Голова распухала от объема прочитанного, от старого стиля изложения, а иногда и от откровенных глупостей, которые в ней встречались. Особенно меня возмутила одна глава, посвященная «разумному ведению домашнего хозяйства». Она была авторской и принадлежала Гельмуту Кривому. Портрет специалиста прилагался. Глядя на него, можно было подумать, что у него никогда не было ни жены, ни сестры, ни даже матери. Презрение к женскому полу прямо-таки рвалось со страниц. Тем не менее автор предлагал каждому человеку (к людям он относил исключительно мужчин) жениться.
Жену следовало выбирать покорную и крепкую, чтобы она могла потянуть все хозяйство. Чем больше хозяйство, тем крепче должна была быть жена. «Замужество для женщинынаивысшая благодать, и поэтому всякая особа, коею взял к себе мужчина, должна быть благодарна и стараться всячески ему угодить. Мужчина же, связанный узами брака, обрекает себя на вечные страдания и лишения. В утешение с этого момента он может проводить свою жизнь как ему вздумается, тратя время и деньги с другими людьми (т. е. мужчинами), отправляясь куда угодно в поисках развлечений и сквернословя, поминая имя того недостойного существа, что испортило ему жизнь. Мужчине дозволяется заливать горе женитьбы горючими напитками, а если это не помогаетбить жену в наказание за причиненный его душе непокой.
Супруга обязана с радостью дожидаться своего добродетеля, приводя хозяйство в порядок, следя за домом, латая крышу, готовя деликатесы, стирая, убирая, растя детей. К приходу своего солнцеподобного спасителя женщина должна выйти его встретить нарядно одетой и причесанной, с радостной улыбкой на лице и снять с него обувь.
Женитьба сильно экономит деньги. Взяв в дом жену, можно избавиться от остальной прислуги. А если кроме прочего отослать ее еще и на работы, то, возможно, она будет приносить мужчине дополнительную прибыль»
Моему возмущению не было предела. Надеюсь, братья-герцоги искали не эту главу и не преследовали цель показать, что меня ждет в замужестве. Никогда не выйду замуж. Даже за герцога. Не хочу быть дешевым вариантом универсального слуги и снимать обувь с мужа. Не дождетесь!
К моему удивлению, в краткой биографии автора было указано, кроме прочего, что он был женат и имел двенадцать детей. Теперь, может быть, где-то в Освии живут потомки этого женоненавистника-паразита и следуют предписаниям своего далекого предка, делая вокруг себя всех женщин несчастными. Не дай Хранительница на такого нарваться!
Я зло захлопнула книгу и отбросила ее в сторону. Читать дальше не хотелось совершенно. Гельмут Кривой умудрился еще больше усилить мое отвращение к ней, хотя казалось, что это невозможно. Я решила, что пришло время сделать паузу. Сегодня никто не зашел со мной поздороваться, а няня Мэлли обещала испечь мои любимые пирожки с ягодами. Пора было проверить, в чем причина такого невнимания ко мне и готовы ли пирожки.
Голова после ночного приключения стала болеть время от времени не меньше, чем у Рональда. Возможно, еще и потому что я читала эту книжку с самых первых лучей солнца и до заката, только изредка делая короткие вылазки, чтобы дать отдых глазам и голове, не способной вместить такой объем за раз.
Во время этих пауз я с удивлением замечала, что за стенами замка стоит чудесная погода. Лето входит в силу, цветы буйно цветут в саду замка, и над раскаленными травами дрожит воздух.
Няня Мэлли сменила свое белое платье на легкий сарафан голубого цвета, наплевав на правила. Она немного поворчала, что я встала, хотя на самом деле обрадовалась, что я к ней зашла. Пирожки были готовы и пахли фантастически. Хелика и земляника, как и было обещано. На вкус они оказались еще лучше, чем на запах.
Как твоя рука, доченька? поинтересовалась няня.
Хорошо, что она спросила не про голову. Рука, к счастью, меня уже совсем не беспокоила. Я с радостью сообщила ей об этом. Сегодня утром я сама сняла повязку и с грустью посмотрела на то место, где был порез. Шрам, скорее всего, останется. Пока заживающая рана была ярко-красной и совсем некрасивой, но уже почти меня не беспокоила.
Присев на свой любимый стул у окна, я внимательно посмотрела на няню, суетящуюся у плиты. Ее что-то тревожило и огорчало. Она недовольно шмыгала носом, будто отчитывала кого-то про себя. Недовольство и тревогаопределила я.
Няня Мэлли, ты из-за меня так сердишься? надо было уточнить.
Она удивленно подняла на меня глаза.
Нет, Лисонька, что ты.
А что тогда еще случилось?
Ничего Герцоги опять ушли на тренировку. Столько лет они этим занимаются, а я все не могу привыкнуть. Сердце каждый раз кровью обливается, когда они берут свои мечи и идут на задний двор.
Тренировка? Это что-то новенькое. Мне захотелось посмотреть, как же так тренируются герцоги, что няня за них переживает до того, что даже не обращает внимания на давно кипящий чайник прямо у нее под носом.
Няня, спасибо за пирожки, они у тебя самые вкусные в мире! Я сбегаю посмотрю.
А как же чай? опомнилась няня, но я уже была в коридоре. Близко только не подходи! успела мне вдогонку крикнуть она.
Выйдя за дверь, я немного сбавила ход, проклятая голова оказалась недостаточно ударостойкой. В руке у меня все еще оставался пирожок, прихваченный с кухни.
На невысокой лестнице у заднего входа я замерла. Мне сразу стало ясно, почему няня так волновалась. Братья дрались в полную силу, и сила эта была немаленькой. Они держали в руках настоящие, остро заточенные мечи. Но этого им казалось мало. На запредельной скорости они делали неожиданные резкие выпады и обманывали друг друга ложными замахами. Казалось, что они всерьез хотят прирезать друг друга. Очередной выпад прошел в сантиметре от живого тела, слегка прорезав черную тренировочную рубашку. Я закрыла глаза, не в силах на это смотреть.
Хранительница тебя забери! выругался Альберт.
Лязг мечей стих, я открыла сначала правый глаз, потом, немного осмелев, и левый. Двумя глазами я сразу увидела, что у Рональда порезано плечо. Рана была неглубокая, но для них и это, похоже, было неожиданностью.
Такой простой удар пропустил. Нам что, на деревяшки опять переходить, как детям малым?
Это все из-за нее, спокойно ответил Рональд, кивнув в мою сторону. У меня от ее заячьего страха в глазах темнеет.
А как мне не бояться? возмутилась и обиделась за себя я. Вы же, дураки, поубиваете друг друга без посторонней помощи на радость королю, дяде и всему городу!
Успокойся, детка. Для нас это вполне привычно. Мы лет с десяти так занимаемся, и всегда все заканчивается хорошомелкие порезы, не больше. Зато эффективность очень высокая. Это лучшая подготовка к реальной опасности. Рональд, например, дожил до сегодняшнего дня только благодаря им, хоть он и послабее меня, не упустил случая прихвастнуть Альберт.
Я ушла, хлопнув дверью. Крыть мне было нечем, это было их дело. Но и смотреть на такое мне не хотелось. Они были как канатоходцы. От смерти их отделяла только точность движений. Может быть, кто-то и ходит смотреть на шагающих над пропастью людей, ожидая, что один из них сделает неверный шаг и сорвется вниз, но не я. Если безумным братьям нужны такие развлеченияпусть продолжают, но больше я смотреть не приду.
Сердито топая, я пошла обратно в комнату к своей ненавистной книге.
Тщетные поиски
Незаметно, день за днем, срок, отведенный герцогу, почти вышел.
На улице начинало темнеть. Заканчивался последний день третьей недели, что я жила в замке. Я перевернула последнюю страницу. Книга была прочитана два раза. Я ничего не нашла. Ни намека, ни заклинания, ни подсказки. Ничего, что могло бы мне показаться полезным. Были, правда, пара советов, как наилучшим образом сохранить колбасы летом, только вряд ли это могло пригодиться герцогам. Проклятый дядя маг, похоже, обманул меня и Альберта. Ничего, что могло бы помочь обелить имя Рональда или открыть правду о короле, в ней не было. Ни слова не было в ней и о том, что делать, если тебя призвала Хранительница. Пусто!
Я впала в отчаяние. Это было уже в пятый раз за последние три дня. Я теряла надежду найти то, что нужно, и паниковала. Тогда Рональд кричал из разных частей своего замка, что выгонит меня, если я не перестану трусить. Это немного приводило меня в чувства, и я снова принималась читать.