Парочка наводящих вопросов, и она живо вообразила, а я смогла рассмотреть подробности того самого свидания, знанием о котором она нахально козыряла.
В тот день Сонька выскочила, чтобы вынести мусор по маминому требованию, и с порога замерла в восхищениивысокий брюнет в дорогом пальто стоял недалеко от подъезда, небрежно облокотившись о машину, и с самой потрясающей улыбкой смотрел в сторону улицы. Кажется, я начала догадываться, почему те парни так реагировали на менясверхпривлекательность явно идёт в копилку вампирских приёмов. Ха-ха, теперь ясно, даже меня слегка пробрало.
Сонька невольно повернула за ним голову и разглядела меня, остолбенело разинувшую рот от радости и за пару шагов буквально запрыгнувшую на приветливо раскрывшего объятия профессора. М-да, поворот не из ожидаемых, но куда больше меня поразило другоемоё собственное лицо светилось обожанием, не идущим ни в какое сравнение с непонятной мягкостью, проступившей на его лице.
Придирчиво поискала в себе отголоски этих зашкаливающих чувств и не нашла ничего, кроме настороженности.
Дальше Сонька спряталась за углом и наблюдала, как мы о чём-то жарко спорим, а потом я пошла домой, наткнулась на шпионящую сестру и выдала несколько дежурных оскорблений и угроз, всерьёз не воспринятых.
Хм, моя следующая остановкауниверситет. Что бы ни было у меня с тем профессором, стоит выложить карты на стол и оценить расклад. И если он тронул мою мать То он мне уже не нравится. Но кто ещё мог это сделать? Или тут настоящий проходной двор для чудовищ?
Сонька выставила меня из своей комнаты и я ещё раз оценила ужасно расстроенное и уставшее мамино лицо, мелькнувшее в коридоре, но сосредоточилась на том, чтобы изучить любые подсказки среди своих вещей. Содержимое моей комнаты показалось мне банальным и скучнымникаких зацепок, и я просто переоделась и покидала в рюкзак кое-что из одежды. На дне сумки нашёлся выключенный мобильник и я тут же реанимировала его и бросилась изучать историю звонков.
Лидировал некто Жоранастойчиво же я ему названивала, а ещё Караваевапонятно, лучшая подружка, а к мажору Тишинскому был всего один исходящий, и как раз в тот злополучный вечер. С волнением нажала на имя Жора, но он мгновенно сбросил звонок, прислав сообщение: «Я на лекции. Встретимся позже». Дай угадаюэто и есть мой любимый профессор. В расписании стоял матанализ у Георгия Ивановича Романова, успею к концу пары.
Лекционный зал наполнял сильный и уверенный баритон, почти не дрогнувший при моём появлении. В жизни, а не через пелену чужих мыслей, профессор Георгий Иванович выглядел ещё сногсшибательней, а добрая половина студенток с трудом фокусировалась на теме занятия.
Вы всё-таки почтили нас своим присутствием? Тогда садитесь, профессор скользнул по мне взглядом и отвернулся к доске равнодушно, с лёгким оттенком осуждения. Я слышала мысли всех присутствующихони пялились на меня и недоумевали, зачем я явилась к концу, но вот за непроницаемыми глазами профессора я не смогла прочесть ничего, даже намёка на доступ к чужому сознанию не было, и это разозлило меня.
Подсев к Караваевой, я принялась рассеянно рассматривать остальных студентов, уже переставших тупо глазеть на меня и повернувшихся к преподавателю. И когда я уже погрузилась в собственные думы, то вдруг осознала, что вижу. Почти на каждом были те самые отметиныследы клыков. Скорее всего, для людей они еле-еле различимы, просто тёмные пятнышки, но для меня всё было очевидно, как божий день. Кто-то кормился здесь, не стесняясь, и я убеждена, что смотрю на него прямо сейчас.
От звонка я чуть не подпрыгнула, а одногруппники повскакивали с мест, громыхая сиденьями, и потянулись на выход. Профессор задержался у кафедры и одна из девчонок танцующей походкой приблизилась к нему.
«Надеюсь, он обратит внимание на мою новую стрижку. И на то, какая короткая у меня сегодня юбка. Он же не может быть таким недотрогой, каким кажется».
Профессор изящно наклонился к её запястью и вскользь припал к пульсирующей синей жилке, на секунду прикрыв глаза и тут же отпрянув. Я застыла, не в силах поверить в эту наглость, но Караваева уже тянула меня прочь как ни в чём не бывало. Любопытноникто ничего не понял, даже сама жертва. Вот это талант!
Профессор посмотрел мне прямо в глаза и вдруг подмигнул с озорством, как будто нас не разделяли бесконечные ряды освобождаемых студентами парт. К счастью, Караваева этого не заметила, её мозги были под завязку забиты вопросами насчёт другого парня. Я холодно скривилась и выразительно склонила голову, давая понять, что жду объяснений, и профессор кивнул, будто продолжая беседу с неудачливой девушкой, наивно думающей, что наконец единолично завладела его вниманием.
Караваева выискивала в толпе Тишинского и выстреливала нетерпеливые вопросы:
Ну что у вас, колись! Ой, он прямо сейчас пялится на тебя! Ты же подойдёшь, да? Скажи, что подойдёшь, а то я сама вмешаюсь и намекну, что ты скучаешь в одиночестве.
Тишинский стоял у дальнего выхода и презрительно смотрел на нас двоих сверху вниз, словно и правда ждал, что я подойду поболтать.
«А она не отвяжется. Может, сразу отвести её в гаражи? Там есть яма и её как раз собирались залить бетоном. Всё складывается как нельзя лучше. Даже слишком, и это начинает навевать скуку. Она такая Безвольная. А вот её подружка гораздо веселее».
Покосилась на профессорадаже отсюда видно, как он стиснул зубы. Ага, ему не плевать и он тоже слышит, ну конечно же.
Представляешь, я нашла свой рюкзак с телефоном дома, профессор Романов завёз его вчера. Сказал, что я забыла на лекции.
Караваева потеряла дар речи, а профессор недовольно поморщился.
«Ничего себе! Она и Романов! Но она целый месяц делала вид, что сохнет по этому мажору, вот обманщица. Или это он на неё запал, наш горе-педагог? Да что в ней такого? Ну, Тишинский сейчас смотрит скорее на меня, чем на неё»
Я решительно направилась к профессору, а студентка недовольно поджала губы.
«А ей чего надо? Ишь, как вылупилась, лучше бы шла, куда собиралась».
Приблизившись вплотную, я заглянула в её прищуренные глаза и вложила в свой взгляд максимум угрозы, и она чуть не закричала от нахлынувшего ужаса.
«Вот жуть! Да она чокнутая, эта Егорова. Ей лечиться надо».
И быстро-быстро засеменила прочь, несколько раз оглянувшись.
Профессор невозмутимо ждал моих слов, и только нервно тарабанившие по кафедре пальцы выдавали возможное смятение.
Здравствуйте, Георгий Иванович.
Здравствуй, Егорова. Ты что-то хотела? сама безмятежность, только гляньте на него.
Ага. У меня вопрос. Это вы вчера заходили к моей маме?
Да. Надеюсь, ты не против? Мне показалось, что современные девушки не могут сколь угодно длительное время прожить без своей сумки, вот и завёз. Думал застать вас там, но мы, очевидно, разминулись.
Караваева тщетно прислушивалась, сгорая от любопытства, но до её ушей долетало лишь неразборчивое бормотание.
Знаете мой домашний адрес?
Узнал в деканате. У вас всё?
Нет, есть ещё кое-что. Это вы укусили мою маму Жора?
Профессор снова поморщился, на сей раз с недоумением.
Не понял претензии, вы же уже должны понимать особенности Чтобы излишне не навредить никому, стоит пользоваться любой подвернувшейся возможностью и не злоупотреблять ею. Будьте осторожны с этим, если сможете, а то возникнут проблемы.
Неожиданно профессор напрягся, а я проследила за его взглядом. В лекционный зал вбежал Артём и чуть не сшиб по пути Тишинского, всё ещё размышляющего, кого предпочесть на сегодня. Буркнув извинение, он добрался до нас, перепрыгивая через ступеньку.
Привет! он выдохнул и с раздражением покосился на профессора, который резко захлопнул тетрадь и стремительно зашагал к выходу.
«Боже, она такая Красивая! И куда я лезу со своими дурацкими идеями? Мы же едва знакомы. Она решит, что я спятил. Кстати, это не так уж далеко от истины».
У нас в общаге кое-что случилось. Ты обалдеешь.
«Нет, она подумает, что я псих. Она не поймёт. Или поймёт? Должна понять».
И что же? постаралась быть терпеливой, хотя бегство профессора меня здорово напрягало.
Это кошмар, он перешёл на шёпот, даже звучит бредово. Готова выслушать?
Ага, его детские затруднения вряд ли ли могли расстроить меня, что бы там ни было.