Егор неожиданно рассмеялся:
Дались тебе наши языки, конспиратор хренов. Ну, что, идем, наконец?
Вот теперьидем.
Егор все же радовалсяну, ведь пришли, наконец, пришли. Хоть куда-то вышли. Почитай, целый месяц по лесам шатались, и это зимой-то! Ну да, да, зимой, мартпо здешнему месяц еще студеный, снежный, а вот наступивший апрельснегогон, так в древности и прозывался. Солнце уже пригревало совсем по-весеннему, прилетели, гнездились на вербах грачи, все больше появлялось проталин, с холмов потекли ручейки, зазеленела на полянках первая травка, поднялась по склонам оврагов молодая крапива, мохнатым золотом зацвели цветки мать-и-мачехипервые признаки близившегося тепла. И лед на реке стал ненадежнымтрещал, исходил у берегов бурым припоем, хотя ясно былонедели две постоит еще, может, и триа уж потом
Потомледоход, с бурным, высвободившимся из оков течением, со страшным треском сталкивающихся льдин, с мелким ледовым месивомшугой, иеще через неделючистая, бурная вода для плавания еще мало пригодная: слишком уж велика скорость, опасно. Егор когда-то на байдарках сплавлялся, и что такое весенний паводок, знал.
Егор на ходу улыбалсявсе его почему-то радовало сейчас, и блекло-синее небо, и улыбающееся за легкими облачками солнышко, и золотившаяся лыжня впрочемкакая лыжня? Санный путь! Да-да, самый настоящий. Вот онгород.
Лыжи, это, снимайте, останавливаясь, оглянулся идущий впереди Антип. Во-он тот двор, крайний.
Погруженный в свои мысли Егор и не заметил, как пришли. А, посмотрев вперед, увидел то, что ожидал: бревенчатые, крытые дранкой и соломой избы, серые угрюмые заборы, невысокий частокол с наглухо запертыми воротами иотовсюдугромкий собачий лай.
Молодой человек усмехнулся:
А не очень-то жалуют здесь чужих.
Чужих нигде не жалуют, обернулся Чугреев коего тут же подозвали Борисычи.
О чем-то пошептались
Антип хмуро кивнул и, подойдя к Егору, тихо сказал:
Федька у наслишний. Борисычи сказали
Понимаю«скрипач не нужен»! произнес Вожников фразу из старого фильма. Не нужен так не нуженпусть себе идет парень по своим делам.
Не-е, оглянувшись на подростка, Чугреев нехорошо прищурился и понизил голос: Ты не понял, Егор. Отпускать его никак нельзявдруг да про нас ляпнет? Сейчас мы его вдвоем во-он в том овражке. Да быстро управимся, снежком потом присыплем и
Егор дернулся, вдруг осознав, что напарник его говорит совершенно серьезно, без всякого намека на шуткупусть даже плоскую и грубую. Действительнопредлагает парня убить. Вот так, просто Ну, беспредел! И, главноена людях ну, почти на людях. Впрочем, Вожников и в самом глухом лесу на такое дело ни за что бы не подписался, что он, киллер, что ли? Да и киллеры-то за большие бабки душегубничают, а тут просто так человека валить? Пусть и пятнадцатый век, а как-то не очень.
А Чугреев уже подзывал Федькукричал что-то, по-доброму щурясь от бьющего в глаза солнышка, вот еще немного и Упыри-Борисычи стояли поодаль, посматривали на избенки, что-то вполголоса обсуждая.
Пойдем-ка к овражку, Феденька. Поможешь лыжи прикопать.
Ага. Сейчас!
Больше не думая, Егор ухватил Чугреева за рукав:
А ну-ка, постой! Может, по-другому решим с парнем? Чего он кому расскажет-то? Сирота. Беспризорник.
Дак и я Борисычам говорил, неожиданно согласился Антип. Чего зря убивать? Я б парня в ватажку взял мы б с тобой взяли, а?
Вожников нервно расхохотался:
Да взяли бы, чего там!
Во! не на шутку обрадованный собеседник от души хлопнул Егора по плечу. Так и знал, что согласишься! Ну и правильночего тут тебе одному? Сгинуть токмо. А Федькаты правотроче ловкий, пригодился бы. Тем болеекаждый человек на счету, негоже разбрасываться!
Так чем тогда
А Борисычи?
Сейчас я с этими упырями поговорю! Уж как сумею
Молодой человек ухмыльнулся, в деталях представив, как обмякнет, уйдет в нокаут от прямого в челюсть грузный Иван Борисович итут же, через секунду-другуюего «молодший» братец. А чего боксеру-то? Главноена расстояние вытянутой руки подойти.
Иван Борисыч, Данило
Братья разом оглянулись:
Что у вас там? Не заладилось?
Да так
Еще десяток шаговмного. Борисычите еще волки, почувствуют что не таксорвут луки А стреляют ониЕгор давно убедилсяметко.
Решили вот Федьку не трогать
Пять шагов три Изумленные глаза «упырей»
Решили к себе в бан в ватажку взять. Пригодится!
А вот теперьпора! А ну-ка
В ватажку? братья переглянулись. А чего ж Антипка нам про то не сказал? Побоялся перечить, что ли?
Верно, так.
Иван Борисович неожиданно хохотнул:
Ну и дурень! Ватажкадело хорошее, тем болеепока еще лед на реках сойдет да пути-дорожки просохнут. Месяц пройдетточно.
Не, брателучше не рисковать! возразил Данило. Сам же сказалпастись надобно.
Пастисьто так. Одначе с ватажкой Антип неплохо придумал. Ежели вдруг да московиты
Да где он людей-то для ватаги сыщет!
А это уж его дело, Иван Борисович дернул бородой и упрямо набычился. Так скажу: ватаге вашейбыть! Ежели чтоподмогнете, а уж за нами не станет. Токмо вот еще что: содержать вас не будемнет серебришка столько, так что кормитесь уж сами И жить потом будемпо отдельности.
Да как же так, брате? все не унимался Данило.
А не стукнуть ли ему в печень?
Они ж, с ватажкой-то, вдруг да похощут выдати нас?!
Если дурнитак и могло б быть, невозмутимо улыбнулся старший. Одначе Антипне дурак, да и Егортоже. Понимать должныежели уж совсем их обложат, так куда податься?
И куда?
Так к нам же, Данило! В княжество в наше княжество, так!
Сперва на него ярлык получить надобно! А вдруг да
Получим! И Васильку Московскому нос утрем. А не утремтак сами, как думали, подладимся в Хлынов, к ватагам и этих с собою возьмем, призовем сплюнув, Иван Борисович резко повернулся к Чугрееву: Антип! Эй, Антипе. Ты отрока-то брось пусти Да идите вместях к намв корчму подадимся.
Во, вышла беседа! Егор покривился, разминая пальцы. Разборки-непонятки одни. Княжество, ярлык
И все равноот них, от того же Антипа отставать не надо. Сгинешь уж точно. Потому как средние векаодин пропадешь.
Пройдя вдоль частокола по узенькой, вытоптанной в просевшем снегу тропке с желто-оранжевыми потеками мочивидать, страждущие оправлялись тут же, особо не заморачиваясь, путники остановились возле массивных ворот из тесаных, почерневших от времени досок. Антип, недолго думая, изо всех сил забил, забарабанил по воротам кулаками, а потом, повернувшисьи ногами тоже. Со двора донесся истошный собачий лай, а чуть погодя послышался чей-то хрипловатый голос, вовсе не показавшийся Егору приветливым:
Кого там несет?
Гости торговые! прокричал Чугреев. Со слугами, без обозу!
Много вас?
Да пятеро.
За воротами завозились, заскрипел засов.
Две денги за ночь, снова раздался голос.
Антип тут же возмутился:
Ого! А не дороговато будет?
Так ведь не с каждогосо всех.
Ну, со всехеще куда ни шло.
Левая створка ворот наконец-то отворилась, и взору беглецов предстал самый настоящий татарский баскактолстый, кривоногий, низенький, с круглой, бритой наголо головой, куцей черной бородкой и такими же черными реденькими, уныло свисавшими по бокам рта усами.
Ну, здоров, Ахмет, пройдя во двор, осклабился Чугреев. Не узнаешь, что ли?
Узнал, узнал, татарин прищурил свои и без того узкие глаза, так, что Егор даже засомневалсяа видит ли он сейчас вообще хоть что-нибудь.
Впрочем, нетвидел:
Здрав будь и ты, Антип, и вы, торговые гости.
Ну, вот, Антип обернулся с самой светской улыбкой. Прошу любить и жаловатьОлександр, хозяин постоялого двора, крещеный татарин.
Ты ж сказалАхмет!
Так и я и говорюкрещеный. Олександрто он в крещении, но все зовутАхмет Татарин.
Иван Борисович с ухмылкой взглянул на кабатчика: