Его шаман пока усыпил какой-то своей гадостью, но хорошо бы врача быстро вызвать, да и вертолет бы не помешал.
Капитан, который, вероятно, руководил операцией, внимательно посмотрел на меня.
А Вы кто?
Андрей Степановучастник операции.
Вы сами целы?
Видите же, целехонек, хоть сейчас под венец.
Я так не думаю, Андрей. Вы весь посечены. Да и кровь из носа шла.
Это мелочи. Там раненные людисказал я, указывая рукой на проход, и неожиданно для себя сел на пол. Ноги просто не хотели держать.
Глава 14. Долгая дорога домой
Да, не так я представлял свое триумфальное возвращение со щитом и победой. Меня оттащили к стене, чтобы не путался под ногами. В таком вот, прислоненном состоянии, не в силах даже двинуть пальцем или изобразить значительную морду лица я сидел все время, пока военные с капитаном и нашим знакомым лейтенантом во главе, вытаскивали из-под земли пострадавших. Вот, думалось мне, мы герои или где? Почему-то я не слышу ни фанфар, ни труб, которые медные.
Более или менее целыми были мы с Девжаком и Дмитрий с каким-то безымянным для меня рыжим солдатиком. Мы, или они, поднялись сами. Правда, сил их тоже хватило только до зала. Еще двое поднялись с помощниками. Вот остальных выносили на носилках, которые сразу несли еще выше, на свежий воздух. Последним, намного позже, когда уже прибыли медики, вынесли Бориса. Его просто боялись трогать, чтобы не сделать хуже.
Борис был без сознания. И, насколько я понимаю, состояние его было отнюдь не радующим. Наконец, едва не на четвереньках, выползли и мы, «здоровые». Все-таки, воздухэто вещь. Причем, вещь классная. Я не мог оторваться от легкой зыби на озере, переливающейся в лучах закатногоблин, уже закатсолнца. Переживал острое наслаждение от ветерка, касающегося щеки. Да, ребятки, это вам не то. Точно сказано.
Вертолет за нами не прислали. Пришел более просторный, чем лодка, катер. На нем разместили раненных. Остальные добирались на лодках. В число «остальных» попали и мы с рыжим солдатиком по имени Валера и Девжаком. Армия есть армия. Раненлечим, нетстойко преодолеваем тяготы воинской службы. Солдатику было меньше двадцати лет. Это был его первый и, судя по его словам, последний контракт. Просто, по закону, о существовании которого я не знал, отслужившим контракт военнослужащим губернское правительство оплачивало учебу в высшем учебном заведении. А быть «безопасником», не имея за плечами ни одного отработанного и закрытого контракта, было просто не мыслимо. Собственно, в безопасники он и собирался.
Поначалу он решил, что я тоже «из конторы». Но, узнав, что просто доброволец, снизил уровень приставания. И это было правильно. Даже на элементарную вежливость сил не оставалось. Вдруг, уже, когда мы плелись по бережку в наш кемпинг-штаб, начали саднить все ушибы и ссадины, полученные за день, голова адски болела и кружилась. Девжак то и дело прикладывался к фляжке. Рыжий Валера тоже от него не отставал. Я довольно долго пытался держаться сам, тупо острил. Но уже возле кемпинга не выдержал, приложился. И это было последнее, что я помнил.
Когда мир опять решил вернуть меня в себя, был уже день. Или еще день, тут я был не вполне уверен. Еще больше меня удивила обстановка. Я был не в кемпинге, а в том номере вполне уютной и, кстати, совсем не дешевой гостиницы, с которого начались наши приключения на озере Болонь. Все, как полагаетсякровать шириной, если и не с Черное, то уж с Азовское море точно. Упругий матрас, ласкающее тело постельное белье. Это очень правильно и нравственно.
К слову, о теле. Оно болело, но вполне терпимо. Немного подташнивало, слегка покачивалось на волнах изображение. Но, скажу честно, бывало и хуже. Попробовал встать. Вот этого, по всей видимости, делать не стоило. Изображение завертелось со скоростью вертолета. Минут пять я останавливал этот процесс. Получилось. И вовремя. Организм вполне отчетливо намекнул, что был бы не против посетить то священное место, куда даже государь император, пока он был на Руси, ходил, исключительно, пешком.
В «застенчивом» состоянии, то есть, держась за стенку, добрался до туалета. Только тут, я осознал, что есть в жизни счастье. А когда вернулся к кровати, понял, что счастье мое достигло высшей точки. Но мне так только казалось.
Не успел я удобно расположиться на вверенной мне кровати, как дверь тихонько открылась и вошла Люда. Я попытался вскочить.
Лежи, лежиулыбнулась онаТебе еще неделю валяться.
Почему? Я же целый!
Конечно. Сотрясение мозга, ушиб кости, все тело, как отбивнаяэто для нас, героев, просто мелочи.
Сотрясения у меня быть не может, просто, потому что мозгов нет. А с остальным справимся.
Хорошо, сойдемся на том, что у тебя сотрясение костного мозга, в силу отсутствия другогосказала жена, склоняясь надо мной.
Тут всплеск гормонов, если таковые остались забил все болевые ощущения. Я притянул ее к себя и тут все и кончилось. В глазах потемнело, голова закружилась.
Ну, Андрюша, хороший мойне проговорила, а почти прошептала ЛюдаЯ тоже очень соскучилась. Просто давай чуть-чуть подождем.
Давай! не особо весело согласился я. Да и какие у нас были варианты.
Люда села на стул, рядом с кроватью. Тут я вспомнил, про наших друзей.
А как Борис?
Хуже, чем ты. честно ответила ЛюдаУ него открытый перелом ноги, два ребра поломаны и сотрясение такое, что он до сих пор с сильнейшими головными болями.
Весело. сказал я, хотя было ни разу не веселоСколько же дней прошло?
Да, уже третий день ты валяешься. Мы уже второй день здесь.
С Борей Лариса?
Да. С ним Лариса и Девжак, ну и врачи до кучи. Говорят, что жизнь не в опасности.
Подожди, а ты откуда шамана знаешь?
Так он с самого начала с вами двумя обалдуями сидел, настоями вас пичкал своими. Врачи говорят, если бы не оншиш бы Борька выкарабкался.
Молодца!
Самое прикольное, что нет никого, кто бы объяснил, что же случилось в подземелье? Сергей, Дмитрий, солдатывсе рассказывают разное. Только Девжак и дает какую-то целостную картинку. Но ему же не верит никто. Типа, знаем мы ваших духов.
Знаешь, думаю, ему и не очень важно, чтобы верили.
Так и есть. Когда какой-то дядька из хабаровских «безопасников» стал на него наезжать, тот его просто послал. А потом еще и пробурчал, что вы свою работу сделали, а убеждать придурков он не нанимался.
Я замолчал и задумался. Все же у меня там не только кость. А ведь шаман прав на все сто. Какое дело взрослому человеку до «медных труб», до побрякушек, которые на него могут навесить? Мы сделали работу. Не так хорошо, как хотелось бы. Но, как сумели, так и сделали. Мы же не за побрякушки. Просто есть такая классная наша жизнь, такое классное наше Приамурье, наша страна. Мы ее защитили. Остальноедетские игрушки взрослых людей. Ну, тех, которые не успели повзрослеть, не добрали любви в детстве, не обрели ее в зрелом возрасте. Так размышляя, я неожиданно для себя заснул.