Честно признаться, в этот момент я приняла бы поддержку хоть от кого. Даже того, о ком нельзя вспоминать на ночь глядя.
Помогите,от слез голос хрипит и срывается.Мне нужна помощь.
Вот и отлично. Но вначале, дорогая, позволь мне тебя раздеть,ласково говорит леди Луиза.
Я с трудом поднимаюсь с кровати и поворачиваюсь к ней спиной. Мачеха умело развязывает шнуровку, освобождая, наконец, мое бедное тело от платья, которое цветной тряпкой падает к ногам. Следом приходит очередь корсета. Против воли я глубоко вздыхаю, а потом не могу сразу выдохнуть. Прохладные пальцы нежно, едва ощутимо касаются шеи, задевая тонкие волоски. Спускаются ниже, очерчивая вырез нижней рубашки.
Теперь помоги и мне, Лола,у меня все же получается выдохнуть.
Раз уж ты отослала помощницу, побудем камеристками друг у друга.
Ирония, которую я слышу в ее словах, помогает мне немного собраться. Момент единения закончен, леди Луиза вновь становится сама собой. Уж не зря ли согласилась на помощь?
Матушка, а не будет ли отец гневаться?иду на попятную.
Не волнуйся, дорогая. Конечно, нет. Герцог уже спит. Да и он лишь порадуется, что мы, наконец, нашли с тобой общий язык. Тем более, ты сама согласилась принять мою помощь.
Надеюсь, легкая насмешка в конце фразы мне только показалась.
Приходится делать, то, что она просит. Получается не особо хорошо, если с платьем особых проблем не возникает, то корсет не поддается. Камеристка леди Луизы не зря есть свой хлеб, затянут он на славу.
Приседаю на колени, чтобы удобнее взяться за концы, тяну изо всех сил.
Не получается, может, все-таки позовем ее?робко спрашиваю я.
Не нужно, попробуй снова.
Наконец, удается развязать бант и ослабить шнуровку.
Благодарю, ты прямо-таки спасла меня, Лола,обернувшись, улыбается мачеха.Убила бы ту, кто придумал эти пыточные устройства. Ну да ладно, пойдем, помогу тебе принять ванну.
Ванну?! Я вполне способна справиться с омовением самостоятельно. Вода уже набрана заботливой служанкой, а согреть ее могу и сама, благо отец позаботился об удобстве домочадцев, одним из первых купив волшебные камни.
Я справлюсь,стараюсь придать голосу уверенность.Я быстро.
Ну же, дорогая, перестань,отмахивается от моих слов мачеха.Не нужно стесняться. Тебе просто необходимо расслабиться. И никто, кроме меня, тебе в этом не поможет.
Она хватает меня за руку и тянет в сторону ванной комнаты. Я, будто, привязанная, не сопротивляясь, следую за ней.
В ванне тепло и пахнет моими любимыми благовониями, отчего настроение моментально улучшается. Пока я всей грудью вдыхаю сладкий аромат жасмина, леди Луиза бросает в воду камень, щепотку соли, каплю масла, пену, и спустя короткое время, велит раздеваться. Нехотя выполняю приказ, оставшись перед ней полностью обнаженной. Против воли укрываю грудь ладонями и опускаю голову. Щеки опять горят от стыда, и мне хочется прятаться от всевидящего взгляда мачехи.
Ну же, Лола, чего ты ждешь?!в ее голосе появляются нотки нетерпения.Давай же, залезай. Иначе опять придется греть воду.
Я вновь подчиняюсь и, едва забравшись в ванну, сажусь, пряча тело в пене. Сразу же становиться легче.
Умница, Лола. А теперь закрой глазки и постарайся ни о чем не думать, расслабься.
Вместо этого, я внутренне вся сжимаюсь, но глаза послушно зарываю. И едва не вскрикиваю от неожиданности, ощутив новое прикосновение к голове.
Чшш, не дрожи, дорогая. Я только хочу убрать шпильки.
Она и вправду, вынимает шпильки, позволяя локонам свободно упасть за бортики купальной чаши. А потом, вместо того чтобы позволить мне остаться одной, мачеха вновь запускает пальцы в волосы, оглаживает кожу голову, осторожно тянет пряди. И делает это так невыносимо приятно, что у меня начинает срываться дыхание, а с губ все чаще слетают протяжные стоны. И я не могу и не хочу себя сдерживать, чтобы не дай Всевышний, не пропустить и капельки приятных ощущений. А когда в голове не остается ни единой мысли, леди Луиза прекращает. Помутнение разума, вызванное ее прикосновениями, тут же проходит.
Потереть тебе спинку, дорогая?ее голос глух.Справишься?
Да, матушка!спешу уверить мачеху в собственной состоятельности.Я справлюсь. Вы можете отдыхать.
Однако она не уходит. И пока моюсь, пристально смотрит, не отрывая взгляда ни на секунду. А потом, когда я заканчиваю, подает купальную простыню.
Лола, ты очень красива,говорит она, едва мы оказываемся в спальне.Осознаешь?
Не знаю, что ответить, потому, как передо мной долгое время был пример красоты, в которую я не вписывалась. Чувственная страстная красота женщины, стоящей напротив.
Не нужно сравнивать.
Неужели она и вправду умеет читать мысли? Или все крупными буквами написано у меня на лице?
Нужно принять себя и любить. Ведь если ты не полюбишь себя, никто не сможет полюбить тебя.
Я молчу, пытаясь понять ее слова, потому что они идут вразрез, с тем, чему меня всегда учили. Женщина должна уважать отца и мужа, любить детей. Быть тихой, покорной и кроткой. Другого не дано.
Пойдем, познакомлю тебя с самой собой.
И она снова тянет куда-то, на этот раз к зеркалу. В моей комнате оно не такое шикарное, как у леди Луизы, но, тем не менее, рассмотреть себя до пояса я могу.
Познакомься, Лола, это маркиза Лазайри,на губах мачехи играет улыбка.Прекрасная и неповторимая. Взгляни на нее.
Вместо этого, я смотрю на леди Луизу. Она выше меня на полголовы, фигуристее и во много раз ярче. Из нас двоих только ее можно назвать прекрасной.
Заметив взгляд, мачеха заходит ко мне за спину.
Посмотри, у маркизы чудесные волосы: светлые, как лен, и гладкие, будто хадарский шелк,продолжает она непонятную мне игру.
Я лишь мельком оглядываю свою влажную шевелюру и не вижу никаких чудес. Скорее, наоборот, тусклее окрас только у моли.
Тоскливый вздох сдержать не удается.
А если так,не сдается мачеха.
Берет меня за запястье, поднимает руку к голове, и моей же ладонью начинает гладить волосы. В зеркале это выглядит так, будто кто-то управляет большой куклой. И, невероятно, но я вправду, начинаю ощущать нечто большее, ежели обычно.
Глаза большие, выразительные. И такие васильково-синие, что пробирает до глубины души. И знаешь, Лола, я не хочу, чтобы эти глаза стали испуганными, не хочу, чтобы из них исчезла жизнь.
Я не понимаю, матушка,шепчу в ответ.
И не нужно, дорогая,вздыхает леди Луиза.Посмотри лучше на свой прелестный носик и губки.
Она опять руководит моей рукой, принуждая коснуться пальцами рта.
Четко очерченные, сочные, мягкие. Верхняя губка тоньше, чем нижняя. Знаешь, Лола, моя матушка говорила, что женщины с такой формой рта любят наслаждение. Во всем. Она права?
Не зна
Скоро узнаешь,не дает договорить мачеха.Лучше продолжим твое знакомство. Итак, кожа: немного смуглая, будто тронута загаром, на ощупь нежная и бархатистая. Не хочу, чтобы к ней прикасались сморщенные пальцы какого-нибудь властного старца.
Моя рука под ее контролем дотрагивается до щек, шеи, спускается вниз к ключице.
Плечи изящные, чудно-округленные, гладкие.
Я молчу, не шевелюсь, лишь позволяю ей моей же рукой изучать свое тело, и, кажется, не дышу. Это так необычно и волнующе. Будто бы с меня сняли невидимую ткань, до того полностью скрывавшую кожу, и теперь ощущения вдруг стали невероятно остры.
Груди маленькие, но красивой формы. И, думаю, весьма чувствительные.
Второй рукой она осторожно развязывает простыню, позволяя ей упасть возле ног, оставляя меня обнаженной. А потом направляет мою ладонь к груди. Я против воли сжимаю зубы, чтобы не застонать, ведь прикосновение к соскам вызывает болезненно-сладкий спазм внизу живота.
Я хочу, Лола, чтобы мужчины ласкали твою грудь, а не сжимали в тисках грубых пальцев, вызывая боль.
Оставив чувствительные холмики, моя рука под ее руководством спускается еще ниже, оглаживает живот и бедра.
Талия тонкая, крепкие бедра, длинные ноги. Лола, неужели, не видишь, как хорошо слажена?
Вижу! Наверное, впервые в жизни, я вижу, что красива.
И, наконец, самое лакомое место.
Моя ладонь накрывает треугольник волос.