Не заметили мы, как на улице сильно потемнело. У нас было еще много всего, что мы хотели бы друг другу поведать, но нам нужно было найти других. Мы слишком увлеклись. Хотя для такой встречи это явно и не было слишком.
Как думаешь, зачем Френтос остался в Пирамиде? спросила меня Лилика (настоящее имя Милоры. Лилика Кацера).
Тут, должно быть, не зачем, а почему. И я тоже не представляю, почему. честно признался, что совсем не понял действий Френтоса, я.
Не стоило даже говорить Лилике о том, что Френтос может в любой момент вернуться и присоединиться к нам. Конечно, я не имел ничего против этого, но знал, что Лилика боится его, и если он вдруг узнает, что это она, все может закончиться весьма дурно. Френтос и Лилика никогда не ладили, а вот я с Лиликойуже совсем другое дело. Поэтому мы часто конфликтовали с Френтосом, и лишь после одного случая, когда в наш конфликт вмешался захвативший надо мной контроль Россе, Френтос наконец перестал доставать Лилику. Конечно, тогда все были в ужасе, и Френтос был серьезно раненнам еще повезло, что на помощь вовремя пришел Таргот.
В галерее уже никого не было. Тем не менее, Таргот раньше предлагал нам сходить в еще одно интересное место, и до него мы добрались когда уже было совсем темно, хотя солнце продолжало едва одаривать своим светом крыши наиболее высоких Ренбирских домовособенно Пирамиду. На нужном месте тоже никого уже не оказалось. Решено было ночью по улочкам, среди уже немного угомонившихся гостей города, не блуждать. Но оказалось также, что Лилика очень боится темноты, поэтому мы, по ее просьбе, поспешили к ней домой. Освещал нам путь я своим окто. Раньше, на самом деле, у нее такой фобии не было. Скорее всего, сказалось проведенное в подвале имения во время пожара, время. На самом деле, ей невероятно повезло, ведь Красное Пламя не жалело ничего. Жгло все дотла.
Я попросил Лилику зайти домой, и приготовить чаю. Я не говорил, почему. Думаю, ей не стоило тогда этого знать. У дороги, в небольшом одноэтажном домике, она и жила, и это был уже почти центр города, недалеко от площади. Тем не менее, людей здесь было тогда совсем немного. Большинство наверняка уже успело разойтись по домам, а гостипо гостиницам.
Как только она прикрыла за собой дверь, я пошел в сторону ближайшей скамейки. Они стояли здесь вдоль множества почти одинаковых, приятных на вид и без украшений с праздника, одноэтажных домов. Также, рядом с ними росли между камнями брущадки большие, также красиво украшенные, лиственные деревья. Лишь метрах в двадцати от нас на такой обыкновенной деревянной скамейке сидел один единственный на почти всю улицу человек. Остальные люди, некоторые еще тихо пошатывающиеся на ходу, проходили по дороге мимо.
О нет. Меня заметили. насмешливо проговорил Кози, когда я подошел к его скамейке.
Сколько уже времени ты за нами следишь? решил я сразу показать, насколько я ему не доверяю.
С того самого момента, как вы покинули Ренбирскую Галерею. сразу слишком легко признался он.
Зачем тебе это?
Потому, что я не хочу, чтобы с Лиликой чтото случилось. снова удивил меня он.
Лиликой?..Ты знаешь, кто она?
Конечно, Филони хорошо ее замаскировала. Но все мы, Герои Шеагральминни, знаем, кто она такая. Настоящая сестра Филони, Термисорра, была убита Графом Думой. И уже после бунта в Шеагральминни. Филони пыталась заполнить образовавшуюся у нее в сердце пустоту девочкой, которую она вытащила из-под обломков сгоревшего имения Кацер. Лилику Кацеру. Она сказала ей, что ее братья умерли, и забрала ее с собой в Ренбир, чтобы она начала здесь новую жизнь.
Но мы выжили.
Они обе узнали об этом лишь через год. Все то время она жила так, как хотела. Филони стала для нее уже даже не сестрой, а, скорее, заботливой матерью.
И все это время ты за ней следил?
Я вижу, ты не доверяешь мне. Не волнуйся, мне нельзя доверять. Однажды я пытался убить Таргота, решив, что онэто ты. жутковато улыбнулся Кози.
Я чуть перепугался. Даже я не мог предположить, что этот Кози НАСТОЛЬКО опасен. Пусть сейчас он Тарготу и друг, попытка убить его наверняка должна была оставить на представлении Таргота о нем некоторый след. Пусть даже эта попытка и не увенчалась успехом.
Наверное, ты не поймешь моих мотивов, пока я не расскажу тебе все от начала и до конца. Не забывай, сегодня праздник. Это не время для пустых ссор. вдруг попытался уже хоть както привести меня в чувства он.
ИДолго ты будешь рассказывать? снова попытался я выбросить из головы мысли о предыдущих словах Кози.
Думаю, достаточно. Присядь. У Лилики всегда были некоторые проблемы свозвращением домой. Она закончит приготовление чая не раньше, чем через пару десятков минут, когда переоденется, почистит зубки, и, скажем, уберется. уже более дружелюбно смотрел на меня Кози.
Я спорить не стал. Она всегда терялась в своих действиях, по крайней мере, тогда. Я старался не поддаваться страху, и все равно сел рядом с Кози. Если Таргот и Витлаф и вправду считали его другом, вряд ли он мог бы попытаться убить меня теперь. Иначе, Таргот бы убил его сам, ведь он наверняка мог подозревать о таких его намерениях. Да и сомневаюсь я, что даже если я простой октолим, не член Совета Октолимов или Бог, этот Кози смог бы одолеть мое Белое Пламя. Пусть даже перстень на его руке, снова лишь теперь мной замеченный, указывал на немалый запас внутренней силыранг 7 из 10. Пусть для Совета Октолимов это был и весьма малый уровень.
Как я и говорил, я начну с начала. Иначе ты, скорее всего, просто не поймешь меня. Я уже не помню, в какой семье я родился. И не помню, кем были мои родители. Мы жили бедноэто все, что я помню. Жили как раз рядом с границей Ирмии и Волшеквии. В наших землях шла почти, что гражданская война. Дезертиры и бандиты быстро захватили наши земли, и не щадили почти никого. Не пощадили они и нас. Мне было 14, когда те головорезы ворвались в мой дом. Ограбили, изнасиловали, и убили моих родителей. Тем не менее, им удалось немного задержать их, и я сбежал. Я знал, что не справлюсь сам. Тогда я поклялся, что однажды отомщу за родителей. Но я редко сохраняю свои клятвыявно погрустнел Кози.
Я, на всякий случай, огляделся. Мне не хотелось, чтобы историю Кози услышал ктото лишний. Тем более, что я уже и вправду был ей заинтересован. Не думал, что ктото вроде него вдруг начнет изливать мне душу. Я был уже спокоен, и не думал ни о какой опасности.
Теперь я блуждал по своим землям как изгнанник. Годы нищеты научили меня выживать, и я с легкостью это делал. Вернее, это было все, что я делал. Я воровал у тех, кто оказался хоть чуть счастливее меня. Но я не убивал. И вот, однажды, я пытался забраться в наиболее тихо стоящий у опушки ближайшего леса домик, но слишком шумел, и меня поймали. Перепуганные мужчина и женщина средних лет, и без того едва сводившие концы с концами. Не знаю, что бы они сделали со мной, если бы я остался там еще хоть на секунду дольше, но их вдруг остановила девочка, явно не хотевшая, чтобы моя судьба вот так просто прервалась. Я был зажат в хате между ней и ее родителями. Но вдруг она бросилась на меня, обняла и заплакала. Да, тот день я помню, как сейчасОна назвала меня братом. И вдруг даже ее родители к ней присоединились. Конечно, они подыгрывали дочери. Они знали, что она была слишком счастлива, чтобы поверить в то, что ее настоящий брат уже пару лет как мертв. Они приняли меня в семью, а отец и мать, в тайне от дочери, рассказали мне все, что я должен был знать о них и новой сестре. Как их сын, которого они потеряли в стычке с разбойниками из того же ближайшего леса, когда он пытался вернуть им «налоги» за их «защиту». Еще пару лет мы жили вместе. Я очень полюбил их. И родителей, и сестру. Ее звали Милорой. Она была маленькой, милой, синеволосой и синеглазой девочкой. Думаю, ты уже можешь провести некоторую черту между моим прошлым и моей слежкой за Лиликой
Продолжай. уже слишком заслушавшись, отказывался отвлекаться я.
Я очень полюбил сестру, и не как сестру. Как девочку, которая стала для меня всем. Иногда отец носил домой различные книги, которые мы с Милорой и читали вместе. Это было для меня счастливым временем. Для нас обоих. И вот, однажды я возвращался домой из леса, где я как раз собирал ягоды. Милора выскочила из дверей, а затем упала. Я улыбнулся, уже хотел ласково назвать ее неуклюжей, но все равно любимой сестренкой. Но я не успел. Из дома чтото вышло, пригвоздило Милору к земле мечем, а затем выкинуло ее в сторону. Я успел выхватить данный мне отцом меч его сына, но уже не мог даже пошевелиться