Перестань стыдиться, сказал герцог, не открывая глаз.
И тут я поняла, что не так с герцогом. Он тоже чувствовал страх и ненависть, которые придавливали карету. А теперь и мой стыд.
Вы тоже чувствуете это? вырвалось у меня.
Тоже? Что? непонимающе повторил герцог. Казалось, что он с трудом слышит меня.
И тут давление и звон чужих эмоций пропали, резко, будто кто-то закрыл плотную дверь, оставив их снаружи, а нас внутри. Я не удержала вздох облегчения. Герцог удержал, но его лицо расслабилось, а глазам начало возвращаться осмысленное выражение.
Тоже чувствуете чужой страх? повторила я.
И слышать его мы перестали, потому что въехали под магический купол замка герцога.
Замок герцога
Замок, вопреки моим ожиданиям, не был похож на пристань зла. Атмосфера ужаса не окутывала его, никакие молнии над ним не сверкали, не было стайки летучих мышей, кружившихся над его пиком. Не было и самого пика. Это оказался красивый, хоть и довольно простой двухэтажный дом. Только присмотревшись, можно было понять, что стены его белые не потому, что их красили, а потому что они были выложены из белого камня. Замком он по сути и не был, но для себя я решила, что буду его так называть, потому как где же еще жить герцогу, как не в замке?
Внутри тоже все было сдержанно и просто. Выяснилось, что здесь всего десять комнат. К примеру, у моих родителей, как у владельцев трактира, был дом с семью комнатами, четыре из которых сдавались. Как герцог умудрялся разместить здесь всю прислугу, тюрьму и двенадцать маговнепонятно.
Изо всех окон, выходящих на южную сторону, был виден королевский дворец. Вот он действительно был большим и роскошным. Над ним висел гигантский купол, почти невидимый в свете дня, он угадывался только по легкому ореолу вокруг его пиков. За короля Альвадо можно было только порадоваться, он жил в чудесном дворце с непреодолимой магической защитой. Невидимые купола были самыми сильными и дорогими.
По приезде герцог и его слуга с очень равнодушным взглядом отвели меня в гостевую комнату. Это порадовало. Я все-таки боялась, что меня ждет не комната, а камера. Она оказалась на втором этаже и, как и весь замок, была обставлена без пафосной роскоши, но всмотревшись, я поняла, что все вещи были сделаны хорошими мастерами и подобраны со вкусом. По меркам замка комната была небольшой, но после чулана тетки Котлеты показалась мне просто огромной. Никогда раньше у меня не было столько места. В институте я жила с двумя другими такими же, как и я, студентками из простых, но не бедных семей. В родительском доме мне принадлежала совсем небольшая комнаткасамые лучшие и просторные родители сдавали постояльцам.
С блаженной улыбкой я подумала, что наконец-то смогу вытянуть ноги. К тому же мне предстояло снова спать на кровати, а не на полу под старым одеялом, и эта мысль меня очень грела.
Кот Альберт отказался вернуться в свою родную спальню, сказав, что уже привык к моему обществу, чем вогнал меня в краску и заставил герцога посмотреть на нас с подозрением. Сам же Альберт при этом, как всегда, довольно улыбался. А я впервые всерьез поняла, что это все-таки не кот, а мужчина. Я вспомнила все ночи, что проспала с Альбертом в обнимку, и покраснела еще больше.
Герцогу не понравилось то, что кот хочет жить в одной комнате со мной, но возражать он не стал, сказав, чтобы мы разбирались сами. Мы разобрались быстро, он только безапелляционно мяукнул, что никуда от меня не уйдет, хочу я того или нет. Я сильно и не возражала, с ним мне было спокойней. Только взяла себе на заметку, что переодеваться мне придется где-нибудь подальше от него.
Герцог Рональд разрешил мне пользоваться всем, что находилось в моей комнате, ходить по открытым комнатам и коридорам его замка, а если я проголодаюсь идти на кухню, там меня накормят, когда я пожелаю. Это все очень настораживало.
Не пришло ли еще время рассказать, для какой такой работы вы меня наняли, если селите как гостью и обращаетесь соответственно? не удержалась я от вопроса.
Не бойся, детка, я тебя ему в обиду не дам, вмешался Альберт, но я хорошо помнила, как он говорил, что в образе кота у него нет никаких шансов против герцога.
Ничего противозаконного или оскорбительного делать я тебя не попрошу. Ты и вправду моя гостья.
Я не нашла что еще сказать. Герцог слегка поклонился и вышел, флегматичный слуга последовал за ним. Мы остались с Альбертом одни. Я впервые обратила внимание, что в замке было очень тихо, будто в нем вообще никто не жил.
Какое-то время я развлекалась тем, что изучала свою комнату. Потом проверила, что находится за двумя дверями, которые выходили из нее. За одной оказалась ванная и туалет, а за второй гардероб, забитый платьями, туфлями, шляпками, чулками и всяким женским барахлом. Кот хмыкнул.
А он подготовился.
Это что, все мне?
Думаю, да. По крайней мере когда я жил в замке, это был не гардероб, а подсобное помещение, в котором ничего похожего на женскую одежду не водилось. Надевай вон то, кремовое платье со шнуровкой.
Сейчас?
Ну да, не ходить же тебе по герцогскому замку в этом тряпьеслуги по ошибке могут тебя выгнать.
Я возмутилась. Платье мое было хоть и бедное, но чистое. Кот рассмеялся.
Да пошутил я, видела бы ты свое обиженное лицо. Мысли читать не надо, чтобы это увидеть. А платье все равно поменяй. Хочу посмотреть на тебя в нормальном наряде.
Я ушла в гардеробную и хлопнула дверью. И кому понадобилось закупать столько одежды? Ее хватило бы, чтобы нарядить весь городок тетки Котлеты или пол-института благородных девиц. Вот уж кто был бы рад. Эти «благородные девицы» вообще ни о чем не могли говорить, кроме как о своих новых возлюбленных и о нарядах, которые менялись с одинаковой частотой. Хорошо, что я жила не со знатными красавицами, а с такими же безродными девушками, как я сама. Они хотя бы книги читали и интересовались научными предметами, такими как основы магии или математические свойства вселенной. Для них и для меня это было интересней, чем «восхвалении выше поставленных господ» или «распознание богатых женихов».
Я пересмотрела развешенные платья и мысленно согласилась с котом: кремовое со шнуровкой мне понравилось своей простотой и элегантностью. Я сняла его с вешалки и повертела в руках, пытаясь понять, с какой стороны должна быть шнуровка, спереди или сзади. Платье было нового фасона, два года назад, когда я жила среди дочек богачей, таких еще не носили, а потом у меня не стало возможности любоваться чужими нарядами. Ни в приюте, ни у тетки в городке ничего подобного, конечно же, не было. Я решилась примерить его шнуровкой назад, так мне показалось привычней. Выбрала пару туфель под цвет и вышла к коту. Альберт криво усмехнулся в усы.
Так-то лучше, одобрил он, но озорной огонек блеснул у него в глазах.
Я заподозрила неладное, но разбираться, что не так, не стала.
Теперь я могла пройтись по замку, не боясь, что меня выгонят слуги, и решила воспользоваться этой возможностью. Альберт узнал, куда я собралась, и поморщился. Он помнил предупреждение брата не попадаться ему на глаза и предпочел остаться в комнате, напоследок дав мне совет:
Только в подземелье не ходи. Рональд не любит, когда новенькие туда суют свой нос.
Я вспомнила о кошмарной тюрьме герцогского замка и поежилась, не став спрашивать кота почему.
Осторожно выглянув в коридор, я осмотрелась. Никого не было. Криков и стонов из герцогского подземелья тоже не было. Не зная, куда пойти сначала, я выбрала ту часть коридора, что казалась длинней, и пошла по ней, оглядываясь и любуясь картинами на стенах. Так я дошла до боковой лестницы и спустилась на первый этаж. Большой бальный зал, находящийся прямо за парадным входом, стоял пустым.
Еще была в конце коридора небольшая комната, за дверью которой слышалось необычное жужжание. Мне стало любопытно, я тихонько постучалась и дернула за ручку, но дверь оказалась заперта. «Комната с секретом», подумала я. В каждом замке должна быть такая, созданная специально, чтобы заманивать девиц, а потом казнить их за любопытство.
История даже зафиксировала случай, когда один маньяк по имени Кросфер, с необычным цветом волос на лице, специально женился, чтобы проверить, заглянет его новая жена в секретную комнату или нет. Его проверку не выдержали пять жен. Он с удовольствием обезглавил их и оставил в той самой комнате, в которой, собственно, ничего до них и не было.