По мере приближения к цели моего похода волнение возрастало. И не только у меня. Исчезли птицы, лес будто застыл. Исчезли обычные лесные звуки. Я будто входил в какое-то застывшее, замедлившееся пространство. Вот уже озеро видно, а по середине его остров Ядасен. Какой-то недобрый остров.
Чуйка обострилась до предела. Я просто кожей ощущал, что бусиэ где-то совсем рядом. Теперь он мимо меня не пройдет. Я же пища, вкусная пища. Только дудки ты меня попробуешь. Зубы обломаешь, гадина. Я прислонился спиной к дереву, чтобы обезопасить себя от нападения сзади, и стал ждать. Ну, где ты, сволочь? Выходи, дай себя поджарить!
Вдруг за стволом что-то скрипнуло. И в тот же миг тонкая подростковая рука с невероятной силой схватила меня за шею. Когти уже царапали кожу. Я почувствовал, как по коже побежала струйка крови. Попробовал войти в мир духов. Бесполезняк. Меня начала бить паника, а рука все сжимала шею. Было больно, воздуха не хватало. На каких-то непонятных рефлексах я приложил к руке монстра шокер и нажал на кнопку. Искра была изрядная. Рука исчезла, а я успел отскочить и обернуться.
Вот он, красавец, отворотясь не насмотришься. Изо рта мальчишки полезли клыки, когти вытянулись, приобрели металлический блеск, черные провал глаз. Но я уже пришел в себя. Как учил шаман, отвлекся от всего и вся, вошел в мир духов. Стрела Агды засветилась огнем.
Я глянул на бусиэ и обалдел. Сквозь тело белобрысого паренька в смешных очках проступала совсем иная фигура. Это его клыки и когти. Но, если отвлечься от них, то кого-то он мне напоминает? Что-то уже виденное в одной из моих жизней.
Но сейчас мне некогда было копаться в воспоминаниях. Еще миг и эта тварь бросится на меня или сбежит. И не знаю, что хуже. Я собрал все, что у меня еще оставалось от воли и «толкнул» огонь в направлении бусиэ. Сверкнуло так, что у меня отказало зрение, а от грохота заложило уши. Через миг, когда я стал видеть, от парня отделилась тень и с жутким воем понеслась над водой озера в направлении острова Ядасен становясь все более светлой, словно рассеиваясь на лету.
Что-то часто эта куча вулканических камней стала всплывать в связи с бусиэ. Налетевший ветер словно сдернул сонную простыню с леса, с озера. Зашуршали волны, зашелестели кроны деревьев. Миг, и мир стал первозданным, как в тот день, когда мы только приехали на отдых, еще полные самых сладких предчувствий.
Вдруг рядом с собой я услышал стон и сдавленные рыдания. Невысокий, тонкий паренек, который еще недавно воспринимался, как страшный монстр, безо всяких клыков и когтей, сидел у дерева и рыдал, временами начиная смеяться.
Я проснулся, я смог проснуться! без конца повторял он.
Я подошел к нему, поднял на руки. Парень был тяжеловат для меня, но не факт, что сам он пойдет.
Я проснулся! Я смог проснуться! не прекращал он свою песню.
Все, Вальтер! Ты проснулся! Прекрати! не выдержал я.
Он замолчал, удивленно и испугано глядя на меня. Глаза у него теперь были совсем не черными провалами, а вполне себе человеческими. Правда, цвета в темноте было не разобрать. В них читалось стремление что-то понять, отчаяние от того, что понять ничего не получается.
Шагов через полста я скис окончательно. Посадил его на землю, сам сел рядом. Так мы и сидели с ним рядышком, когда нас, наконец, нашли Девжак с Борисом. Парень спал. Растормошить его оказалось очень не просто. Но шаман сказал, что лучше его не трогать. Сейчас из него выходят остатки тьмы. Борис обработал мне порезы на шее.
К счастью, порвать сонную артерию бусиэ не успел. А немножко крови потерялэто ничего. Потерпим. Как говорил в годы юности наш тренерэто дурная кровь. Раз дал возможность себе рожу расквасить, то ты дурак. Значит, и кровь у тебя дурная. Пусть выходит.
Мы кое-как соорудили носилки, Борис по рации вызвал солдат. Уже через двадцать минут прибыли ребята в форме, лихо подняли паренька на носилках и понесли к кемпингу. Мы пошли своим ходом. Хотя, скажу откровенно, я был бы не против сейчас с пареньком поменяться. Только теперь, когда пошел отходняк, мне стало страшно. Перед глазами всплывали то когти на руке, терзающей мою глотку, то бегущий ко мне белобрысый парень, с выползающими изо рта клыками.
Словом, меня стала бить форменная истерика. Меня колотила дрожь, я принимался то хохотать, то икать. Наконец, Борис просто вынул фляжку с крепчайшим виски и дал мне отхлебнуть. Я впился в горлышко губами и начал хлебать. С каждым глотком истерика отступала, приходило сознание, что я, кажется, в очередной раз оставил смерть с носом. Все, если и не кончилось, то передышка у меня точно есть.
К кемпингу я подходил уже пьяный в зюзю. Причем, ни одна падла меня не осуждала. Посмотрел бы я на этого осуждателя. Я же, блин, герой. Ну, в каком-то отношении. Скажем, в профиль.
Мальчика положили в отдельную комнату. Рядом с ним тут же организовались какие-то эскулапы. И это правильно. Он все еще спал. Я взглянул на него еще раз. Пацан как пацан. Как же его так угораздило. Впрочем, могло угораздить и кого угодно другого.
Меня, едва переставляющего ноги, мозги, кстати, работали, вот ноги нет, доперли до моего номера Девжак и Борис. Свалили на постель и бросили меня совсем одного. Гады. Ладно, я просплюсь и им все это припомню, как героями бросаться. Пока просто посплю.
* * *
Когда все рассосалось. Девжак и Борис, наконец, уселись за столик. Ожидание результата схватки Андрея с монстром, метание по лесу в поисках его или хотя бы его останков после того, как вспыхнула молния и прокатился громвсе это разрушило последние следы официоза и холодности между ними. Теперь за столом сидели, если не друзья, то соратники, потягивая уже не виски, его вылакал Андрей, но банальную водку, закусывая армейскими солеными огурцами.
Как думаешь, спросил Борис, чокнувшись с шаманомМожно снимать периметр?
Внутренний, вокруг кемпинга, конечно, можно. А вот внешний периметр я бы не торопился.
Почему? уточнил Борис, наливая новую. Алкоголь с напряжения и усталости не брал совсем.
Мы еще не слышали рассказ Андрея, не знаем результата.
Но ведь и Андрей жив, и паренек это, как его, Вальтер, целехонек.
Так-то оно так. Но каждый нанаец, тем более, каждый шаман знает, что молния может полностью уничтожить бусиэ. Тогда на его месте остается «громовой камень». Вы его называете метеорит. Но возможно, что злой дух изгнан, повержен, но не уничтожен. Уж прости, но твой другне великий дух Агды. Тогда он, злой дух, просто будет привязан на какое-то время к тем останкам, из которых он некогда появился. Потом все начнется снова.
И сколько времени у нас есть?
Не знаю. Думаю, от нескольких месяцев до нескольких лет.
А как этого друга можно укокошить окончательно? Ведь можно?
Да. Это тоже любой шаман знает. Надо найти и сжечь его останки.
А где они?
Не знаю. Где-то на озере или вокруг него. Только это тоже совсем не просто. Возле своего тела он может быть силен. Он же смог разрушить печать.
Какую печать?
Вы все, как дети. Живете на земле, а ничего про нее не знаете.
Ты давай, без наездов. Знаешьрасскажи.
Давайсогласился Девжак, знаком показывая, что можно и обновить.
Тогда рассказывайБорис опять налил.
Это очень древний дух. Если бы не было печати, то здесь бы уже не осталось ни одного живого человека. Он начал бы истреблять всех, как только набрал бы силу. Ведь его все время терзает голод. Голод, холод и ненависть ко всем живымэто его главные чувства. Вот он и жрал бы все, что чего смог бы дотянуться. А, может быть, какой-то герой или дух его бы уничтожил. А раз есть древний, сильный и злой, который появился вдруг, значит, он смог разрушить печать, которая его держала. Кто-то сильный эту печать наложил, а кто-то глупый или невнимательный ее снял. Понимаешь?
Понимаю. отвечал безопасник, поднимая рюмку.
Вот об этом завтра и будем думать. Крепко думать. Только нужно расспросить Андрея. Ну, тогда, когда он проспится. Он, кажется, крепко выпил.
Мы с тобой тоже. усмехнулся Борис, поднимая пустую бутылкуЧтобы нам расспрашивать, надо и самим быть трезвыми.
Ты опять не понимаешь. Шаман должен быть всегда, как бы, пьян. Тогда ему легче войти в мир духов.
Тогда сам входивдруг обиделся БорисА я спать. Только рябят с внутреннего периметра распущу.