Ты неважно выглядишь, проговорила я, после обычных вежливых приветствий.
Есть немного. Но в понедельник мне уже разрешили выйти в школу. Пропустил много, тихо и нерешительно говорил он. У меня создавалось неприятное чувство, что ему не хватает смелости сказать задуманное.
Говори уже что хотел. Смелей! Не такая страшная, как Фас, подзадорила я его.
Ни в какое сравнение. Просто хотел узнать, не изменилось ли твое отношение с последнего нашего разговора?
К тебе? уточнила я, хотя в этом не было необходимости, Лоренцо, ты отличный парень и мне искренне жаль, если я причинила тебе боль. Но ты для меня не более чем друг.
Понятно, тихо произнес он, смотря себе под ноги, Спасибо, что сразу и правду. Я рад быть твоим другом. И я у тебя в долгу. В не оплатном долгу!
Ерунда! Уверена, что ты поступил бы также, отмахалась я. Мотор автобуса был заведен, чем спас меня от продолжения разговора. Я не лукавила перед ним ни единым словом.
Я вскочила в автобус уже на ходу. Вся дорогу его серое и грустное лицо не выходило у меня из головы. Неужели, он тоже расценил мой поступок как некое чувство к нему? Что мне делать? Мне было не по себе.
На это занятие Маркус пришел. Когда я входила в класс, кстати, одной из первых, он уже был там. Тортон разговаривал с миссис Руппен.
Я просто не успеваю. Поймите меня правильно. Во вторник будет последнее занятие перед каникулами, и ничего нового Вы нам давать не будете. А там мне просто необходимо успеть к рождественской службе, говорил Маркус.
Я не специально подслушала его. Хотя нет, специально. Мне дико интересно было услышать. Но понять из этой речи я толком ничего не смогла. Лишь то, что он отпрашивался на следующее занятие, потому что что-то не успевал доделать к рождеству.
Миссис Руппен ответила ему согласием.
Вдруг он резко развернулся и пошел прямо к выходу, где я так и застыла. Он поймал мой взгляд и улыбнулся. Надо сказать, что улыбка у него была милой. Но и тут не обошлось без казусов.
Поскольку я до сих пор стояла в дверях, заслоняя часть прохода, кто-то из ребят толкнул мое плечо, нечаянно я полагаю, но сумка моя рухнула на пол. А из нее и все краски и кисти, томик Джейн Остин. И опять помогать бросился Маркус, а не толкнувший парень.
Глава 22Новость
Любишь Остин? спросил Маркус, когда поднял с пола книгу. В его руках она казалась не такой большой.
Да, спокойно ответила я, а потом решила добавить, А ты любишь помогать девушкам, хотя самих девушек недолюбливаешь!
Тортон изменился в лице. Улыбка с его лица ушла, а глаза стали серьезными. Он немного прищурился.
Прости, если задел твое самолюбие тем неосторожным высказыванием, проговорил он прищурившись.
Что он пытался во мне разглядеть? Его ответ оказался неожиданным. Я предполагала упреки в сторону девушек или отрицание его всеобщей помощи, но никак не извинений. А пока повисла тишина между нами, он спокойно собирал мои краски в сумку.
Рисуешь на теле? удивился он, прочитав очередную надпись на моих принадлежностях.
Не совсем. Мне недавно пришла в голову эта мысль. Хочу немного украсить бал, только вот как получится, не уверена, отвечала я, пожимая плечами. Моя сумка была собрана, и я поднялась. Маркус тоже встал.
Спасибо за помощь! проговорила я и уже хотела уйти, но Тортон не дал.
Что ты делаешь после занятия? спросил он, слегка коснувшись моей руки. Это легкое прикосновение оказалось очень теплым и невесомым, зато остановило мое движение.
У меня еще рисование, спокойно ответила я.
А на перемене?
Ам-м-м. Ничего, замялась я. Что он хочет? Назначить свидание? Он еще не бросил попытки познакомиться со мной?
Как на счет перекусить вместе?
Я не знаю. Ты уверен? Зачем тебе это? мне и хотелось и не хотелось идти куда-то с ним. Он был для меня загадкой. Но чувство подвоха не давало мне покоя.
Просто так. Я не кусаюсь. И приставать к тебе не буду, обещаю. Неужели, мы просто не можем перекусить. У нас и времени-то будет всего пятнадцать минут. Соглашайся, а то уже звонок звенит, посмеивался он.
Тортон явно брал меня на слабо. Чего мнеоборотнюбояться рядом с человеком?
Хорошо, согласилась я и быстро ретировалась. А он больше и не пытался остановить меня. Началось занятие.
У меня к Вам две новости. О самом ближайшем и не очень будущем, начала миссис Руппен, глупо хихикнув. Она явно предвкушала нашу реакцию.
Мы прислушались к ней, хотя мой взгляд ни на секунду не отрывался от Тортона. Я смотрела на него, конечно, не прямым взглядом, а боковым зрением, но мне было достаточно и этого.
Все мы в предвкушении рождественского чуда, поэтому я решила сделать вам небольшой подарок, некоторые при этих ее словах даже в струнку вытянулись, Я дам вам больше времени на покупку подарков, повисла пауза. Она обвела всех ребят взглядом, но никто ничего не сказал. Тогда она довольно объявила, хлопая в ладоши, Следующего занятия не будет!
А вот тут раздались радостные возгласы и благодарности. В течение нескольких минут был хаос. Маркус сидел с улыбкой на лице, но ничего не говорил. Что это значило?
Тише! Успокойтесь, это еще не все. Тише! практически прокричала миссис Руппен. Что еще она решила сообщить?
Все вы прекрасно знаете, что по окончании курсов положено сдавать экзамен. И прекрасно понимаете, что для каждого кружка свои экзамены. Так вот и мы будем сдавать экзамен в конце года. Да-да, у нас еще пять месяцев впереди, только этого времени не так уж и много. Наш курс не пишет тестов и не читает монологи. На нашем экзамене не будет комиссии из нескольких преподавателей, которые будут ставить оценки каждому студенту. Мы с вами должны поставить спектакль. И аплодисменты, и отзывы зрителей будут вам оценками.
Миссис Руппен замолчала, чтобы дать нам переварить услышанное. Могла бы начать и с этой новости!
Играть на сцене перед толпой людей. Что может быть хуже? Теперь, как и следовало ожидать, последовали возмущения. Преподаватель же с ликующей улыбкой сидела и наблюдала за нами, пока все не стихли.
Вы наговорились? спокойно спросила миссис Руппен. Вместо ответа последовало молчание.
Хорошо. Тогда приступим к более важным делам. Поскольку ни одни ваши возмущения не будут браться в счет, выступать вам предстоит на большой сцене, куда придет половина города. К тому же, вам впервые надо будет сыграть спектакль дважды, поскольку в прошлом году не все желающие попали в театр. Это будет для вас двойным испытанием, но играть вы будете одно и то же. Поэтому смею предположить, что второй спектакль будет лучше первого.
Позвольте мне поинтересоваться, что мы будем играть в этот раз? Я полагаю, что произведение Вы сменили? произнес Тортон. Меня тоже интересовало это, но только во вторую очередь. Я боялась выступать на сцене, да еще дважды. Это просто кощунство!
А вот это правильный вопрос, сказала она, но несколько помедлила с продолжением, Ставить мы будем самый знаменитый роман Джен Остин «Гордость и предубеждение». Скажите мне, кто его читал? Кто вообще читал Джейн Остин?
После этих слов на меня воззрился Маркус Тортон, который только что узнал о моей любви к романам Остин. И по стечению обстоятельств в моей сумке был именно «Гордость и предубеждения». Я опустила глаза, наблюдая за его удивлением.
Не густо, произнесла миссис Руппен.
Я подняла глаза и мгновенно поняла причину ее разочарования. Из двенадцати студентов подняли руки только три девушки. Вдруг руку поднял Тортон.
Я уставилась на него во все глаза. Неужели, он читал Остин? Я еще ни разу не видела парня, который хотя бы знал кто она такая, не то чтоб ее романы! Мне стало стыдно, и я медленно и нерешительно подняла руку.
Вот уже лучше. Половина читала роман. У остальных есть прекрасный шанс его прочесть, а у вас мои дорогие ценители прекрасного лишняя возможность перечитать роман. И я думаю, что рождественских каникул будет вполне достаточно для чтения. С первых же занятий мы и начнем репетировать.
Миссис Руппен еще долго увещевала о том, как приятно нам будет играть его на сцене, сколько положительных и романтических эмоций нам предстоит испытать и так далее. Я откровенно смотрела на Маркуса, не скрывая своего удивления.