Дядько Линь, а Жукотин Хромец тоже палил? живо поинтересовался Федька.
Ватажник в ответ расхохотался:
Жукотин, паря, кто только ни грабил, ни жег! И князь Звенигородский Юрий, и хлыновские ушкуйники Скоро, видать, захиреть сему городкудорожа-то знаемая!
Жу-ко-тин мечтательно прикрыв глаза, почти по слогам произнес Федька. Улыбнулся: Интересно поглядеть будет.
Поглядишь еще, хмыкнул Линь. Увидишь.
Вольготно расположенный на правом берегу широкой Камы Жукотин (или, как называли его татарыДжукетау), как и почти все ордынские города, лишенный крепостных стен, растекся вдоль реки саманными домишками, ощетинился минаретами и дворцами знати, ловя солнце синими куполами мечетей, шумя базарами, караван-сараями, сияя окладами слюдяныхи даже стеклянных! окон в домах богатых купцовторговцев живым товаром.
С полсотни кораблей, в их числе и тяжелые крутобокие персидские судашвартовались в порту, над лесом мачт орали белые чайки, кругом пахло свежепойманной рыбой и какими-то водорослями, а с другого берега ветер приносил явственный запах гари. Кого только ни встретишь в порту, на Большом рынке, на площадях и пыльных улицахкого только ни было здесь, каких только людей, занесенных либо злой неволей, либо авантюрным ветром надежды. Темноокие и светлоглазые татары, частью даже блондиныне отличишь от русских! кто-то из них называл себя прежним именембулгары, а кто-то с гордостью откликался на имя кыпчак, смуглолицые охотники мари, лесовики эрьзяне, что били стрелой белку в глаз, рыжебородые персы-купцы, привезшие пряности и драгоценную посуду в обмен на белотелых русских рабыньо, их было во множестве! И рабыни, и рабыв Ордесамый ходкий товар, державшийся в самом черном теле. Впрочем, многих, кто познатней, голодом да тяжким трудом не морилиждали выкупа, целый промысел на этом выстроен былхорошо налаженный бизнес.
Лишь Окунев с дружком своим Карбасовым Иваном не новички в Орде быликогда-то им из рабства удалось счастливо бежать, редко, но все же случалось и такое. Тем более сейчас, когда вольные люди ушкуйники наводили на татар ужас не меньший, а, может, и больший, чем когда-тоне так уж давноТимур.
Услышав наивный вопрос Егора о сотнике Берды-беекак, мол, его тут, в таком многолюдстве, искать? друзья лишь хмыкнули.
Ничо, Егор! Чай, не иголкасыщется, надо только места рыбные знать.
«Рыбные» места эти крученые мужички зналисунув коренастому востроглазому молодцу в синем просторном халатепортовому чиновникунесколько серебряхтамгу, у него же что-то спросили по-татарски или, лучше сказатьпо-тюркскиязык кыпчаков-половцев был в Орде государственным.
Туда, туда, проворно убрав денежки, молодец замахал рукой. До базара, а там спроситевсякий покажет. Якши!
Приятели переглянулись:
На базар так на базар. Пошли, Егорий.
А как же мы найдем его, этот базар? на ходу выспрашивал Федька, взятый Вожниковым с собой по его же, Федькиным, настоятельным и слезным просьбам.
Вот хотелось парню город посмотреть, пуще неволи хотелось!
Да найдем, отмахнулся Окунев. Чего его искать-то? Вон, куда все люди идуттуда и мы. А там спросим.
Эй, ты только пасись, Федя, на полном серьезе предостерег Егор. Отстанешь от нас, потеряешься, тут тебе и пропасть! Накинут из-за угла на шею аркан, схватят, в неволю уведути глазом моргнуть не успеешь!
Что, правда, что ли? оглядываясь вокруг, опасливо молвил отрок. Не-е, я от вас никуда Да и кинжалец при мне, и кистенек ежели чтоуж от души огрею.
Ишь, молодецкистенек прихватил.
А как же!
На просторной базарной площади шумел, колыхался рынок. Сотни людей, гул, запах давно не мытых тел и верблюжьего помета перебивался дымом жаровен, на которых жарили мясо, тут же и продавали, завернув в тоненькие, выпеченные рядом, в глинобитной печи, лепешки.
Бросив торговцу пару медях, ватажники наскоро подкрепились в тени высокого карагача, затем Линь подозвал босоногого мальчишку-водоноса, купил на всех четыре стакана воды. Напились. Окунев что-то спросил кивнул, обернулся к старшому:
Тут недалеко, Егорий. Водонос сказалсразу за мечетью.
За приземистую, с высокой иглой-минаретоммечеть вела узенькая кривая улочка, залитая нечистотами, впрочем, успевшими уже подсохнуть. Вожников все же брезгливо сморщился, даже заткнул пальцами нос. И все же тут было как-то уютнотихо, шум рынка остался там, за углом, за мечетью.
Эвон, кажись, эта корчма, замедлив шаг, задумчиво молвил Карбасов. Линь, что татарчонок сказал-то?
Сказалтам и увидите харчевню рыжего Хаттадина. Ну даона и есть. Вон, на дворерыжий.
Вожников распахнул глаза. Почти весь небольшой, с широкими, гостеприимно распахнутыми, воротами, дворик занимал невысокий глинобитный помост, застланная коврами площадка под матерчатым навесом от солнца, на которой, прямо на ковре, поджав под себя ноги, степенно сидели седобородые старцы в белых чалмах, неспешно беседовали и что-то пили из больших, белых, с голубыми узорами чашек. Кроме сих аксакалов, в дальнем углу, под платаном, тусовалась компания с полдюжины человекэти были помоложе, кто-то в чалме, а кто-то и в круглых, расшитых мелким бисером шапочках, несколько похожих на тюбетейки. Рыжийрыжебородыймужик в сером тюрбане и таком же сером халате деловито крутился у летней кухни, время от времени по-хозяйски покрикивая на полуголых невольников явно славянского вида.
Вах! Дабро пажалвать, руси! Захатди, гости! заметив потенциальных клиентов, рыжебородый сразу же побросал все свои дела, подскочил, изогнулся в поклоне. Что хатите, уважаемые? Рыжий Хаттадинэто яисполнит для вас все! Хатитевкусный еда, питье тсс! рыжебородый опасливо оглянулся на аксакалов, вино даже! Есть, есть у меня и вино, очень вкусное вино из страны руми умм! Нектар! А, может, вы хотите гурий?
Нам бы найти кое-ко забывшись, начал было Федька, но Окунев Линь осадил его сильным тычком в бок.
Конечно, мы испробуем твоего вина, уважаемый Хаттадин, сложив руки на груди, вежливо поклонился ватажник. Укажи нам место, где бы мы смогли вкусить твоих яств и насладиться неспешной беседой.
Владелец харчевни просиял лицом:
А вот! Суда прахатдите.
Усадив гостей, Хаттадин убежал к кухне, и Окунев недобро глянул на Федьку:
Зря его взяли, Егорий! Мельтешит только без толку. А в Орде торопиться не надотут только тати торопятся, степенные же люди степенно и разговаривают.
Понятно, усмехнулся Егор. Востокдело тонкое. А ты, Федя, не сопи и не обижайсяЛинь дело говорит, слушай знающего человека, внимай благоговейно.
Да язм слушаю. Не буду больше перебивать, вот вам крест
И не крестись! Забыл, где мы?
Тем временем рыжебородый самолично принес гостям сочных и горячих пирогов с кусочками жареного мяса и рисаэтакие вкуснейшие, проглотить язык, беляши, кроме того, подал мясо и просто так, на большом блюде, сваренное кусками. Подмигнув, притащил и пиалыс вином, не обманул магометанин! и вкусные медовые шарики-заедкичак-чак.
Улыбнулся, поклонился, предупредил:
Вино только пейте тихо. Песен не пойте.
Хорошо, кивнул Егор. И голыми при луне танцевать не будем, нет у нас такого желания. Так что, молодой человек взглянул на Линя, мы точно туда, куда надо, пришли?
Туда, Окунев смачно облизал жирные после беляша пальцы. Обождать только немного надо, ага.
Обождем, Вожников отпил винаи в самом деле, очень даже неплохого, похожего на то, что он покупал как-то в Париже за два еврои скосил глаза на Федьку: Ты что там увидел-то? Гурию?
Не, помотал головой парнишка. Отрок там, у печи, с дровами. Вон, потный весь на Олексашку, брата моего покойного младшого, похож. Знаешь, Егорий а я ведь его как-то на рынке, на Белеозере, видал, да! Два лета назад, может, три Да! Я как раз уклад для нашего кузнеца покупал, с хозяином, своеземцем Игнатом, и ездили. Так этот парень все у кузнецких рядков крутился, я еще думалкак бы «кошку» с серебрищем не спер, но то хозяйские заботыкошка-то у хозяина, не у меня.