* * *
17 сентября 2003 года.
Сегодня день рождения Оли, я прошу купить стакан кофе, перед тем как зайду к ней домой. Самое обидное, что кроме неё некому купить мне кофе. А появляться на празднике полузомби не хотелось, мог просто уснуть за столом, ведь иду с ночной смены, где всю ночь работал, надо было подкрепиться. В руках подарок, букет цветов, ну и, конечно, хотел эту кружку, зеркальная кружка-термос, которая держит тепло 9 часов, и сегодня последний день акции, когда можно её приобрести.
Оля покупает кружку, стоит напротив меня. И она шагает, просто делает шаг на дорогу перед машиной, в моих глазах время останавливается. Мою любимую сбивает машина, в трех метрах от меня. Вижу это, как будто фильм в режиме замедленного проигрывания. Я все бросаю и к ней, а она на руках умирает. Машина, которая ее сбила, уехала с места ДТП, я не успел даже запомнить номер.
Я повернул голову в сторону машины и протянул к ней руку. Сжал в кулак и будто швырнул рукой, и машина в момент пропала. Слезы потекли, я вернул взор к Оле.
Поверить не могу, на моих руках умирает девушка, которую я два года лелеял как себя. А теперь она захлебывается своей кровью у меня на руках. А я ничего не могу с этим поделать, лишь кричу, как загнанное в угол животное перед неминуемой смертью. Легкие разрываются на куски, голос охрип, слезы текли, словно Ниагарский водопад. Не верил своим глазам, до сих пор для меня это какой-то кошмарный сон, вот закрою глаза, и когда открою их, буду лежать в постели. Лишь пару фраз через боль и кровь меня возвращают на землю.
Прости меня за все, я тебя люблю, Оля прошептала мне и умерла.
Дыхание останавливается, а я просто кричу и плачу. В душе у меня буря, которая вырывается со слезами по щекам, я не контролирую себя. Я кричу и не замечаю это, а в моих ушах тишина. Я холодею, руки трусятся, ноги не слушаются, я не верю своим глазам.
С огромной силой работники скорой помощи забрала у меня из рук Олю и увезли. В этот вечер я брел домой, купил бутылку водки. Впервые я нажрался как свинья, нарвался на гопников и дальше очутился в больнице. Всю ночь за мою жизнь боролись врачи, и тогда я впервые увидел его в моём сне.
Вижу парня во всём черном, не видно лицо, оно спрятано за маской. Руки были в черных перчатках, длинный черный плащ, черный костюм и рубашка. На ногах были черные лакированные туфли. Мы стояли друг напротив друга в какой-то незнакомой комнате. Он просто смотрит на меня и не двигается, будто не живой.
Ты кто такой? быстро спросил его.
Только ответа не последовало. Сделал пару шагов в направлении незнакомца. Он синхронно шагнул со мной, я к нему, а он от меня.
Зачем ты тут?
Потом осознал, что это всего лишь сон, и перестал задавать вопросы.
Отвернулся от него и хотел выйти из комнаты, но за спиной раздался голос незнакомца:
Пока лишь наблюдаю за тобой.
Я не оборачиваюсь к нему:
Для чего тебе это надо?
Посмотреть, сможешь ли переступить за черту запретного.
Обернулся к нему:
Это что за черта?
Не хочу забегать наперед, всё в своё время, а пока тебе пора просыпаться.
Резко ударил свет мне в лицо, открыл глаза, и первое, что я услышал:
Что это было? Почувствовал себя суперменом, драка, поножовщина. Ты хоть и мастер спорта по рукопашному бою, но против лома нет приема.
В меня летели упреки моей матери, которая кричала на всю палату. Но они попадали в меня и отлетали, будто попрыгунчик, который бился об пол и улетал далеко-далеко. У меня в душе не было ни единственного чувства сожаления.
Если нет другого лома, понимаю, что неуместный ответ, но я не мог по-другому ответить. И слезы потекли по моим щекам.
Что случилось? мать с трепетом спрашивает, ведь она практически не видела, как я плачу.
Оля умерла.
Как? спросила мать, а глаза начали наливаться слезами.
У меня на руках, захлебнулась кровью, её машина сбила насмерть.
Не может быть, онаслезы потекли и у мамы, все любили Олю. Она была помощником моей маме. Наверно, её любила больше, чем меня, ведь любая женщина хочет дочь. Оля стала ей как родная дочь, а не невестка. Как две подружки: вместе выбирали помаду, какое платье лучше сидит, смеялись над моими детскими фотографиями. Мы все были огромной семьей. Когда слезы утихли, мы взяли себя в руки.
Кто меня спас? я понимал, что сам бы в таком состоянии сюда бы не добрался.
Вон парень спит на скамейке в зеленом балахонеответила мать, показав в сторону двери, которая была приоткрыта, там стояла скамейка, и на ней спал парень.
Можешь позвать его?
Конечнокивнула мать головой и направилась в сторону парня, разбудив его, пригласила в палату.
Огромное спасибо, что ты меня спас. Хоть я хотел
Я слышал, что у тебя произошло. Но это не стоит материнских слез. Представь, что бы делали твои родители, узнав, что их сын умер? он строго на меня смотрел.
Хотя парень был невысоким, наверно, на три головы меньше меня, худенький такой, с короткой стрижкой, но что-то в нём было дружелюбное.
Я об этом не задумывался, ответил ему и опустил голову, я реально в тот момент вообще ни о чем не думал.
Тяжело хоронить друзей, намного сложней детей. Тем более ты один у своих родителей?
Да, я кивнул головой.
Хорошо, что успел вчера со своей колоночкой. Включил ментовскую сирену, они разбежались как крысы, он улыбнулся, показав колонку, которую достал из рюкзака.
Умно придумал.
А ведь и правда не каждый до этого додумается, особенно в стрессовой ситуации.
Меня зовутя протянул руку, и боль в боку от ножевого ранения стала такая сильная, что я не успел договорить. Но он протянул свою руку.
Знаю, как тебя зовут, меня Рустам, друзья зовут Руся, он держит свою руку, пока я уберу с раны и протяну ему.
Приятно и мне, улыбнулся и в этот раз осторожно протянул руку.
Когда вышел из больницы, первое место, куда пришел, был не родной домой, а дом родителей Оли, стук в дверь.
Кто? громко спросил Василий.
Я! ответил не сильно громко, но так, чтобы Василий услышал меня. Он открыл дверь, посмотрел на меня. Я был в синяках, он опустил глаза.
Зачем пришел, она мертва, казалось, что слезы потекут по щекам у этого мужчины.
Можно войти?
Нет, резко ответил Василий и со злостью в глазах посмотрел на меня. Казалось, что вот-вот прыгнет на меня с кулаками.
Почему? я стоял на своём, хотел просто выговориться, ведь он, как никто другой, меня больше всего понимал.
Ты виноват в том, что она мертва, я так и знал, что он будет винить меня в смерти Оли.
Не я, она сама шагнула под машину, до сих пор не пойму зачем.
Если бы ты тогда не позвонил, она бы сидела дома, ты бы пришел, и все были бы живы и здоровы.
Я не зналслезы у меня потекли по щекам, упал на колени. Если бы знал, я бы так сделал.
Слезы который день у меня льются, будто Ниагарский водопад, у меня такого никогда не было.
Вставай, не ломай комедию, просто уходи, попытался меня поднять, но не смог.
Сейчас уйду. Только можно мне одно фото Оли и место, где её похоронили? я поднял голову и посмотрел на него.
Он закрыл дверь, вынес фото, протянул мне.
Южный, 21 ряд, 15 могила. Чтобы больше тебя тут не видел, Василий хлопнул дверью.
Правда, больше мы не виделись, понимал, почему они меня ненавидят. Но я не хотел ненависти и смерти Оли. Пришел на кладбище и сколько не искал, так и не нашел могилы. Взял с собой Русю, он теперь стал мне ближе чем брат.
Кого ищем? Руся посмотрел на меня.
Мою любовь, Матлаева Ольга Васильевна, мы разделились и примерно в указанном квадрате искали могилу, но так и не нашли. Просматривали все могилы в ближних квадратах, но всё четно. Отправил к родителям Оли Русю, его единственного из моих друзей, кого не знали её родители. Он представился одногруппником из универа. Но они всё так же твердили про квадрат 21 и могилу 15. Потом я пришел в больницу, в которую отвезли Олю, мне показали лист о дате смерти, её фамилию и инициалы. Родители подписали карту, действительно, она умерла, сомнений нет. Но могилы мы не нашли, все свежие могилы за бутылку охранник показал, но ни одна из них не была для Оли.
Я оставил поиски, все кладбища не объехать и все могилы не обойтине хватит жизни. В последний раз отправил Русю к родителям, но они продали квартиру и куда-то уехали. Теперь точно ответа не будет, и вряд ли я их найду. Связи тёти Саши тоже не помогли, но самое главное разочарование было в том, что и тётя Саша от меня отказалась. В один момент столько неудач свалилось на мою голову, я не мог в это поверить.