Итак, Пфафферу оставалось уточнить маршрут, арендовать хрономобиль и перенестись в 8 августа 1786 года.
В робком неприметном служащем словно прорвало какой-то кран. Мысли о несметных богатствах заставили его действовать энергично и целеустремлённо. Все вечера теперь он пропадал на ускоренных курсах вождения хрономобилей, а ночи просиживал над картами средневековой Аравии.
Часами из его комнаты доносился шелест бумаг и бормотанье:
Караванная тропа Та самая караванная тропа Два градуса к югу Надо свериться с другой картой
Жену, входившую к нему с кофейником, он огорошивал вопросом:
Так ты узнала, каковы сейчас цены на мейсенский фарфор?
Она удивлялась:
Почему это тебя интересует?
Ну, дорогая, я же просил узнать цены на мейсенский фарфор, картины Рубенса и недвижимость на Лазурном берегу, Пфаффер, отдуваясь, откидывался в кресле. Ведь нам неплохо бы переехать в более приличный особнячок и обставить его в старинном стиле, с мейсенским фарфором и картинами Рембрандтов, Рубенсов и прочих Рафаэлей, ты не находишь?
И он заливался беззвучным смехом, вытирая платком свою вспотевшую лысину.
Как только озадаченная супруга выходила, из-за приоткрытой двери снова доносилось:
Это несомненно здесь Керкийон двигался от русла высохшей реки на юго-восток Четыре конных перехода за одиннадцать часов И не забыть захватить бархатные мешочки для ювелирных изделий!
Наконец настал решающий день. Искатель сокровищ уселся в кабину изрядно потрёпанного дисковидного хрономобилясамого надёжного из всех имеющихся, как заверили его в бюро проката. Управиться с машиной было нетрудно: нажатием на кнопки надо было набрать цифровую комбинациюдату прошлого или будущего (вплоть до минут), в которую требовалось переместиться. Правда, тут же, на приборной панели, имелась строгая надпись, категорически запрещавшая несанкционированное перемещение в прошлое глубже 2170 годавремени изобретения хрономобилей. Но кто узнает, если перемахнуть за эту границу всего на несколько часов?
Пфафферу было известно, что в «запретное» прошлое наведывались не только любознательные учёные. Целые гангстерские банды специализировались на подобных путешествиях, несмотря на угрозу тюремного заключения и высоких штрафов. Конечно, в исторические события хрономобильные воры не вмешивались. Это было слишком рискованно для них же самих. Ведь существовала такая вещь, как людская память, которая могла донести до будущего, а значитдо полиции времени, сведения об их деяниях. И всё же скрыть свои летательные аппараты от глаз людей прошлого им зачастую не удавалось. Предания о загадочных летающих объектах встречаются во все времена и у всех народовпредания, однако, настолько туманные, что вычислить по ним какую-то определённую машину и привлечь её водителя к ответственности было почти невозможно. Худший вариант для хрономобилиста, рискнувшего залететь в «запретное» прошлоеэто сразу напороться на патруль полиции времени. Но шансы разминуться с этими сверхбдительными ищейками были весьма велики, поскольку те не могли удержать под своим наблюдением весь пространственно-временной массив прошлого. Смельчак, залетевший туда, примерно в семидесяти случаях из ста ускользал от вездесущего патруля и, очутившись, например, в Голландии семнадцатого века, инкогнито прогуливался по улицам тамошних городов и за гроши покупал картину у нищего старика Рембрандта, чтобы затем, вернувшись в будущее, неслыханно обогатиться.
Дисколёт, мигая красными и зелёным огнями, взлетел над лужайкой в окрестностях Цюриха и растаял в воздухе. Пфаффер почувствовал лишь лёгкое головокружение (и то главным образом с непривычки), когда надавил на последнюю кнопку, ответственную за переход сквозь время. И тотчас, придя в себя, увидел за стеклом иллюминатора ночное небо 1786 года.
Хрономобиль, хоть и был уже в другом времени, всё ещё находился в той точке над поверхностью Земли, где состоялось перемещение. То есть, под ним по-прежнему простиралась Швейцария. Только там, где ещё минуту назад зеленели ухоженные лужайки с площадками для гольфа, теперь темнел густой лес, блестела лента ручья и светилось окно уединённой избушки. Мирный, идиллический пейзаж седой старины! Но Пфафферу некогда было на него любоваться. Он включил скорость, и аппарат, развернувшись, рванул на юго-восток. Путь его лежал через Малую Азию и Палестину прямым ходом в Аравию.
В первые минуты полёта Пфаффера больше всего беспокоила возможность напороться на полицейский патруль. Радары на аппаратах этих ищеек обладали дьявольской чуткостью, они могли засечь его чуть ли не с противоположного полушария планеты Но он летел, никто его не беспокоил, и небо было безоблачным, полным звёзд У искателя сокровищ понемногу отлегло на душе.
Хрономобиль мчался стремительно, и уже через полчаса внизу поплыли пески Аравийской пустыни. Пфаффер замедлил скорость и повёл аппарат на снижение. За бортом проносились оазисы, холмы, какие-то руины, экзотические стоянки бедуинов Замаячил чёрный силуэт трёх пальм, словно растущих из одного корня, ориентир, указанный Керкийоном. Поодаль виднелись чахлая рощица и тёмные плиты древнего пересохшего колодца. Звёздный свет струил на них своё серебристое сияние. Всё вокруг молчало и ничто не шевелилось
У Пфаффера от волнения дрожали руки, когда он дёргал за рычаги, сажая машину. Он прозевал момент посадки и слишком поздно выдвинул шасси; стойки всё же вонзились в землю, но хрономобиль при этом сильно тряхнуло. С минуту из дюз било бесшумное пламя, оплавляя почву. Пфаффер выждал, пока оно погаснет, и вылез. Достал из кабины пару пустых мешков, прицепил к поясу фонарик и заторопился к пещере.
Справа показался колодец. Свернув к нему, искатель сокровищ наткнулся на спавшего француза. Тот был точно таким, каким он сам себя описал в своей книге: долговязым, измождённым, заросшим щетиной, в изодранной почерневшей рубашке. Он спал, положив под голову конскую попону. Тихонько смеясь, Пфаффер поднёс к его лицу баллончик и попрыскал снотворным газомдля страховки, чтоб он уж наверняка спал до утра.
Вход в пещеру разочаровал хрономобилиста. Он досадливо поморщился, осветив фонариком отверстие немногим шире барсучьей норы. Пожалуй, трудновато будет вытаскивать оттуда мешки
Метра два ему пришлось ползти на четвереньках. Потом проход расширился, а когда стены разошлись, образовав довольно просторный подземный зал, Пфаффер замер в сильнейшем изумлении, смешанном с ужасом. В пещере сверкнула вспышка бластерного выстрела!
Щас получишь горелую дырку в череп, гад! проревел кто-то густым басом. Сокровища мои!
Пфаффер, принявший это на свой счёт, облился ледяным потом. Несколько секунд он не мог дышать, ноги словно приросли к полу.
Тебе повезло, что ты вполз сюда раньше, гремело на всю пещеру. Но и мне грешно жаловаться на судьбуты мог укокошить меня сразу, как только я появился здесь! Но ты промахнулся! Я ещё дёшево отделалсяухом Ха-ха! Чёрт с ним, пришьют искусственное Зато мой бластер промашки не даст
Яркий тонкий луч прорезал темноту.
Лучше давай договоримся, приятель! провизжал фальцет откуда-то с другого конца пещеры. Зачем нам убивать друг друга? Мы ведь остались вдвоём. Те трое, которые были здесь, мертвы
Ты их пристрелил, старый козёл, пообещав мирно разделить золотишко, ответил бас. Но я не такой дурак, чтоб поверить тебе. Ты не выйдешь отсюда! И жить тебе осталось самое большеедесять минут!
Ну, это мы ещё посмотрим
В пещере снова заметались лучи, выхватывая из мрака поистине изумительную груду. Пфаффер, попятившийся было назад, остановился. Гора золотых монет, драгоценных камней и ювелирных изделий, посреди которой величественно высилась золотая статуя Будды, была в точности такой, какой рисовало ему воображение. От неё невозможно было оторвать глаз.
Разглядел он и верзилу с обожжённым ухом. Тот сидел к нему спиной, прячась за массивным сундуком, и поливал бластерным огнём груду мешков, из-за которой время от времени вырывались ответные лучи.
Мысли Пфаффера смешались. Выходит, не он один прочёл мемуары Керкийона. С ними ознакомились по меньшей мере ещё пять человек. Трое из них уже погибли, а двое других ожесточённо перестреливаются