Как ему не скучно без домашнего животного, хоть бы маленькая канарейка или попугайчик, ведь у него столько восточных диковинок, посетовала Вайолет. Помню, у мадам Клеменс был дивный попугай из Индии. Большой, с голубым оперением и желтым брюшком.
Это синегорлый ара, пояснил Калеб. Дорогая птица, требующая бережного и внимательного отношения. Ты бы с такой не справилась.
Вайолет насупилась:
Ну и ладно! Не попугая, так собаку, ведь мама говорила, что если мы будем хорошо себя вести, то на Рождество нам подарят щенка.
Калеб тяжело вздохнул, убрав деньги в карман. Упоминание о Рождестве, которое они больше не встретят с родителями, отбило аппетит, и чтобы сестра не увидела его слез, он скрылся в ванной.
Закрыв дверь на щеколду, Калеб отвинтил кран и под шум воды издал сдавленный стонв черную дыру раковины упало несколько слезинок. В отражении зеркала он увидел не искаженное гримасой боли лицо, а хищную улыбку и мстительный блеск в глазах.
«Я отомщу, клянусь вам», на миг ему показалось, что за спиной возникли полупрозрачные духи родителейсердце замерло, он обернулся, но там никого не было.
Как только они покончили с завтраком, Жнец протянул детям руки, и те взялись за них.
Ничего не бойтесь, спокойно предупредил Жнец и гостиная померкла, словно кто-то погасил свет и они окунулись в кромешную тьму. Повеяло ароматом сырости, лица обдало дождевыми каплями. Дети стояли на окутанной туманом мостовой.
Небо укрывали плотные черно-серые тучи, не пропускающие ни единого лучика света. Да и откуда ему взяться в обители мертвых, где вечно идет дождь, и тускло горят желто-красные фонари. Жнец не боялся намокнуть: мелкие капельки собирались бусинами на его длинном плаще и стекали вниз на темные гладкие камни с белесыми прожилками. Словно по ним процокало множество женских каблучков, каждый из которых оставил трещину, и она разрослась вширь, образовав подобие паутины. С легким хлопком Жнец раскрыл зонтик и вручил его Калебу:
Добро пожаловать в Корпсгрэйв, он криво улыбнулся и поправил съехавшие на кончик носа очки, поля головного убора защищали стеклышки от дождя.
Калеб ухватился за ручку в виде берцовой кости и поднял зонт, Вайолет взяла его под руку, и они осмотрелись. На первый взгляд, мир смерти не слишком отличался от Лондона, разве что в воздухе пахло тленом, а в уличных фонарях вместо желтоватого огонька зловеще горели вороньи черепа, полыхая в глазницах и раскрытом клюве фиолетовым, колыхающимся от сквозняка пламенем.
Нам в ту сторону, в руке Жнеца появился черный сгусток, он удлинился, становясь плотнее, пока не образовал отполированную трость с серебряным набалдашником.
Завеса тумана расступилась, и дети увидели высокие соборы в готическом стиле, подпирающие предгрозовое небо, башни с острыми шпилями, дома с узкими черепичными крышами, на которых сидели нахохлившиеся вороны размером с кошку и внимательно следили за окружающими. Их перья лоснились от влаги, переливаясь синевой, а глаза были подернуты белесой пеленой. У некоторых дверей статуями замерли коты с полуразложившимися телами, пустыми глазницами. При виде проходящих детей они повернули в их сторону головы и издали режущее слух мяуканье. По канавам с багровыми лужами вслед за гостями бежали крысы.
Это соглядатаи, они нужны чтобы в городе не нарушался порядок, особенно среди ночи, когда вампиры любят затевать попойки в местных кроварнях, пояснил Жнец, увидев какой у Вайолет испуганный вид. Они не просто животные: в их тела заключены человеческие души. Корпсгрэйв, если опираться на вашу Библию, нечто вроде чистилища.
Что же тогда с теми, кто попал в Ад или Рай? И где они? спросила Вайолет. Присмотревшись к котам, она увидела свалявшуюся шерсть в кровавых подтеках, а у пролетевшего над их головами ворона вырвался поистине человеческий крик, а не карканье. Пробегающие вдоль мостовой крысы кусали друг друга, щелкали зубами выскакивающих из загривков чумных блох и глядели на детей красными глазками с сочащимся желтоватым гноем. Вайолет теснее прижалась к брату.
Это ч-чумные крысы? прошептала она, боясь поверить увиденному.
Они самые, но как я уже говорилничего не бойтесь. Что до Ада и Рая: лично для меня, как, впрочем, и для многихих нет и, возможно, никогда не было. Но люди придумали эту сказку и хотят в нее верить. Нам же доподлинно известно, что после смерти происходит некая лотерея, и выиграешь ли ты в ней роль жнеца или соглядатая в крысином обличьеостается тайной, ответил Жнец.
Город действительно похож на Лондон, отметил Калеб поскучневшим голосом. Вид разлагающихся животных не произвел на него сильного впечатления. В детстве он видел мертвых собак, котов и птиц, наблюдал, как их души выпрыгивают из застывшей оболочки и прогуливаются по городу как ни в чем не бывало. Матушка рассказывала, что души животных существуют иначе, чем человеческие: они свободны, и их нельзя призвать. А людей держат в мире живых разные предметы, семьявсе, что с ними связано, любая частица.
Ты ожидал, что здесь повсюду будет валяться человеческая плоть, а скелеты будут просить милостыню? Жнец глухо засмеялся.
Честно говоря, да
Жнец повел их дальше.
Раньше здесь было куда хуже: вечная грязь, разложившиеся тела, запахи которых лучше никогда не вдыхать. Хотя подобные улочки остались до сих пор, но они находятся в противоположной от ратуши стороне, где обретаются души самоубийц. Те вечно стенают, плачут кровавыми слезами
Так вот почему в стоке багровая вода! поняла Вайолет. Точнее кровь.
Жнец кивнул:
Хотя по большей части это остатки из кроварни, радует, что сегодня не пятница, иначе здесь валялись бы чьи-нибудь органы. Местный бармен обожает протыкать их бамбуковыми соломинками и подавать как готовый напиток, но пьяные кровососы любят мусорить.
Как удобно, пробормотал Калеб. Посуду мыть не нужно.
Старшие жнецы не слишком интересуются чистотой на улицах Корпсгрэйва, но и не хотят превращать его в кладбище с мертвецами посреди улицы.
Должно быть, кучерам частенько приходится чинить кареты, вот так попадет чья-нибудь кость в спицы колеса, и оно сломается, Вайолет перепрыгнула через чей-то скелет в тряпье и недовольно фыркнула. Ну и ну!
Чем ближе они подходили к ратуше, тем чище становилось на улице, и чаще встречались призраки. Это были люди в одеяниях из разных эпох, которые дети видели только в книгах. Никто не обращал на них внимания, души проходили сквозь детей и Жнеца. Последний слегка морщился, чувствуя неприятный холодок чужой души.
Они нас видят? Слышат? почему-то зашептала девочка.
Меняда, васнет, вы ведь живые, ответил Жнец, стуча тростью о камни.
Здесь может быть наш отец? спросил Калеб, цепляясь взглядом за каждое мужское лицо.
Возможно, но вы не сможете с ним поговорить.
Калеб решил, что обязательно попробует еще раз вызвать отца, и тот объяснит слова матери: «Разгадка наших врагов в стихотворении, оно скрыто у сердца. Что же это может означать?» подумал он.
Ах, какая встреча! воскликнула остановившаяся напротив них бледнолицая красавица с алыми чувственными губами и такого же цвета глазами в обрамлении длинных ресниц. Из-за плотности и четкости облика дети поняли: она не призрак.
Мадам Батори, Жнец снял головной убор, приветствуя ее.
Ты к своим? Составлять отчет? дама подтянула черную кружевную перчатку повыше, и дети заметили, какими острыми оказались ее ногти.
Как всегда, Жнец кивнул.
А кто эти сорванцы? Мадам впилась в Калеба с Вайолет внимательным взглядом.
Мой временный крест, коротко ответил Жнец.
После перехода в Корпсгрэйв он отметил души детей черными крестиками, обозначив их неучтенность, дабы коллеги не задавали лишних вопросов.
Какой хорошенький мальчик, проворковала Мадам и потрепала Калеба за щечку, а затем схватила его руку и прошептала. Боже! Какие тонкие музыкальные пальчики! Должно быть, ты хорошо играешь
У меня очень талантливый брат, с гордостью заявила Вайолет, и Мадам перевела взгляд на нее.
Да что ты говоришьрастягивая слова, прошептала она. Но ты куда более одарена природой, моя маленькая фиалка, женщина погладила малышку по лицу, коснулась пепельных волос, плеча.