О, нарисовался! Где нарыл? Спросил я.
Премировали за успешную работу по сборки вашей зубодерни.
Нормально так, но при осечке не торопись вторично спуск жать.
Что так?
Если затяжной выстрел, пусть напротив ствола будет. Иначе обхохочешься.
Вот падлы! Слушай, может поменяешь на двустволку?
Ага. Как ворота откроют. У нас все наверху.
Ожила трансляция:
Наблюдаю в ночную тоннельную камеру приближение объектов. Пока до пятисот метров. Готовность генераторов дать свет в кишкупо команде.
Внезапно вынырнул Михалыч.
Идем навстречувот вы, вы, вы, ну и я с вами
В числе прочих, его указующий перст ткнул в меня и Валеру. Иной бы спорить стал, глаза выпячивать, но мне страсть как захотелось пройти кишкой. Можно подумать, я часто в заднем проходе метро бывал, экспериментатор мля!..
Спустились на пути, и я в первый раз ступил на рельсы метрополитена. Шагнули в темный провал. Света здесь не было ва-аще. Включили фонари. Матерь всего сущего! Кругом смыкались над головой сегменты стальных тюбингов. Тюбинги! Откуда-то из дебрей памяти всплывают эти слова, подчерпнутые аж из «Пионерской правды». Я бесконечно далек от терминов метро. Самым изощренным до сих пор считаю «валидатор». Может ошибаюсь и говорю неправильно. Простите. Ну, нет «вайфая». А! О! Вот и гермозатвор
Оба-на! А на рельсах пулемет. За обваловкой из мешков. Реально пулемет. «Максим». Настоящий. Чапаевский. И «чапаевцы» здесь же. В жилетках метрополитена.
Рядом топает Михалыч со товарищи. Занимают позицию сразу за пулеметомтам ниши такие неприметные. Нас приглашают в боковую решетку. Наше дело телячье. Страхуем. Попрятались. Изготовились к стрельбе. Гермозатвор открылся, обнажив метровую щель.
Всем внимание, разнесся по округе, усиленный мегафоном голос Михалыча. Прекратить движение. Пальцы со спусковых крючковубрать. Говорит начальник станции. Один пусть подойдет, остальныена месте.
Слушай, спросил я стоящего рядом мужика, изготовившегося к стрельбе с колена и уложившего ствол «Тигра» на штабель бетонных блоков. А почему Михалыч, так упорно фамилию не называет.
Задов, его фамилия. Не любит он ее называть.
Из проёма донеслось:
Сергей Михалыч? Не стреляйте. Это Мокин
Какой Мокин? Пётр Семеныч, с водоканала?
Да нет, Николай Николай Валентиныч, с охраны с ЧОПа.
Это «Аргус», что ли?
Ну да. Охрана переходов метрополитена.
Ну, один заползи. Пообщаемся.
В фокус подствольных фонарей медленно влез полный мужик в форме чоповца, поверх которой был надет военный бушлат. Голову венчал маленький черный шлем с наспех приклеенным к нему (вернее всего, термопистолетом) китайским фонариком. На плече существа стволом вниз висел СКС-45.
Точно, Колька, сказал Михалыч. С тобой кто?
Да наши все, с «Беляево». Чоповцы, ремонтники, каждой тварипо паре
Глава 12Новоселье и «сын полка»
С разрешения великих, в проем полезли гости. Все разномастно одетые, но поверх гражданки напялившие бушлаты и в таких же, как у главаря, шлемах.
После взаимных узнаваний, похлопываний и лобзаний, мы закрыли ворота и двинули в сторону станции, на ходу переговариваясь:
Есть информация о том, что происходит? Спросил я.
Бомбы падаютвот и вся информация. Связь почти вся отрубилась, но это не ЭМИ, иначе бы электричества вообще не было. А такдаже камеры работают. Да и что гадатьданных слишком мало
Не гадать, а строить версии. Чтобы, получая данные, отметать лишнее. Чтобы в один прекрасный день ответить на вопрос. На главный вопрос: кому залить в прямую кишку царской водки за весь этот бардак? За все трупы. За то, что мы второй день гадаем, что с нашими близкими.
Иногда на эти вопросы и жизни не хватит ответить. А жить надо
А чтоб жить, надо, пардон, жрать.
Тяжело вести диалог, когда не видишь лица собеседника. Все фонари теперь светили под ноги и на стены тоннеляи разговор затих сам собой, под сводами разносился только звук шагов да иногда плеск воды. Мы выходили на станцию. После черноты подземелья, редкие огни платформы радовали глаз. Мы вышли под наведенные стволы, которые, по мере нашего опознания опускались. Не все. Для некоторых потребовалась команда Михалыча.
Открылся гермозатвор и прибывшие прошли в кабинет начальника станции. Теперь и мы смогли подняться по лестнице и добраться до своих запасов.
Пойдем, Палтус, я тебе ружье подберу. Сказал Валерка.
Ага, и патронташик какой-никакой
Не наглей, ты нам еще вискарь не отработал, который мы за тебя Плохишу отдали Хохотнул Валера.
А я и не просил, чтоб вы ему его давали.
А нас просить не надо. Мы на добрые дела быстрые. И на расправу короткие. По-любасу, должен ты нам И вот что нам скажи: есть ли какая-нибудь каморка, чтоб пониже устроиться? Спросил я.
Правильно мыслитеиз мансарды валить надо куда пониже. Есть на примете местечко одно. Оно и побольше будет
Мы вошли в двери комнаты полиции и я полез за ключами. Из соседнего кабинета высунулся мосьё Задов.
Максим, Валера! Можно вас на минутку?
Мы вас внимательно
Просьба к Вам. Не могли бы вы нам эту комнату освободить? Под склад и гостиницу для «беляевских». Мы Вам что-нибудь другое подберем.
Ну, начался в деревне хоспис! А нас куда, на платформу?
А что? Многие снабженцы на платформе живут. Не нравится на платформев убежище разместитесь.
Тут влез Серега.
Может нам в каморе за «вээской» разместиться?
Во-во. Только барахло оттуда в коридор переложите. Да так, чтоб не пропало.
Что за «вээска»?
Вентиляционная сбойка. Она недалеко от входа в тоннель, пойдем покажу.
Погоди, сначала ружье тебе махнем да вещи соберем. Точно помещение нормальное?
Да точно, только двери нет. Решетка там. И замок надо бы придумать.
Замки у нас есть, прихватили в хозмаге. Ладно, собираемся Но, Михалыч, последний раз такое! Нефиг нас, как помойных котов, с места на место гонять.
Ладно, захихикал этот хитрый крендель. Обещаю, больше вас никто не тронет.
Оказывается, мы прилично обросли барахлом. Помимо личного оружия, каждый тащил по две-три объемистые сумки. Палтус тащил ворох детских матрасиков. Хорошо, идти недалеко. Состав не стали загонять обратно в тоннель, просто отсоединили вагоны в местах мостков, которые вновь были установлены. Мы без проблем спустились в тоннель и, подсвечивая себе фонарями, двинулись за Палтусом.
Очень скоро мы подошли к уходящей вверх бетонной лестнице.
Что там? Подал голос Валера.
Громадный вентилятор.
Он рабочий? Спросил я.
Еще как рабочий. Но не очень громкий. Спать под его шум, конечно, неприятно, но не смертельно.
Ну, спасибо тебе за подгон. Далеко еще?
Да пришли уж.
Серега остановился у сваренной из арматуры решетчатой двери, и, удерживая одной рукой вязанку матрасов, второй распахнул дверцу.
В тот же миг что-то небольшое с визгом вылетело из двери и свалило его с ног. Ощущения, не сходные с оргазмом. Судите сами: тащишь, потея, сумки в темноте, лучи фонарей мечутся по стенам, немного страшновато. И тут такое! Я выпустил сумки и схватил карабин. Но Серый, матерясь, уже поднимался, поднимая с путей за шиворот мальчишку лет десяти. Внезапно тот взмахнул рукойсвет фонарика блеснул на небольшом клинке. От неожиданности Палтус выпустил мелкого, но лезвие все-таки чиркнуло его по штанине.
Тут Валера всем пользу принес. Он так шандарахнул вверх из своей «Сайги», что:
Палтус присел и зажал уши;
мелкий, уронил свой паскудный ножик и грохнулся на рельсы;
я сократился вдвое и прикусил язык.
Эхо выстрела, прерываемое визгом рикошетов, долго металось по тоннелю. Сыпались искры
По ходу, у меня картечь стальная. «Обрадовал» Хамстер. А я и забыл.
Пацана подняли, я подобрал его ножик и мы вошли в нашу нынешнюю квартиру. Закрыв решетку двери на замок, я сказал.
Ну вот, братец, бегать некуда, да и незачем.
Палтус щелкнул тумблером, и лампочка-сорокапятка осветила квадратную комнату, заставленную стеллажами, нас с нашим имуществом и насупленного мальчишку в перемазанном джинсовом костюмчике. Пожалуй, ему все же было лет одиннадцать.