Очень не хотелось показывать тетеньке свое незнание.
И я задрала нос еще выше. А потом еще. А небо-то затянули серые тучи: вот-вот начнется дождик. А с утра было солнечно Этот день вообще может стать еще хуже?
К счастью, тетенька сжалилась. Не знаю уж, над чемнад моей шеей или над моей гордостью.
Есть. Но вам придется контролировать, куда несут ваши вещи, Елания. Вам стоит помнить: это не ваши личные слуги, они принадлежат академии. Им платит не ваш отец, а академия.
Я кивнула.
Я не очень понимала, зачем тетенька объясняет такие очевидные вещи. Было бы странно, если бы местным слугам платил лично папенька. Он весьма прижимистый человек, денег зря не тратит.
И уж тем более не оплачивает слуг государственному учебному заведению. На то есть король и королевская казна.
Это значит, что перед вами раскланиваться тут не будут, Елания. Более того, если вы поведете себя неправильно, вам будут хамить. Здесь вам не стоит афишировать ни свое происхождение, ни свое состояние: богатой купеческой дочке сложнее вписаться в коллектив ведьм из древних и, увы, частенько обедневших ведьминских родов, чем девчонке без имени и со смутным прошлым. Завистницы с ведовскими способностями тетенька чуть крепче сжала пальцы на моем плече, не слишком приятное приобретение.
Но разве папенька не оплатил обучение?
Накануне отъезда я заглянула в его бухгалтерскую книгу. Чек он выписал солидный. Если столько платят все, то, наверное, могут себе позволить. Значит, и завидовать мне нечего
Это вам тоже лучше не распространяться. Лучше загадочно молчите. Получать стипендию гораздо почетнее. Жаль, что ваша сила пробудилась сейчас, а не через полгода: тогда я привезла бы вас участвовать в конкурсе. Но мы попробуем выбить стипендию в следующем году, мечтательно протянула тетенька. Это так захватывает. Соревнование Когда получаешь стипендию, и чувствуешь себя иначе. Вы меня поймете, Елания.
Для меня ее слова звучали совершеннейшей белибердой. Я решительно ничего не понимала.
Мне кажется, мы чересчур задержались. Вот-вот пойдет дождь. Тетенька тоже заметила тучи, и нежелание вымокнуть все-таки победило в ней склонность к нравоучениям.
Она вдруг приблизила левую руку ко рту и оглушительно свистнула. Я и не знала, что она умеет свистеть, как атаман разбойников. Если так подумать, то я вообще мало знакома с тетенькой.
Елания, имейте в виду: вам сейчас стоит навестить общежитие для студентов, я буду жить в корпусе для преподавателей, и
Нам не стоит афишировать наше знакомство! перебила я.
Задачка не из трудных. Я уже начала подозревать, что в академию меня привезла совершенно чужая женщина, подменившая изученную до последней морщинки Акату где-нибудь на полпути.
Да, кивнула тетенька.
Указала на свой сундук подошедшему слуге. Он вынырнул откуда-то из глубины леса на удивление быстро. Я даже не успела заметить, когда.
Удачи!
Тетенька и слуга удалилисьтолько скрипнула створка ворот. Они сами собой распахнулись перед тетенькой, и слуга почтительно пропустил ее вперед. Я помахала им вслед, чувствуя себя донельзя глупо.
А если передо мной они и не подумают открыться?
Свистеть я не умела, куда идтитоже не знала. Кучер козырнул мне и взялся за поводья. Я хотела было попросить его помочь с вещами, но он сорвался с местаи только его и видели.
И я осталась одна.
Да еще и на затылок упала первая холодная капля.
Замечательно!
Да здравствует самостоятельная жизнь!
Хотела бы я начать ее не в глухом лесу и не в одиночестве
Эй! шикнул кто-то.
Я огляделась: передо мной были все те же ворота и дорожка к академии, видневшаяся в зазорах между причудливо изогнутыми прутьями чугунной ограды. За мнойпустынная дорога, вдали еще можно было различить клубы пыли от кареты.
Эй, ты! Рыжая! позвали еще раз нетерпеливо. Тащи сундук сюда, ну!
К-куда?
На территорию академии! рявкнули из-за забора.
А-а-а.
Тащи, кому говорят!
Я попыталась приподнять сундукне получилось. Из-за забора зашипели что-то не слишком лестное про идиота Яльмеера, которому ренским языком объяснили, а он свалил; под этот нехитрый аккомпанемент думалось как-то проще. Все-таки я была не одна.
Я понятия не имела, почему нэй Голос За Оградой не мог из-за нее выйти, но в его ругательствах мне почудилось сочувствие.
Я изо всех сил пнула сундук в сторону ворот. Он сдвинулся, но что-то внутри угрожающе бзинькнуло, да и острый носок моей туфли перестал быть таким уж острым.
Пришлось толкать руками.
К счастью, ворота передо мной распахнулись. Стоило впихнуть сундук и самой протиснуться внутрь, и я наконец увидела, кто их все это время открывал. Он тоже появился из ниоткуда. Раз! И перед тобой стоит человек.
Я даже хотела шагнуть назад: а вдруг снова пропадет? Но сдержалась.
Вот тетеньке достался нормальный слуга. Обычный неприметный человечек, посмотришь на него и через пять минут ничего и не вспомнишь, кроме цвета камзола. А мне
Он был чуть ниже меня. То есть, конечно, выпрямись онстал бы выше на добрую голову. Но что-то гнуло его к земле. Наверное, та же сила, что и перекосила его плечи и искривила ноги.
Мне всегда было неловко смотреть на уродов. Даже подавая милостыню, я старалась не видеть лиц и рук. Если закрыть глаза, то можно не замечать чудовищной несправедливости природы.
Вот и сейчас я не смогла поднять глаз на его лицо.
Налюбовалась? спросил он насмешливо. Щиц, местный раб. Это кличка, если что. На самом деле я Гренчибальд Ладзински, заколдованный принц.
Зато голос приятный. Не писклявый тенорок, как у некоторых моих самых юных ухажеров, не скрипучий, не противный Хоть и не низкий с хрипотцой, как у Элия, он много курил, но все равно нормальный такой мужской голос. Как у здорового.
Правда?! я искренне ему сочувствовала.
Ведьмы все-таки страшные, жестокие существа. Разве можно так калечить человека! Мне не хотелось становиться одной из них. Я и раньше не горела особым желанием, но теперь была бы готова лечь на землю и замолотить по ней ногами перед всем честным народом, если бы это только помогло отсюда уехать.
Увы, это было не так просто.
Я поежилась: задул холодный ветер, а я не взяла с собой накидки.
Конечно же нет, фыркнул Щиц, подхватывая сундук с такой легкостью, что не тащи я его досюда, решила бы, что он пуст. Моя матушкаумная, чуткая, тонко чувствующая женщина с хорошим вкусом. Стала бы она называть своего красавца-сына Гренчибальдом, а?
Да и Ладзинскиникак не аристократическая фамилия; и как я сразу не догадалась, что это розыгрыш?
Ясно, вздохнула я.
Этот парень явно не хотел, чтобы его жалели. Отсюда и шуточки, и жизнерадостно-дружелюбный тон.
Некоторое время мы шли в неизвестном направлении по непонятной дороге в утомительном молчании. Мне надоело рассматривать вековые ели по сторонам и выискивать глазами белок, поэтому я спросила у своего попутчика:
А откуда кличка? Это как у разбойников бывают, да?
Я бы в жизни не завела разговора со слугой. Но Щиц совершенно на слугу не походил. Не из-за уродства, а просто слишком вольно он себя держал. Как равный.
Это как у собаки, охотно отозвался Щиц. Подзывать удобно.
Мне еще никогда не было так неловко. Я, кажется, покраснела до кончиков ушей.
Ясно
Да ты не старайся так, фыркнул Щиц, сейчас дойдем до общаги, я вещи занесу, и распрощаемся, больше моей кривой рожи и не увидишь.
Я вовсе
Мне стало отчаянно стыдно.
Я заметила, что он слегка припадает на правую ногу. С каждым шагом все сильнее. Вряд ли он примет предложение передохнуть, но
Продолжать отводить глаза будет как-то неправильно, вот что я подумала. Все-таки ни один нищий и прокаженный не заводил со мной приятельского разговора и не нес мой сундук. Ни один нищий не спасал от одиночества на заре моей самостоятельной жизни.
Я глубоко вздохнула, как перед прыжком в холодную воду, и наконец посмотрела на его лицо. Едва сдержала вздох облегчения: нормальное было лицо. Ни заячьей губы, ни косоглазия. Оно не было перекошено или обезображено ожогом или родимым пятном.