Шли долго, наверное, часа три, вряд ли меньше, и Вожников уже собирался объявить привал, когда идущий впереди проводник обернулся, кивнул:
Вон она, баба! Теперь скоро уже.
Тут и остановись немного перевести дух. Достали баклажки с водой, остатки вчерашней печеной рыбы. Напившись, Федька, раскинув руки, повалился в траву, уставился в высокое небо, лежал, улыбался каким-то своимнаверное, хорошиммыслям. Впрочем, долго нежиться молодой атаман ему не дал, велел вновь собираться в дорогу. Пошли. Чем дальше от реки отходили, тем меньше дул ветер, вот уже и совсем перестал, и капли соленого пота стекали по спинам ватажников, противно липла к телу одежда. Хорошо еще, шли налегке, без кольчуг, без бронейэто было бы слишком уж подозрительно, хотя тот же Никита Купи Веник и предлагал «молодшей дружине» просто сразубез всяких хитроумийнапасть, дальше уж будь, что будет. Кто знает, может, и в самом деле это было бы лучше, однако Егор все-таки явился из двадцать первого века, и не склонен был зря лить чужую кровьдаже вражью. Может, оно все еще как-нибудь так обойдется без смертоубийства, без кровушки.
Кочевье! резко остановившись, Осип Собачий Хвост вдруг упал на колени в траву, склонился выпрямился, обернулся: Пастбищеконским пометом пахнет. Теперь с осторожностью надо идтикак бы пастухи раньше времени не заметили.
Далеко еще до сотника?
Да не очень. Можно даже спрятаться в каком-нибудь овраге да знака ждать.
Так Вожников и сделал: ватажники прошли еще километра четыре, пока не укрылись от глаз пастухов в тенистом, густо поросшем смородиной и малиной овраге. Отдыхали, лакомились ягодами да внимательно посматривали на небо.
Ой, вкусны, причмокивая, приговаривал Федька. А крупны-то, сладки!
Таким образом, по прикидкам Егора, гужевались где-то часа полтора-два, а, может, и большеи сам Вожников, и наиболее умные его людитот же Линь с Карбасовым Иваномуже стали волноваться: а сладилось ли у старшей ватаги? Все ли прошло, как задумали? И, если дато где условные знаки? Если же нет, то что теперь делатьвозвращаться назад, к ушкую, или все-таки ждать.
Ждать будем, решительно молвил молодой вожак. Как стемнеет, обратную дорожку найдем?
Осип отвечал философски:
К реке уж как-нибудь выйдем.
Ну и славненько, потер руки Егор. А там, поутру, и ушкуй сыщем.
И все же, хоть он и хорохорился, напуская на себя уверенность и веселье, в душе-то наблюдалось смятениеладно, задачу не выполнили, черт с ней, не Сталинградская битва, куда важнее другоечто со «старшой» ватагой? Целы ли ушкуйники, разбиты? Или просто не удалась хитрость? Никто дальние пастбища защищать не явился, наплевал сотник Берды-бей на свои стада и отары.
Не-ет, не может быть! Он же жаден, сотник.
Дым!!! когда уже устали ждать, вдруг выкрикнул Федька. Смотритедым! Дымы даже!
Вожников опрометью бросился из оврага, следом за ним выскочили и Окунев Линь с Иваном, и Осип
Далеко, от реки, ветер гнал по небу три сизых дымка, слабеньких, едва заметных. Если б не востроглазый Федька, так и пропустили бы, не углядели.
Впрочем, не только один Федька дымки заметилсредневековые люди вообще были весьма наблюдательны в отличие от Егора.
Идем, махнул рукой Вожников. Ну, парнипоследний рывок остался. Теперь уж нам ждать нечего, теперь ужкак можно быстрее.
Ватажники двинулись в путь, почти побежали, и вскоре впереди, за реденькой березовой рощицей, средь зеленых лугов показались шатрыбелые половецкие вежи.
Собачий Хвост ухмыльнулся:
Ну, вот и кочевье.
А оно точноБерды-бея?
Кроме него, тут ошиваться некому, от каменной бабы и до самого Синего леса вся землицасотника. Кто чужой стада свои пуститсразу война.
Шатры быстро приближались, на глазах приобретая объем, вот уже показалась отара овец, за нейкоровье стадо.
Трое всадников словно вынырнули из степи, взяли в намет, понеслись навстречу ватажникам в бешеной скачке. Тут же и осадили коней, что-то закричали.
Спрашивают, кто такие, перевел Иван Карбасов.
Осип вышел вперед, поклонился и принялся что-то пространно втолковывать приблизившемуся всадникусмуглолицему парню в кожаной круглой шапке и накинутой на голое тело овчинной жилетке-кожухе.
Поклон передает уважаемейшему и светлейшему Берды-бею-сотнику от Осипа, Алима Карзаева человечка, тихо пояснил Иван. Мол, люди с ниммывыкуп за пленников привезли, так потолковать надо, может, сотник-то кого-нибудь и отпустит? Серебришка, мол, привезли изрядно, кто богатдал, а тому, кто беден, всем миром собирали.
Выслушав, степняк что-то гортанно выкрикнул и, стегнув нагайкой коня, умчался. Остальные двое всадников так и остались маячить неподалеку.
Стерегут, ухмыльнулся Линь. Ничо, сейчас гонец сотнику доложит.
И снова приходилось ждать, в Орде вообще не любили торопиться. Впрочем, на этот раз все сложилось прекрасногонец быстро вернулся и махнул рукой.
Берды-бей-сотник рад будет нас видеть, перетолмачил Осип Собачий Хвост. Правда, не всех, а только главных. Ну, и менясамо собой.
Что ж, Егор нервно повел плечом. Главных так главных. Линь, Иван, со мной пойдете, ну ещеты, ты, и ты
И я! запросился Федька.
Вожников окатил его хмурым взглядом:
Без тебя управимся, Аника-воин. Видишь, не всех берут-то. Ну, что, все готовы?
Гонец вдруг что-то закричал, замахал руками.
Чего он волнуется-то, Ваня? быстро поинтересовался Егор.
Карбасов прислушался:
Говорит, только семерых примет хозяин: главных, толмачаАлимова человечка, Осипа, значит
Хорошо, покачав головой, Егор глянул на ватажников. Кроме Линя с Иваном, они за главных сойдут, остальнымотставить.
Егорий, зашептал Федька. Может, я за слугу сойду, а? Ведь сгожуся.
При таком раскладесгодишься. Впрочем, и не только ты Олешка, Рагунь, вожак младшей ватаги махнул рукой другим парням. Айда!
Осмотрев всех, гонец скривился и указал грязным пальцем на юношей: мол, лишние.
Осип, скажиэто слуги. Мы ж не шпыни какие, как же нам без слуг? Кто сапоги разует-обует, напиться подаст?
Ладно, кивнул степняк. Едем.
Едем, едем усмехнулся Егор. Кто едет, а кто-то идет.
Обернувшись, гонец что-то вновь бормотнул.
Спрашивает, пояснил Осип. Где, мол, наши лошади? Удивлен очень.
Скажилошадей неведомые люди угнали. Ночью, до каменной бабы еще. Чего он смеется-то?
Говорит, ничего удивительного, там Ердимай-оглана кочевья, а тотчистый разбойник, и хозяину его, сотнику Берды-бею, не друг.
Понятно. Конкурент, значит.
Берды-бей-сотник оказался невысокого росточка мужчиной лет сорока, худым, но чрезвычайно жилистым и подвижным, с чрезвычайно смуглым, как у какого-нибудь сарацина, лицом и жестоким взглядом черных раскосых глаз, чем-то напоминающих самых экзотических жуков или букашек. Желтоватого цвета, с широкими продольными полосами халат его был подпоясан шелковым поясом, за который были заткнуты изрядных размеров кинжал и камча-плетка; голову сотника украшала лисьянесмотря на жарушапка, на ногах синели мягкие сафьяновые башмаки-ичиги.
Сотник вышел из шатра не один, а в сопровождении слуг или прихлебателей, или да хоть и наложников, Вожникова сейчас как-то не очень интересовало, кто они там были, главное, ясноэти жеманные волоокие мальчики в расписных шальварах явно не воины.
А вот тотвоин, это без всяких сомнений.
Егор покосился на возникшего слева от шатра высокого, в коротком халате и шальварах, человека с седой бородой и нехорошим взглядом. На боку его покачивалась привешенная к поясу тяжелая, в простых кожаных ножнах, сабля. Сразу видатьне для красоты сабелька, для дела.
Второй воин, помоложе, в ламмелярныхиз мелких металлических пластинокдоспехах и шлемевозник с правой стороны. Значит, не всех своих ратников отправил Бердбей отбивать почти угнанные стада, что паслись на заливных лугахименно они и были целью старшей дружины. Захватить, дать пастухам бежать, пусть сотник немедленно пошлет воиновнаказать наглецов да отбить добычу.