А, пустое, отмахнулся Владимир. Я и половины былого величия роду не вернул. И не надо меня утешать! прервал он попытку друга, уже открывшего было рот. А вон такие, как этот, он посмотрел в сторону Краевского, хорошего управленца с задатками еврейского торгаша, но довольно посредственного воина, такие и в беде выгоду найдут и себе в плюс используют. Мне такое не дано.
Да, иногда думается: не на то жизнь положил ну так к реформамнеужто ты против?
Они уже почти пошли к дверям.
Нет, конечно, нет. Как я уже говорилуправляющий из меня никудышный и я, быть может, не способен видеть всю картину, но крестьяне от такой свободы загнутся пуще прежнего. Им же такие аренды взвинтят, такие отступные, что всю жизнь горбатиться останутся и, дай Боже, чтобы их внуки настоящую эту свободу увидели.
Ну, так ведь и нашему брату всего за раз лишаться не можно. Не отдавать же последнюю рубашку!
Тоже верно вот и думается, что с реформой запоздали. Начали бы раньше, плавно, глядишь сейчас всем и жилось лучше. А теперь на это времени уже нет. Край! Вот до чего довели.
Ты бы потише, друг недругов у тебя хватает, а стены здесь с ушами, посоветовал Пётр Павлович.
Я уже так устал от всех этих игр, что впрочем, всему своё время. Давай уже займём свои места. Совет скоро начнётся.
Они пошли в просторное помещение, обитое дорогими коврами. На стенах висели картины известных художников, по большей части русских, хотя и западные творцы иногда попадались. Высокие окна частью скрывались за искусно шитыми шторами, пропуская ровно столько света, чтобы не приходилось зажигать светильники. Виктор Александрович Строганов, хозяин поместья, в котором сегодня собрались все самые значимые маги России, встал напротив толпы перед портретом своего отца в полный рост. Сходство бросалось в глазатот же большой нос с горбинкой, широкий подбородок, густые брови, придающие пущую серьёзность, когда он хмурился. Как, например, сейчас. Строганов поднял руку в знак просьбы о тишине, и гул в зале утих.
Господа, начал он, объявляю первое заседание Совета Объединённых Сообществ открытым.
Среди присутствующих волной побежал шёпот. «А не спешит ли князь с выводами?», «Неужели всё уже решено?», «Да Виктор Александрович у нас оптимист, извольте заметить». Кто-то и вовсе не сумел сдержать краткое фырканье или смешок. Хозяин дома сделал вид, что ничего не услышал. Оно и верно. Затевать разборки в собственном доме, да ещё и при главах Трёх Сообществ, значило лишь усугублять и без того напряжённую обстановку. Поэтому Виктор Александрович продолжил.
На повестке дняобсуждение условий союза. Сначала выступят представители Сообщества Московской губернии, Сообщества Санкт-Петербурга и Сообщества Сибири. После выступят представители других Сообществ и главы отдельных родов, он сделал небольшую паузу, как бы убеждаясь, что все всё уяснили. Согласно жребию, первым начинает представитель Сибирского Сообщества, Аленин Ратмир Изяславович.
Вперёд выдвинулся огромный атаман. Рука его лежала на рукояти шашки, а за поясом угрожающе торчал пистолет. Но не это наводило ужас на всех, кому довелось повстречать этого исполина. Потомок того самого Ермака Тимофеевича, он имел абсолютный авторитет среди своих и чужих. Оборотень-берендей, человек со стальным характером, знаменитый своей жестокостью. Лицо его, покрытое щетиной, которая прерывалась в местах многочисленных шрамов, могло иметь одинаковое выражение и при убийстве, и на обеде, и на светском вечере у какого-нибудь дворянина. Говорят, какие-либо эмоции он выражал лишь посреди битвы, если та смогла ему показаться достаточно интересной. Кто-то же пустил слух, что видел его улыбающимся только единственный раз, когда атаман играл со своей дочкой. Сыновья его, кстати, до сего времени держались поблизости. Статью они пошли в своего отца и характером, судя по всему, тоже. Это был один из тех магов, с которыми даже сам Владимир не желал бы встретиться в битве в качестве врагов.
Ратмир Изяславович обвёл взглядом присутствующих, стуча пальцами по ножнам. Потом, на удивление чистым и вполне ораторским голосом, изрёк:
Сибирь согласна объединиться. Нам хватает того, чем мы владеем. Но наш представитель должен иметь решающий голос в Совете, а землиостаться неприкосновенны!
Вновь поднялся гул. Пока дело шло к тому, что три крупнейших Сообщества снова начнут тянуть на себя общее одеяло. Каждый представитель заявит о суверенности своих земель и внутренних дел и о том, что его Сообщество обязано стать во главе Совета. Остальным, более мелким Сообществам и родам, перспектива остаться ни с чем абсолютно не радовала. Какое может быть единство, если каждый снова заявит о независимости?
Господа! Господа! воскликнул Виктор Александрович, каждому из вас будет предоставлено слово. Прошу, дайте всем представителям высказать свою позицию!
Я всё сказал, заключил Ратмир. Сибирь подчиняться никому не собирается. Или так, или без нас.
Он отошёл к своим сыновьям, хищно осматривавшим среди толпы особо бесстрашных, что рискнут допустить неосторожность по отношению к их отцу. Таковых, конечно же, не нашлось.
Когда гул утих, Виктор Александрович вызвал второго представителя. Добронравов Фёдор Владиславович, мужчина средних лет, отличившийся на службе в царской армии и знаменитый дуэлянт. Причём дуэли он любил и магические, и обычные, и всегда выходил из них победителем. Мастерство ли позволяло ему играть со своей жизнью или удача, неизвестно. Но многие назвали его никак иначе как Счастливчик. Он не занимал пост главы санкт-петербургского Сообщества, но считался в нём вторым человеком по важности. Алексей Никитич Раужский, глава Сообщества, сейчас находился за океаном и присутствовать сегодня не смог, но Фёдор Владиславович не уступал остальным представителям ни в своём авторитете, ни в знатности рода. А назначение его на высший пост все и так считали лишь вопросом времени.
Сверкая яркими нарядами, которые так любил, и натянув приветливую улыбку, он приступил к речи.
Господа, боюсь мне вас обрадовать нечем, улыбка не сходила с его губ, отчего казалось, будто он насмехается, веселится. Санкт-Петербург готов рассмотреть предложения о союзе, но не в ущерб собственной суверенности. Каким бы объединение не казалось заманчивым, наше Сообщество не готово отдать себя на растопку счастливого будущего для остальных. Нам нужны гарантии.
Зал снова заговорил. Уже второе крупнейшее Сообщество говорит лишь о том, как сохранить своё положение. Более мелким объединениям терять было нечегорано или поздно их поглотят. Но одно дело войти в мощный конгломерат и не чувствовать за своей спиной чужих ножей, а другоестать марионеткой одного из этих трёх Сообществ. Подобный исход сведёт на «нет» то небольшое влияние, которое у них осталось.
Фёдор Владиславович спешно удалился с места выступлений, не желая тратить время на бесполезные споры с толпой. Не осталось ничего другого, как предоставить слова третьему представителю.
Им оказался Остап Игоревич Залесский, глава Сообщества Московской Губернии. Несмотря на свои довольно скромные показатели высоты и ширины плеч, он тоже наводил на тех, кто его знал или хотя бы о нем слышал, трепет и ужас. Во времена войн он мог заменить собою не один десяток артиллерийских расчётов. Внешний вид его не наводил страху, но стоило ему взглянуть на собеседника строгим взглядом, как до самой глубокой извилины мозга доходила эта аура властности. Природный лидер, великий исследователь и знаменитый воин. К своим седым годам он завоевал себе славу человека, с которым придётся считаться, хочешь ли ты этого или нет.
Остап Игоревич встал на место ушедшего Фёдора. Зал мгновенно затих. Все надеялись на него, ведь глава Москвы (так сокращали именование Сообщества в кругах магов) слыл человеком чрезвычайно рассудительным, а уважение к нему могло бы подтолкнуть остальных нужным действиям.
Кхм, господа, приветствую вас всех. Объединение сообществ магов в один единый конгломерат сегодня является единственным верным путём дальнейшего развития. Нам придётся идти на компромиссы и жертвы ради общего дела.
Его поддержали согласными возгласами. Начало выступления давало надежды на положительный исход сегодняшней встречи.