Ну, что я могу сказать, посетовал Фёдор Остапович. Как я и предупреждалдалеко не всем дано. Да быть может, вы преуспеете в других областях магии, молодой человек.
Это провал, подумал Саша. Слушая причитания профессора о трудности использования заклинаний, он никак не предполагал, что до препятствий вроде сложности запоминания или прочтения символов ему ещё придётся дорасти.
К концу пары Фёдор Остапович успел обойти весь поток. Почти все сносно справились с тренировочными символами, и лишь несколько студентов, в том числе Саша, не продвинулись дальше своей специализации. Но особенно выделился даже не Денис, как того ожидал Саша, а Дима. Оказывается, он не просто так заведовал ловушками во время теста. Он был очень хорош в этом. Настолько, что профессор чуть не прыгал от радости. Денис, впрочем, не был удивлён успехам Димы и лишь продолжил пробовать свои силы.
А вот у Саши желание продолжать изучение заклинаний пропало вовсе. Пашка же, напротив, загорелся доскональным изучением этого талмуда, который почему-то называли учебником. Да и успехи у него были хорошие, как для новичка, тем более номага. Он даже получил похвалу профессора, чем невероятно гордился. Но особенно его радовало, что он сумел превзойти некоторых знатных студентов.
На сегодня заклинания были последней для них парой, и сотни студентов направились в зал телепортации. Часы показывали поздний вечер, что подтверждалось нарастающим желанием рухнуть в кроватку и поскорее заснуть.
Попрощавшись с товарищами, Саша нажал на коронку часов и очутился в уже знакомой подворотне. К горлу подкатила лёгкая тошнота, но это уже был прогресс для путешествий в пространстве.
Ветер гонял пакет из супермаркета по покрытому трещинами асфальту, фонарь жёлтым светом освещал пространство недалеко от темени, в которой Саша стоял, и тени от танцующих на ветру деревьев гуляли по жёлтому кругу света.
Что ж, это был трудный день. Тяжёлой походкой он пошарпал в общагу. Даже забыл воткнуть наушники, слишком погружённый в раздумья.
Глава 15. Как тесен мир
Ночь была неспокойной. Прошёл месяц, как Саша попал в магический мир, и теперь все его мысли занимал только он. Саша грезил магией, как только просыпался, грезил ею на протяжении всего дня и не мог заснуть, перебирая в голове новые знания и размышляя о том, как стать сильнее.
Несмотря на то, что Саша выделялся среди номагов, другие студенты были на совершенно другом уровне. Во время очередной тренировки на полигоне, когда Игорь Павлович устраивал спарринги, Саше в соперники достался омаг, тоже телекинетик. И даже он не дал никаких шансов на противостояние.
С номагами Саша бился хорошо. Часть из них совершенно не была для него проблемой, часть оказывала сопротивление, но в итоге признавала поражение. Кто-то выделялся, преподносил сюрпризы, но Саша был сильнейшим среди них. И когда наконец ему выпало сражаться с омагом, он приложил все свои силы, выложился на полную, но едва смог хотя бы один раз потрясти соперника. После того как раунд был закончен, и Саша вернулся в строй, чтобы восстановиться, он смог поглядеть и на другие поединки. Разница была слишком огромной. Потуги номагов, нередко переходящие в простой мордобой, смотрелись нелепо по сравнению с магическими дуэлями омагов и знати. Группы перемешивались. Номаги и омаги периодически бились друг с другом, как это произошло с Сашей, а знать иногда принимала омагов. И когда тот парень, с которым спарринговал Саша, попал в пару к Архипу, он ещё раз убедился, как мрачны и печальны его перспективы против Зарины.
И вот снова Саша долго не мог заснуть, погрузившись в размышления, хотя всё его тело изнывало от усталости после учёбы в Академии. Он ворочался, пытался найти наиболее удобное положение, но ничего не выходило. Глаза тяжелели, что вроде бы должно было идти на пользу попыткам заснуть, но в голове то и дело проносились мысли, одна за другой. Саша вспоминал, как в детстве, прочитав очередную книжку или посмотрев очередной фильм, мечтал стать героем каждой из этих историй. Стать рыцарем, первооткрывателем, волшебником. Теперь эти мечты грозились стать реальностью. Рука нет-нет, да тянулась за шариком или ещё за каким небольшим предметом, чтобы, не касаясь, поднять его вверх или заставить прокатиться по кругу. Совсем чуть-чуть, чтобы соседи по комнате этого не заметили.
Это походило на зависимость. Отчасти из-за страхаещё раз доказать себе, что действительно умеешь двигать вещи силой мысли, отчасти из-за непривычного наслаждения, словно от обладания какой-нибудь новой вещью, которую постоянно хочется потрогать, поносить или повертеть в руке.
Когда же наступило утро, лишённый достаточного количества часов сна организм отказывался мечтать о чём-либо, кроме кровати и подушки. Но выбора не былопары сами себя не отсидят.
Как это бывает первое время после любого особо счастливого события, угрюмость серого утра скрашивали светлые мысли о магии и предстоящем новым дне в Академии. Соседи по комнате даже расспрашивали, чего он такой улыбчивый ходит с зубной щёткой, протирая красные от недосыпа глаза, но в ответ ничего вразумительного не получили.
Пары тянулись долго. Особо долго тянулась философия, преподаватель которой, Сергей Иванович, всем своим видом показывал тяжесть древней науки. Лекции Сергей Иванович читал из головы, совершенно не пользуясь записями, при этом сидя за столом на манер статуи Мыслителя, устало опёршись лбом о кулак и с закрытыми глазами, извергая из глубин разума заумные слова, которые никто кроме него и не понимал. Лицо при этом искажалось в хмурой гримасе, словно от головной боли, и, будто отдыхая от некоего особого состояния, Сергей Иванович изредка вставал с преподавательского стола и бродил туда-сюда по аудитории, прерывая сон многих своих неслушателей.
Саша часто был одним из них. Особенно в те дни, как этот, когда он сильно не высыпался. Сквозь пелену разума, улетающего из реального мира, доносилось что-то про атомизм, Демокрита, Аристотеля и других древнегреческих философов. Туман в голове почти уже унёс Сашу в мир сновидений, как его погружение жестоко оборвали.
Савельев!
Сергей Иванович хоть и подходил на «интеллигентного алкаша», благодаря потрёпанному виду человека, всю ночь размышлявшего о бытии, заручившись катализатором мыслей в виде бутылочки (а то и двух) «беленькой», но от студентов требовал бдения. Требовал, несмотря на то, что он, вроде бы, и мог бы понять их. Особенно тех, кто пришёл на первую пару после схожего с размышлением о бытии занятия. Схожего, скорее всего, исключительно наличием алкоголя, но люди непредсказуемыбывает и философия присутствует в студенческом досуге.
В общем, особо наглеть Сергей Иванович не позволял, иначе его занятия превратились бы в тихий час.
Итак, Савельев. Атомизм Демокрита вам настолько скучен, что вгоняет в сон?
Саша ничего не ответил. Во-первых, мозг ещё плохо соображал, во-вторых, бесполезно было оправдываться. Захочетвздует, захочетпомухрыжит и отстанет.
Молчите Ну, молчите, молчите. К следующему занятиюреферат по данной теме. И не стоит скачивать из интернетав последнее время в интернете мало новых работ, а старые я уже все наизусть выучил. Некоторые даже сам и написал.
Понял, сделаю, ответил Саша, чувствуя, как снова засыпает.
К счастью, Сергей Иванович вернулся в исходную позицию и погрузился в полумедитативное состояние.
Ну тебя, Сань, хрен разбудишь. С минуту пихали хоть бы хны! Егор, главный «кореш» Саши в институте, выглядел не лучше. Тоже, видимо, кимарил, но более бдительно.
Ничего. Зато теперь можно спокойно уткнуться носом в парту.
А лекцию кто писать будет?
Кто-то же пишет, ответил Саша уже в столешницу, упёршись лбом о скрещенные руки. У него и возьмём.
Резонно, заключил Егор, после чего его голова рухнула на тетрадный блок.
Следующие пары ничем особенным не отличились. Те же скучные лекции, половина которых пролетела мимо ушей, и семинары, на которых задачки из школьной программы вводили в ступор половину группы. А желание использовать телекинез всё не покидало уже более-менее выспавшийся рассудок. Тем более, что скучные пары после магических занятий казались скучными вдвойне.
Егор не мог не заметить отречённость Саши. Сославшись на проблемы на работе, Саша отбился от расспросов, хоть и пришлось потерпеть шуточки из разряда «Влюбился что ли?».